Актер Иван Агапов: Сыграть по блату нельзя

Телеканал НТВ снимает второй сезон детективного сериала «Акушер» с Иваном Агаповым в роли растерянного главврача перинатального центра. «Вечерняя Москва» побеседовала с актером.

Заслуженный артист России Иван Агапов рассказал «ВМ» о службе в «Ленкоме», магии Марка Захарова и о том, почему никогда не спорит с режиссерами и таксистами.

— Иван Валерьевич, на ваш взгляд, не отпугивают ли зрителя от экрана такие сериалы, как «Акушер»? Все-таки медицинские подробности в кадре…

— Медицина это то, с чем каждый из нас сталкивается в течение жизни. Если сериал сделан талантливо, достоверно — это не отпугнет. Вопросы деторождения и сопутствующего ему акушерства существуют, почитай, от сотворения мира. Еще Библия начинается с перечисления, кто кого «родил» («Авраам родил Исаака…»). Любую тему можно раскрыть, сделав из нее произведение искусства, а можно превратить ее в дурной анекдот. Над сериалом работает талантливая команда, и, по-моему, ей удалось заинтересовать зрителей, заставить их сочувствовать героям. Тот факт, что НТВ снимает уже второй сезон, говорит сам за себя.

— Ваш персонаж, главврач перинатального центра, — явно не самый положительный. В чем его миссия?

— Он руководитель, и этим, пожалуй, все сказано. Без руководителя жить невозможно. Человечество пробовало — не получалось. Хороший ли, плохой ли — судить зрителям. Я стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы «очеловечить» своего героя, превратить его в одного из тех докторов, которых мы часто встречаем в жизни — со всеми их достоинствами и недостатками.

— У вас гигантское сериальное портфолио. Зачем оно старожилу «Ленкома»?

— На мой взгляд, всегда приятнее иметь работу, чем ее не иметь. И дело не в том, что я всеядный: просто я искренне считаю, что работа актера — играть в спектаклях и сниматься в кино. Ну а потом существуют такие вещи (отнесемся к ним как к метафизике и приметам) — если ты раза тричетыре откажешься, то просто перестанут звать. Помимо прочего, мне интересно доказать, что я могу не только органично существовать в любом материале, но и сделать роль живой и интересной, и таким образом поднять это произведение на достойный уровень.

— Читала, что вы вместе с женой пишете сценарии. Как относитесь к самой распространен ной жалобе артистов и режиссеров, что, мол, нам не хватает хороших сценаристов, и чем плохи имеющиеся?

— Я раньше писал, а жена этим занимается профессионально. И мне кажется, дело не в том, что хороших сценариев якобы нет. Они есть, просто не всегда доходят до режиссеров. Сценарий, как и съемка, — удел профессионалов. Всегда, я извиняюсь, существует такая «позиция», как талант. У нас в какой-то момент решили, что каждый способен заниматься всем, чем хочет. Достаточно быть сватом, братом, любовницей какого-то большого начальника, и ты, видите ли, можешь снимать, продюсировать, писать… Многие считают, что достаточно прочитать две американских книги вроде «Как написать талантливый сценарий» и «Как стать миллионером», и все получится.

Есть такой афоризм: «Таланту надо помогать, бездарности пробьются сами». Это правда так. Но вообще по жизни я оптимист, верю, что не очень благоприятная полоса для сценариев, режиссуры, актерского существования и нашего отечественного кино рано или поздно закончится. За неким «провисом» неминуемо последует взлет.

— После каждого фестиваля говорят: «Вот он, наш киноренессанс!» А вы так не думаете?

— Что-то не уверен. Пока новых Роммов, Александровых, Рязановых, Данелий мы еще не взрастили. Но взращиваем. Скоро будут плоды.

— Один из самых экстравагантных кинопроектов с вашим участием — фильм Романа Качанова (признан иноагентом) «Даун Хаус» с наложением романа Достоевского «Идиот» на реалии нулевых. Как относитесь к такого рода экспериментам с классикой, стали ли бы ставить что-то подобное?

— Я бы сто раз подумал, ставить так или нет. Но эта идея мне сразу понравилась. Когда читаешь сценарий и смеешься — это уже полдела. Думаю, что любой эксперимент имеет право на существование; а насколько он был удачным — будет видно со временем. Прошло более двадцати лет, но и «Даун Хаус», и «ДМБ» помнят. Видимо, если за дело берется Иван Охлобыстин с его специфическим чувством юмора, что-то обязательно получится. Другой вопрос, что на эксперименты часто тянет людей с комплексом Герострата: им главное замахнуться на «Вильяма нашего Шекспира» или на «Войну и мир», низвергнуть кумиров, а что дальше — не важно. Хвалить или ругать их будут просто по факту «лихого» обращения с классикой.

— Припоминая свой студенческий опыт подчинения режиссеру, вы процитировали когото из своих преподавателей: «Если режиссер дурак, этого в титрах не напишешь». Доводилось ли спорить на площадке?

— Никогда не спорю с режиссерами, врачами, таксистами, водителями автобусов, пилотами. Человек делает дело, не зудеть же ему под руку. Меня вообще приучили, что актер несет ответственность за то, что он делает. Валить на режиссера — это примерно то же, что сидеть и рассказывать в интервью: «Вы же знаете, какой я талантливый… Просто в тот день у меня зуб болел, я не с той ноги встал, мне черная кошка дорогу перебежала».

В нашей профессии все жестко: либо ты производишь впечатление на зрителей, либо нет. К тому же актер и режиссер — две разные профессии, мы видим происходящее по разные стороны камеры: я изнутри кадра, он снаружи. Поэтому я принципиально не снимаюсь в своих фильмах, а если работаю как актер — полностью доверяю режиссеру.

— Вы тридцать пять лет служите в «Ленкоме», где сыграли во всех знаменитых спектаклях — от «Тиля» и «Поминальной молитвы» до «Дня опричника». Театр — это дом-семья? А никогда не хотелось хлопнуть дверью?

— Хотелось. Именно потому, что дом и семья, а в семье случается всякое. Вот и в театре все общее: радости, достижения, беды… Мне странно, когда человек вкладывает во что-то душу, а потом встает «в третью позицию». Ты ведь ничего не докажешь, а только предашь все, чем прежде занимался. Хлопать дверью и потом проклинать театр — это неблагодарность. Все-таки благодарность — чувство, на которое способны даже животные, а мы их не хуже.

«Ленком» дал мне роли, награды, звание. Я вообще считаю, что Марк Анатольевич Захаров создал меня как актера, как творческую личность. Я покину театр только тогда, когда пойму, что я там мешаю. А пока полезен, я остаюсь.

— Как вы познакомились с Захаровым, как с ним работалось?

— Он был педагогом на курсе Андрея Гончарова, на котором я учился. А уж когда он мне сделал предложение служить в его труппе, я не смог отказаться. Он сразу стал давать мне большие роли. Первой стала роль Певчего в «Поминальной молитве», потом Медведенко в «Чайке». Даже если бы я после этого ничего больше не сыграл, было бы достаточно, чтобы считать себя состоявшимся в профессии.

— Захаров был директивным режиссером или прислушивался к актерам?

— Он работал как художник, пишущий картину: брал холст — пьесу, краски — актеров, делал первые мазки, которые, на первый взгляд, могли казаться корявыми; а потом прямо на наших глазах выходил шедевр. Мы обсуждали образы, иногда спорили. А иногда он говорил директивно: «Просто выйди на авансцену и посмотри голубыми глазами в амфитеатр». Человек со стороны, даже актер, скорее всего, не поймет. А это означало — посмотри томным, поэтическим взглядом вдаль, чтобы девяносто процентов женской аудитории, сидящей в зале, немедленно пожалели, что не связали свою жизнь с таким удивительным человеком. Абдулов и Янковский умели достичь такого результата…

Часто Захаров просто показывал, у него был блистательный комедийный дар, он мог изобразить так, что мы просто лежали от смеха на репетициях. Он был великий актер и великий мистификатор. Мало кто знает, что один из ключевых российских режиссеров XX века даже не имел режиссерского образования, — только актерское...

— Вы много преподаете. Предупреждаете молодежь об издержках профессии?

— Обязательно. Они все по молодости и глупости думают, что их ждут деньги, слава, интервью, гастроли. Нет, это огромный труд. Вероятность, что ты «выстрелишь», — один к десяти. А когда так много неудач, очень сложно не отчаяться. Я всех предупреждаю, что гарантий нет, что наша профессия — жестокая, и на вершине успеха далеко не всегда оказываются лучшие: иногда, к сожалению, просто самые пронырливые. Но, как говорил мой учитель Андрей Александрович Гончаров, получить роль по блату можно, сыграть нельзя.

ЛУЧШИЕ РОЛИ В СПЕКТАКЛЯХ ТЕАТРА «ЛЕНКОМ МАРКА ЗАХАРОВА»

• День опричника (2016): Демьян Златоустович,
• Гамлет (2024): Полоний,
• Поминальная молитва (2021): Менахем-Мендл,
• Бег (2023): Парамон Ильич Корзухин,
• Небесные странники (2014): телеграфист Чикильдеев.

ДОСЬЕ

Иван Агапов родился 29 мая 1965 года в Москве. Во время учебы в актерской группе режиссерского факультета ГИТИСа служил в Театре имени Маяковского. В 1989-м, окончив институт, пришел в «Ленком». Профессор, художественный руководитель курса Московского института современного искусства.