Актер и режиссер Всеволод Шиловский: Ты счастлив, что принадлежишь этой Родине

Советский и российский актер, кинорежиссер, сценарист, педагог, народный артист РСФСР Всеволод Николаевич Шиловский — личность уникальная. Таких одаренных людей в нашем отечественном кинематографе не так много. Он не только более 60 лет играет на театральной сцене, ставит спектакли и снимается в кино, но и вдохновляет молодых артистов. Всеволод Николаевич строг к себе и другим.

— Актерство — это когда всю жизнь ты держишь экзамен. Профессия такая… — говорит он своим ученикам.

«Вечерняя Москва» пообщалась со знаменитым режиссером.

В день своего 85-летия Всеволод Николаевич стал художественным руководителем Московского театра-студии и собрал под крышей театра своих лучших учеников. И репертуар театра — самый настоящий подарок для театралов и ценителей настоящего искусства. Спектакль «В ожидании сердца» по пьесе Юрия Полякова всегда идет с неизменным аншлагом.

— Всеволод Николаевич, театральных пьес в Москве предлагается к постановке в огромном количестве, а вы выбрали именно эту. Почему?

— Меня заинтересовали не только сюжет и потрясающие характеры, которые выписаны драматургом Юрием Поляковым, а важность социальных вопросов, поднимающихся в этой истории. И вопросы эти волнуют каждого человека — и с этой стороны рампы, и с другой. Поэтому каждая пьеса Полякова для меня как кислород. Спектакль «В ожидании сердца» — про что он? Про совесть, про сердце, про чувство долга. Мне 86 лет. И мне играть там нечего, потому что это моя жизнь.

— В пьесе ярко показан образ современного олигарха. А вы никогда не занимались бизнесом, только лишь театром и кино. Откуда вам знать о хищнических нравах этих людей?

— Бизнесом я как раз занимался. У меня был друг, крупнейший руководитель банка, который меня баловал. Он профинансировал постановку фильма «Кодекс бесчестия». Там сыграли Тихонов, Куравлев, Костолевский, и я был продюсером и режиссером. Более того, когда ставил сериал «День за днем», также имел отношение к финансовой сфере. Я дружен с людьми из бизнеса и знаю многое об их жизни, знаю, как оттуда уходят в никуда… То есть мне не нужно было куда-то забредать. А вообще, спектакль наш вовсе не про бизнес. Тема выбора — вот что главное.

— У вас для руководителя театра очень скромный кабинет…

— Да и само помещение театра маленькое. Я могу сказать, что это самое главное мое достижение. О таком помещении мечтал мой учитель Станицын. И получил даже разрешение от Станиславского. Почему? Во-первых, врать нельзя. Пойдите в другой театр. Посмотрите. Артисты играют. А у меня все живут. Расстояние очень маленькое между актерами и зрителями. Как же ты можешь играть плохо и не жить этой жизнью? Уйдут же зрители и больше не придут. А они не уходят, стоя аплодируют. Кабинет тесный? А мне больше ничего не надо. А что еще надо? На стенах висят телеграммы с благодарностями, потрясающие имена, начиная с президента РФ Владимира Путина… И так далее. Они все поздравляют наш театр, потому что понимают, что здесь рождается маленький МХАТ. Самое ужасное — когда уничтожали МХАТ. Буква «А» — это было самое дорогое в названии: Московский академический художественный театр. Почему? Артисты в свое время начинали работать в сарае, а стали первым театром мира. И слово «академия» кровью заработано. Станиславский изобрел систему, по которой работают сейчас в Америке, в Голливуде. Все кинозвезды работают по Станиславскому. Кто-то пытается отменить систему старика Станиславского и изобрести что-то новое, а ничего не получается… Лучше ничего нет. На нас равняются.

— В последнее десятилетия Россия все делала с оглядкой на Запад. И теперь как это изменить?

— А были времена, когда именно Россия диктовала Западу: режиссура, кинематограф, живопись, музыка. Когда мы приехали с гастролями в Японию, они с ума сходили от Рахманинова, Чайковского, от «Дяди Вани», от спектакля Горького «На дне». Вот такие рецензии выходили! За мной везде ездили. Я был молодой, играл Костылева. Вот что такое был МХАТ.

В свое время за постановку «Сладкоголосая птица юности» получил автограф от самого Теннесси Уильямса. Я единственный человек, который удостоился этой чести. Мой друг Марис Лиепа был в Лондоне на гастролях, к нему подошли и сказали, что с ним хочет поговорить Теннеси Уильямс. А Уильямс обожал Мариса Лиепу, он ездил по всем странам, где тот выступал. И Лиепа говорит: «Вот мой друг поставил ваш спектакль «Сладкоголосая птица юности». А Уильямс ему: «Зачем же ты врешь мне? Я в Советском Союзе не ставлюсь». А Лиепа говорит: «Вот видите, как вас плохо информируют. И в вашем спектакле играют живые ученики Станиславского — Степанова и Массальский. А поставил мой друг Шиловский». И Уильямс написал на визитке: «Севе Шиловскому». Марис привез мне автограф: «Тебе приятно?», — спрашивает. Я чуть не упал: «Ты понимаешь, что ты сделал?». Показывал визитку всему театру: «Смотрите издалека. В руки не дам». Я единственный обладатель автографа Теннеси Уильямса. А все почему? Дружба. А дружба — это поступки.

Фото: Из личного архива

— Актерам тяжело дружить. Это же конкуренция…

— Это не имеет значения. Актерство — это когда всю жизнь ты держишь экзамен. Профессия такая… Здесь ты на глазах. Вот в чем сложность. И сколько бы у тебя не было регалий — держишь экзамен. Провалил спектакль — отойди. Провалил роль — отойди, не получилось. И Виктор Станицын — мой учитель, грандиозный режиссер. Его спектакли шли по 25 лет, а как актер он вообще был потрясающий. С себя спрашивал по максимуму, а также с других. Не получилось, говорил: «Отойди в сторону. Не мешай другим». А ведь лезут. Плохо, но лезут. За десять дней разве можно поставить спектакль? Разве можно осилить роль? А пытаются…

— Из детских спектаклей на сегодняшний день в вашем театре-студии только «Золушка»?

— Мы полтора года всего существуем. Для этого надо время и репертуар. Это непросто. Спектакль не рождается вот так — вдруг. Это колоссальная затрата времени, все надо режиссировать. Я сам ищу пьесы. С улицы приносят — и сразу читаю. Или — «свободен», или — «годится». Мы молодые, динамичные, без всякого пафоса. Ищем хорошие пьесы. Хорошие! Есть у нас потрясающий спектакль «Не покидай меня» на военную тему, во время которого школьники плачут. Значит, наш театр все правильно делает. Слово «патриотизм» ни разу за весь спектакль не сказано, а ты — там. Ты счастлив, что принадлежишь этой Родине.

— Всеволод Николаевич, можно услышать от вас пожелания для читателей «ВМ».

— «Вечерняя Москва» для меня с детства дорогая газета. Я желаю и редакции, и читателям лелеять и боготворить русскую культуру!