Топливо для фронта

К 80-летию Великой Победы «Вечерняя Москва» совместно с Музеем Победы и Московским НПЗ подготовила проект о роли советской нефтяной отрасли в Великой Отечественной войне. Вместе с военным историком, членом Ученого совета Музея Победы Артемом Драбкиным мы расскажем, как нефтяники помогали фронту, как нефтепродукты доставляли в обход блокированных немцами маршрутов и какой подарок так и не получил Гитлер.

В горниле Первой мировой войны родилась фактически вся современная техника. С ростом механизации все актуальнее вставал вопрос горюче-смазочных материалов (ГСМ), спрос на них рос, а вместе с ним росла также роль нефти в жизни страны.

— В межвоенный период доля нефти в топливно-энергетическом балансе мира быстро возрастала: если в 1913 году на нефть приходилось пять процентов от совокупного потребления энергоресурсов, то в 1938-м, последнем перед войной году, уже 18 процентов, — рассказывает Артем Драбкин.

Довоенные приоритеты

В тридцатые годы основным видом топлива в СССР был уголь. Его энергетическая ценность вполне сопоставима с нефтью, инфраструктура для его использования в стране уже имелась, а объемы месторождений на Донбассе были и остаются до сих пор колоссальными. Доля угля в топливно-энергетическом балансе СССР составляла 69 процентов. Еще 14 процентов приходилось на дрова. В качестве альтернативного топлива советское правительство делало ставку на торф — дешевый ресурс, добыча которого не требует ни серьезных вложений, ни квалифицированных кадров. Тем не менее с индустриализацией в стране росло и потребление нефтепродуктов. Основным нефтяным регионом в СССР был Баку.

— К концу 30-х годов происходит взрывной рост парка техники. Но развитие нефтяной промышленности тормозится отсутствием капитальных вложений, — говорит Артем Драбкин. В 1932 году в СССР добывали 22 миллиона тонн нефти, а в 1940 году — 31 миллион. При этом 80 процентов этой нефти добывали фактически водном регионе: в Баку, Грозном и Майкопе. Там же, на Кавказе, были сосредоточены 90 процентов предприятий по переработке нефти.

В докладе английских начальников штабов от 8 марта 1940 года говорилось: «Фундаментальной слабостью российской экономики является зависимость от поставок нефти с Кавказа. Отних зависят вооруженные силы. Крупномасштабное нарушение поставок нефти из этого региона будет иметь далеко идущие последствия для советской экономики».

Строительство Московского НПЗ, по мнению историка, стало попыткой приблизить конечный продукт нефтепереработки к центру потребления и диверсифицировать отрасль.

Большие потери

«Лебенсраум», или «жизненное пространство» — идея переселенческого колониализма нацистской Германии. Именно восток с его богатыми недрами рассматривался Рейхом в качестве жизненного пространства.

— Гитлеру нужны были ресурсы для противостояния Англии и США. Он опирался на опыт Первой мировой. Германия капитулировала из-за того, что не тянула ее экономически. И Гитлер понимал, что Германию отрежут от морских поставок, поэтому необходимо выкачивать ресурсы из колонизированных восточных территорий: пшеница — Украина, уголь — Донбасс, нефть — Баку, — говорит Артем Драбкин.

Заглядывая вперед, нужно отметить, что бакинские нефтепромыслы немцы не бомбили, хотя подходили к ним на расстояние действия авиации. И если представить, что ключевой целью Гитлер выбрал бы не Москву, а Баку, вся история могла бы пойти совсем по другому пути.

То, насколько «лакомым кусочком» были для Гитлера бакинские месторождения, иллюстрирует факт: 20 апреля 1942 года на день рождения фюреру преподнесли торт, на котором была изображена нефтяная вышка и название столицы Азербайджанской ССР — «Baku».

Начало войны обернулось для СССР большими потерями, в том числе и в горюче-смазочных материалах. Практически все горючее на складах Западного военного округа было утрачено. Параллельно с отступлением советских войск начинается эвакуация нефтяной промышленности с берегов Черного и Азовского морей.

В баках немецкой техники, наступавшей вглубь СССР, было синтетическое топливо. Из-за небольших запасов нефти в Германии его производили по сложной и дорогой технологии из каменного угля. Холодной зимой 1941–1942 года проявился весьма важный нюанс такого топлива: отечественные бензин и авиакеросин из нефти были устойчивее к холоду, чем их немецкие аналоги. Немцам удалось захватить майкопские месторождения, дающие около двух миллионов тонн нефти в год.

Захват Баку привел бы к катастрофическим последствиям, поэтому Сталин распорядился — нефть ни при каких условиях немцам не отдавать. Необходимо было уничтожить нефтяные скважины так, чтобы фашисты не могли восстановить ее полгода.

Николай Байбаков, занимавший в 1942 году должность уполномоченного Государственного комитета обороны по уничтожению нефтяных скважин, разработал собственную технологию с использованием армированного бетона.

Из воспоминаний Николая Байбакова:

«Сталин неторопливо пожал мне руку, взглянул на меня спокойно и просто, негромким, вполне будничным голосом проговорил:

— Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам.

И чуть-чуть жестче Сталин добавил:

— Имейте в виду: если вы оставите немцам хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы преждевременно, а немец их так и не захватит, а мы останемся без горючего — мы вас тоже расстреляем.

Я молчал, думал, и, набравшись духа, тихо сказал:

— Вы мне не оставляете выбора, товарищ Сталин.

Сталин остановился возле меня, медленно поднял руку и слегка постучал по виску.

— Вот здесь выбор, товарищ Байбаков. Летите и с Буденным думайте, решайте вопрос на месте».

Эту цитату мы приводим не для того, чтобы подчеркнуть жесткость Сталина, а для того, чтобы обозначить, насколько критическая ситуация сложилась в августе 1942 года.

В итоге было разрушено 2130 нефтяных и газовых скважин.

Стоимость уничтоженного и утраченного имущества оценивалась более чем в 139 миллионов рублей, а расходы на эвакуацию и реэвакуацию — в 18 миллионов рублей.

В годы войны Московский НПЗ продолжал работать, несмотря на бомбежки. Бывший цех №3. Установка алкилирования бензола / Фото: MNPZ-9MAY.RU

Подвиг тех, кто остался

Из суммарного 31 миллиона нефти, перерабатываемого СССР перед войной, на Московский НПЗ приходилось лишь полмиллиона тонн, что, на первый взгляд, кажется незначительной долей. Но в период Битвы за Москву близость завода к фронту позволяла оперативно поставлять топливо войскам. Возможно, это и была та «соломинка», которая переломила хребет фашизму.

— Московский НПЗ продолжал работать, несмотря на бомбежки и близость к линии фронта. 16 октября в Москве была паника, но работники завода не дрогнули. Ситуация была настолько катастрофической, что даже просто остаться на рабочем месте было уже подвигом, — говорит Артем Драбкин.

Московский НПЗ частично эвакуировали в Орск, но большая часть производства осталась в столице. В самые напряженные моменты сражения военная техника заправлялась прямо в Капотне. Предприятие замаскировали, построили бутафорский завод, чтобы запутать разведчиков и бомбардиров. Правдоподобности декорации придавали бочки с остатками горючего, которые поджигали после каждого налета немецкой авиации.

Логистический кошмар

В конце 1941 года обозначилась серьезная проблема — затоваривание складов в Баку. Нефть просто негде было перерабатывать. Наиболее остро эта проблема встала летом 1942 года, когда нефтепродукты стало крайне сложно транспортировать. Путь по Волге был основной транспортной артерией нефти, в том числе для МНПЗ.

— Летом 1942 года в Баку скопилось шесть миллионов тонн нефтепродуктов. Вывезти их не могли. Железнодорожные цистерны заполняли нефтью, снимали с тележек, буксировали морем в Красноводск (сейчас Туркменбаши, Туркменистан). Там же построили нефтеперерабатывающий завод. В Красноводске цистерны ставили обратно на тележки и по железной дороге через Ташкент отправляли на нефтеперерабатывающие заводы и на фронт, — рассказывает Артем Драбкин.

Еще одним перевалочным пунктом стал прибрежный Гурьев (сейчас Атырау, Казахстан), где построили нефтеналивной причал, а затем — железную дорогу в Кандагач. В Орске построили НПЗ, который американцы поставили СССР по ленд-лизу.

Помощь союзников

Советская историография была склонна преуменьшать роль ленд-лиза в период войны. Американские историки, наоборот, ее преувеличивали. Но обратимся к фактам. В1940году добыча нефти СССР составляла 16 процентов от добычи США, а в конце войны — всего восемь процентов. Накануне войны Америка начала производить для авиации бензин с октановым числом 100. Чем больше октановое число, тем больше мощности выдает двигатель. Каждый четвертый советский самолет заправляли авиационным бензином, поставленным по лендлизу. Остальные летали на бензине с октановым числом 73 и 78. Ленд-лизовским бензином разбавляли наш, низкооктановый.

Кроме того, в авиационный бензин добавляли различные присадки, поднимающие октановое число, которые производились у нас и поставлялись по ленд-лизу. За время войны в СССР было поставлено 1,2 миллиона тонн авиабензина, 243 тысячи тонн автобензина, 287 тонн мазута, 112 тысяч тонн авиамасла.

Восстановление и рост

К 1943 году объем добычи нефти в СССР упал на 30 процентов и только после этого начал незначительно расти. Отставание по этому показателю от США было колоссальным. Советскому Союзу потребовалось 10 лет для того, чтобы вернуть добычу нефти к довоенным показателям.

При всем негативном влиянии на нефтяную отрасль война стала стимулом для развития технологий.

Быстрыми темпами развивался Волжско-Уральский регион, где в 1950 году добывали 30 процентов нефти от общесоюзного показателя, а в 1956 году уже 63 процента. Всего в 1956 году в СССР добыли 83,8 миллиона тонн нефти — почти в 2,5 раза больше, чем в 1940-м. Московский НПЗ сохранил кадры и мощности. В послевоенные годы завод освоил выпуск зимнего дизеля и стал первой в стране площадкой для производства передового сырья для предметов из пластика — полипропилена.

Сегодня МНПЗ — один из лидеров отрасли и успешно продолжает свою миссию — бесперебойно снабжать столицу нефтепродуктами.

ВАЖНО

За весь период Великой Отечественной войны суммарное потребление ГСМ Советским Союзом составило более 13 миллионов тонн. Из них 5,7 миллиона — это автомобильный бензин, 2,9 миллиона — высокооктановые авиабензины, 1,4 миллиона — низкооктановый авиабензин, 1,1 миллиона — керосин и лигроин, а также 911 тысяч тонн дизельного топлива, 326 тысяч тонн авиамасел, 376 тысяч тонн автотракторных масел и 416 тысяч тонн прочих продуктов. За четыре года войны на транспортировку ГСМ пришлось 27,9 процента всех военных перевозок по железнодорожным путям — это 1 386 016 вагонов. Морским транспортом было перевезено 4,7 миллиона тонн ГСМ, речным — 4,5 миллиона.

ЦИФРА

160 литров на 100 километров пути по шоссе составлял расход топлива советского танка Т-34–85. На пересеченной местности расход увеличивался до 230 литров на 100 километров.

ФАКТЫ

Нефтепродукты не только играли роль топлива, но и применялись как оружие. За время Великой Отечественной войны было выпущено не менее 110 миллионов бутылок «коктейля Молотова». Состав смесей был разный: КС — самовоспламеняющаяся жидкость из смеси фосфора и серы, БГС — бензольная головка и сольвент, смесь №1 — бензин с добавлением порошка-загустителя ОП-2, смесь №2 — древесная смола, бензин и скипидар, смесь №3 — бензин и соляровое масло. Вход шли просто бутылки с бензином. На вооружении Красной армии также стояли огнеметы, ампулометы и даже огнеметные танки на базе легендарного Т-34.