«Гардемарин» Владимир Шевельков — о новом проекте, войне, актерской профессии и ВГИКе

Один из «гардемаринов» нашего кино Владимир Шевельков отметил в мае 64-й день рождения. Воспользовавшись случаем, «Вечерняя Москва» узнала у актера и режиссера, над чем он работает сегодня.

В интервью «Вечерней Москве» Владимир Шевельков, которому роль князя Никиты Оленева в историко-приключенческом фильме «Гардемарины, вперед!» принесла всесоюзную известность, рассказал о своем новом кинопроекте и поделился мнением о современном кинематографе.

— Владимир, расскажите, чем вы сейчас заняты?

— Работаю над четырехсерийной картиной о войне. Основная часть снята. Сама история, материал — просто отличный, но продюсеры никак не могут найти денег на досъемку. Сорвались инвесторы. В общем, картина моя зависла. Из-за чего я грущу и расстраиваюсь. Меня поражает такое безразличие. Хотя сценарий всем нравится, он действительно крутой, но киношники отворачивают лица, помочь никто не желает. При этом снимается большое количество, извините, навоза.

— А почему вы решили снимать картину именно о войне?

— Во-первых, время такое. Во-вторых, ко мне обратились люди из общества слепых и рассказали историю на основе реальных событий о том, как незрячие ребята в 1941 году рвались на фронт. Я увидел документы, фотографии, мы вместе написали сценарий. Он получился классным — позитивным и патриотичным. Про то, как 18–20-летние ребята идут на войну, воюют — и побеждают, и погибают. Снимали в Санкт-Петербурге и его окрестностях. Все происходило в начале блокады. Называется картина «Не видя преград», потому что герои, как я уже сказал, незрячие.

— Вы как-то назвали фильм «Гардемарины, вперед!», в котором сыграли одну из главных ролей, попсовым, киноверсией группы «Ласковый май». А какое могли бы дать определение современному кинематографу?

— Многие фильмы сегодня создаются будто под копирку. Нет судеб, чувств, переживаний, глубины. Все одинаково. Нужны мысли и творческие амбиции, чтобы зрителя куда-то вести. Не хватает человеческих историй. Должны быть какие-то откровения и открытия. Тем более сейчас и в нашей стране, когда все так меняется. Вообще, если есть мысли и амбиции, роль режиссера очень непроста. Ты ведь должен быть еще и удобным.

А «Гардемарины» были созданы на историческом сюжете, хотя и неглубоком. Сейчас же как: про Машу будем снимать? Да, давай про Машу! А про женщину-полицейского, про ментов давай? Давай! И потом все делят общий пирог. Зачем Моцарты и новые идеи? Мол, их нет, да и не нужны они. Поневоле вспоминаешь великие советские фильмы или тот же американский кинематограф, который забрал у нас все самое лучшее. А мы потеряли.

— К киноленте «Гардемарины, вперед!» можно относиться по-разному, тем не менее ее и сейчас вспоминают. Сегодня есть картина, к которой был бы такой интерес?

— Нет. Люди, отделившие себе бюджет, просто заполняют вакуум и высасывают из пальца темы — чтобы было бодро, позитивно, весело. Может, для такого пришло время? Я согласен, сейчас не самая простая ситуация в стране и в мире. Но это не значит, что людей надо лишать мыслей о чем-то великом, большом, перспективном.

— Вы говорили, что ушли из актерской профессии (спустя 12 лет!), почувствовав, что живете не так, как душа просит. А чего тогда хотели?

— Говорить то, что думаю, а не то, что тебе пишут. Думать так, как хочешь, быть тем, кем есть. Я искал в жизни иных впечатлений. И так получилось, что шесть месяцев проработал за стойкой в баре у брата. Поддержал его, а он меня. Но спустя полгода я вылетел оттуда как пробка из бутылки шампанского. Будучи человеком воспитанным, выросшим на каких-то идеалах и целях, я столкнулся с тем сбродом, который начинал командовать жизнью. От 1990-х годов остались воспоминания очень мрачные — времена жуткой безнадежности, предательства, подлости власти, безразличия к людям.

— После этого вам наверняка захотелось вернуться?

— Нет. Я начал заниматься рекламой, где трудился двадцать лет, и за это время получил много разных творческих профессий. А об уходе из актерства 100 раз пожалел, хотя мне много чего там не нравилось. Просто я понял, что артистом быть гораздо удобнее, чем, допустим, режиссером. Если ты играешь хорошо и есть главные роли, актерская профессия — лучшая в мире: тебя любят, одевают, красят, тобой восторгаются, платят приличные деньги, возят, ты всем нужен.

— Вы же когда-то от всего этого как раз и устали…

— Да. Ушел, потому что надоело. А лет пятнадцать спустя стало не очень удобно от того, что узнавать стали меньше. Это может даже и смешно... Но в итоге я выбрал другой путь и им доволен. Главное, что у меня есть прекрасные дети, отличная семья. А так неизвестно, что было бы.

— Если бы сейчас предложили роль, вы бы согласились?

— С удовольствием. Если бы был режиссер, который меня вел, пытался кем-то сделать, помогал... Просто так — приди и сыграй, неинтересно.

— А такого режиссера сложно найти?

— Наверное нет, но актеры же сейчас выбирают тех режиссеров, которые с ними, грубо говоря, не работают. А продюсеры не берут «неудобных» режиссеров. Зачем он нужен, если будет умничать? И никто не вкладывает свои деньги в кино. Поэтому никого не интересует результат.

— Когда вы учились во ВГИКе, вас отчисляли восемь раз. Что это — нежелание учиться?

— Нет, проблемы возникали у меня не из-за учебы. Я засовывал нос во все и везде, высказывая свое мнение. Обладаю еще одним ужасным качеством — говорю все в глаза.

— И кому-то тем самым мешали?

— Да. И стилем жизни, и представлениями о прекрасном. Я и сейчас желаю, чтобы все вокруг встало на правильные рельсы и чтобы возродилась наша великая страна, которая за 100 последних лет была трижды ограблена...

— В одном интервью вы рассказывали, что, когда учились в 4-м классе, зарыдали во время просмотра фильма «Му-Му». Что сегодня может заставить заплакать Владимира Шевелькова?

— Я мужчина уже возрастной. Теперь пробить на слезу способна любая искренность и что-то талантливое. В День Победы, признаюсь, слез не сдерживал.

— А в день рождения какие мысли посещали?

— Думал о том, что я от своей старости еще не устал. В 40 лет я понял: чтобы день рождения прошел хорошо, надо всех веселить самому. Ждать, что кто-то устроит тебе праздник, не стоит. Я не отмечаю день рождения каждый год, лишь иногда. В этот раз он прошел в семейном кругу, без суеты. А памятных празднований было много. Но больше всего запомнился день, когда мне исполнилось 7 лет. Праздник получился ярким от того, что ко мне пришли одноклассники — два мальчика и две девочки. Школа, первый класс, белая рубашка, новая жизнь...

САМЫЕ ЯРКИЕ КИНОРАБОТЫ

• В моей смерти прошу винить Клаву К. (1979): Сережа Лавров
• Поезд вне расписания (1986): Алексей Нечаев
• Гардемарины, вперед! (1987): князь Никита Оленев
• Сердца трех (1992): Френсис Морган