Когда организм говорит «хватит»: психосоматолог Екатерина Тур о том, почему мы разучились быть счастливыми

Россиян, судя по результатам недавних опросов, больше всего пугают рак, инсульт и инфаркт, а также деменция и болезнь Альцгеймера. Эти недуги никак не спишешь на психосоматику. Впрочем, наверняка каждый слышал, что «все болезни от нервов». Мы продолжаем рубрику «Простые вопросы» разговором с врачом, психосоматологом Екатериной Тур. Узнали у специалиста об ауторегенерации, четырех типах интеллекта и о том, как научиться слышать свое тело.

Человек вечно в делах и заботах, особенно ближе к концу года, когда надо не только разгрести накопившиеся задачи, но и запланировать отдых. Болеть некогда! Вот только организм не всегда с этим согласен и порой говорит «хватит!» в самый неподходящий момент. Но даже тогда некоторые вспоминают волшебное слово «психосоматика», машут на себя рукой, глотают болеутоляющее и жаропонижающее, продолжая гонку. О том, почему не стоит так поступать, как помочь себе и о психосоматике как науке на стыке медицины и психологии, мы поговорили с психосоматологом Екатериной Тур.

— Екатерина, что такое психосоматика?

— Психосоматика — это направление медицины, которое изучает то, как эмоции человека влияют на его физическое здоровье. Ее суть в сочетании знаний по нейробиологии и нормальной физиологии человека. Заниматься психосоматикой могут только врачи, ведь без знания физиологии не будет понимания того, как именно эмоции сцепливаются с телом, как происходит созревание болезни. Психосоматику смело можно назвать наукой. Развивается она довольно давно и имеет крепкую базу. Но люди часто примитивизируют это понятие: «все болезни от нервов», «поищем симптомы в интернете», «если у меня болит горло, то я в три года чего-то не сказала маме».... Это уничтожает репутацию психосоматики, дает возможность паразитировать псевдоцелителям и шарлатанам. Из-за такого неправильного отношения появляются те, кто отговаривают людей от химиотерапии, обещая исцеление от рака.

— Давайте сразу развенчаем несколько мифов.

— Начнем с того, что негативные мысли не способны вызвать онкологическую мутацию, потому что это случайно возникающая патология. Да, мы рассматриваем стрессовый компонент, но он действует как эпигенетический фактор (влияние привычек и окружающей среды на работу генов. — «ВМ»). Другой момент — не стоит доверять табличкам из интернета, где расписано соответствие эмоций и частей тела или заболеваний. У психосоматозов нет иных расшифровок, кроме истории самого человека. Третье: всевозможные вредные псевдонаучные трактовки в духе того, что цистит говорит про территориальный конфликт. У меня в голове не укладывается объяснение, которое я слышала из разных уст в духе: «Кухня — это территория женщины. И когда на кухню кто-нибудь приходит, у нее начинается цистит».

— Назовите несколько имен и достижений тех, кто занимался психосоматикой как наукой.

— Начнем с отца медицины Гиппократа и его теории темпераментов. Потом был древнеримский медик Гален, древнегреческая врач Метродора, другие ученые и философы. Следом назову Иоганна Хайнрота, который в начале XIX века основал психосоматическую медицину. Также хочу отметить наших физиологов и отечественную теорию нервизма: Иван Сеченов, Иван Павлов, Сергей Боткин, Владимир Бехтерев — четверо ученых, четыре этапа развития нервизма. Их идеи идут очень плотно с психосоматическими моделями зарубежных ученых. Среди них я бы выделила Франца Александера с его «вегетативным неврозом», который, по сути, описывает то, что происходит внутри тревожного человека. Еще назову Хелен Фландерс Данбар, которая внесла значительный вклад в развитие научной психосоматики. А основал современную психосоматику, по сути, Зигмунд Фрейд. И мне нравятся идеи Шандора Ференци, который остался в тени Фрейда.

— Что такое психосоматическая модель и психосоматоз, который вы упоминали ранее?

— Психосоматоз — это физиологический симптом, сформированный под воздействием стрессового раздражителя. Проще говоря, заболевание, вызванное эмоциями. Психосоматическая модель — нейробиологический опыт, который пережил человек и который повлиял на здоровье его тела. Нейробиологический опыт — это тот стресс, который он испытывал, те эмоции, а также адаптационные изменения личности, которые сформировались в процессе преодоления стресса. То есть все наши травмирующие события — как детские, так и взрослые. Но в основе модели лежит гипотеза, а не факты. И, чтобы получить результат, нужно изучить личную историю конкретного человека.

— Как эмоции влияют на тело?

— В мозге есть совокупность структур, которые называются «лимбическая система». Она отвечает за то, что у человека вырабатываются эмоции. Так, префронтальная кора отвечает за выработку позитивных эмоций. В детстве работает преимущественно она. Но с возрастом электрохимическая активность префронтальной коры снижается, позитивные эмоции угасают, нарастают негативные. Кажется, это не критично, но настроение портится, и формируется замкнутый цикл. Когда эмоции в лимбической системе начинают вырабатываться через негативный фильтр, в игру вступает вегетативная нервная система. Она отвечает за дыхание, сердцебиение, работу кишечника. В целом все наше тело стремится к гомеостазу — постоянству внутренней физиологической среды. Но в мозге нет системы, которая будет регулировать наш психический гомеостаз, это можем делать только мы сами. Проблема в том, что мы сами от себя отключаемся. В итоге у нас постоянно плохое настроение, и вегетативная нервная система под воздействием стресса начинает выходить из себя: больше возбуждения и напряжения, меньше торможения и расслабления. Отсюда с течением времени начинают формироваться разные психосоматозы. По сути, они — нарушение адаптации. Мы разучились быть радостными в тех условиях, в которых живем, перестали быть счастливыми. И, что самое плохое, — нам на это наплевать. Потому что есть разные задачи вокруг нас, которые всегда важнее, чем мы сами. Мы не включаемся в самих себя сознательно. А бессознательно нами руководит инстинкт самосохранения, который позитивный сценарий сам по себе никогда не напишет, действует только исходя из выживания организма.

— Что делать с тревогой и стрессом?

— Тревога опасна тем, что снижает качество жизни. Что касается стресса, он очень разный, бывает даже полезным. Но затяжной стресс в любом случае нарушает наш внутренний гомеостаз. Если мы прожили стресс, переключились и движемся дальше — это одно. Если застряли в нем — это совсем другая история. Поэтому нужно снижать уровень тревожности, но не бороться с ней. Пусть она работает, это важная эмоция. Мы ее понимаем и начинаем ею управлять. Наращиваем стрессоустойчивость. Учимся применять эффективные адаптивные схемы. Например, не накручивать себя, повторяя и разгоняя тревожную мысль, а записать ее, чтобы переключиться и двигаться дальше. Это мы нарабатываем. И качество жизни возвращается. Наша психика стремится к счастью. Наше тело стремится к здоровью. Если убрать все, что мешает нам быть счастливыми и здоровыми, мы начнем восстанавливаться.

— Сейчас часто говорят про позитивное мышление. Но как не замечать негатив? Это же однобоко....

— Если мы выберем только позитив, то станем суперэффективными, безжизненными, добрыми... роботами. Потому что человек не может без негативных эмоций. Когда в популярной позитивной психологии говорят «Будь позитивным!», человек слышит это как «Будь более удобным, радостным. Мне с тобой тяжело, когда ты грустный. Не будь собой», и в основном учится подавлять отрицательные эмоции.

Я считаю, что все эмоции нужны и важны. Надо только научиться не застревать в чем-то одном, переключаться. Например, если у человека начинается горе, все его попытки не чувствовать его заставят только больше увязнуть в нем. Надо учиться его проживать насколько можешь, по чуть-чуть каждый день, не обязательно все сразу, залпом. Или гнев — одна из лучших эмоций, которая всегда на нашей стороне, является другом и показывает, где нас обижают. Из опасных эмоций я выделила бы стыд.

— К слову про «слушать». Если у человека нет навыка распознавания эмоций, он не слышит, как они проявляются в теле, что делать?

— Скажу так: там, где глухо, там так и надо. В последние годы усилилась потребность все «расковыривать». Но мы не понимаем, что у нас может не быть ресурса на то, чтобы это делать. Мы пытаемся чувствовать, а оказывается, что в этом бесчувствии вовсе не торт с малиной, а что-то очень плохое скрывалось. Поэтому я предлагаю действовать крайне мягко, легко и бережно, для начала просто наблюдая за собой. Я развиваю метод когнитивно-эмоциональной разблокировки, когда человек учится сам себя потихонечку собирать заново. Первый этап — долгое и качественное наблюдение за собой. На нем многие отпадают. Ведь это кажется скучным: «Я-то себя знаю!». Оказывается, нет, мы себя не знаем. Ведь наши мысли звучат определенным тоном, а некоторые эмоции вырабатываются вопреки ожиданиям….

— Как работать с психосоматозами?

— Мы берем наш симптом и начинаем себя изучать. Во-первых, когда он обостряется? Потому что у психосоматозов есть цикличность в ответ на стрессор (экстремальный фактор среды, вызывающий стресс. — «ВМ»), которым может быть человек, фраза, событие. Заметив цикличность, начинаем разгадывать, что произошло. Наша задача не подтягивать желаемое к очевидному, а докапываться до эмоциональной правды. Постепенно мы начинаем понимать, что было в жизни такое событие, и там было очень тяжело, и, возможно, там ты научился чему-то, что тебе больше не нужно. Затем начинаем переучиваться. Есть старое русское слово «научение». Работа с психосоматикой — это про научение быть счастливым. Мы понимаем, что мы неправильные, но настоящие, живые.

— Слышала термин «ауторегенерация». Поясните, что это и как работает.

— Например, у человека бактериальное заражение. Мы убрали бактерию — тело восстанавливается. Со стрессором то же самое — мы его убираем, понимая, что стресс уже давно прошел, в нашем настоящем его нет нигде, кроме нашей памяти, где он прятался, и запускается процесс восстановления. Обратимся к нейробиологии, которая развивается семимильными шагами. Дело в том, что наш мозг не только воспринимает реальность, но и корректирует ее, создает ее для нас. Находясь в черепной коробке, он считывает совокупность звуковых, визуальных и прочих раздражителей и превращает это для нас в окружающий мир. Проблема в том, что видит он только то, что хочет видеть, а мы видим только то, что он позволяет нам увидеть. Мозг учится на том, что мы уже пережили. А так, как мы сами в себе не участвуем, он автоматически показывает нам ту реальность, в которой способен жить без нас. И когда мы сознательно начинаем в это вмешиваться, он сперва возмущается, даже не дает наблюдать: откаты, панические атаки в начале работы — это норма. Но мы начинаем менять направление мыслей. И оказывается, что мозг может реально создать для нас другой окружающий мир: он начинает видеть иные контакты, позволяет нам осуществлять выбор, не предопределенный прошлым опытом, а новый. Истинное исцеление приходит тогда, когда мы травму превращаем в источник ресурса. Звучит чудовищно, но невероятным образом человек способен и на это. Это происходит небыстро. К процессу подключаются не только эмоциональный интеллект, но и духовный, ментальный, телесный.

— Расскажите про четыре типа интеллекта.

— Всем известен ментальный интеллект. Тот, про который родители думают, что если ребенок будет отличником, у него все будет хорошо. Но, по сути, главный интеллект эмоциональный — он отвечает за умение общаться с окружающим миром. Есть разные стратегии его наработки: у ребенка, который растет в благоприятной среде, он развивается одним способом, через побуждение и мотивацию к общению, а у того, кто выживает в травмирующем опыте, совсем иным: через «защиту — оборону — слежку». Телесный интеллект у взрослых по большей части связан с дисциплиной и рутиной — вроде почистить утром зубы в знак ответственности и уважения к своему телу, вовремя обратиться к врачу. Для детей он связан с пониманием границ собственного тела, правилам обращения с собой: что к тебе никто не имеет права прикасаться без разрешения, что нельзя ходить голым и прочее. Духовный интеллект связан с религией, поиском духовного наставника. Я хотя и являюсь человеком верующим, теологического образования не имею, поэтому не имею профессионального права работать с ним. Но духовный интеллект играет важную роль в работе с травмой. Моя философия состоит в том, чтобы человек сам стал себе помощником.

— Что делать тому, кто считает, что его проблема связана с психосоматикой? Каков алгоритм?

— Первое — обращение к врачу. Второе — обращение к психологу для работы с эмоциями, к психотерапевту для работы с травмой, установками и убеждениями. Работа с психосоматологом, если вы хотите разобраться с конкретным симптомом. Но тут важно выбрать специалиста с медицинским образованием и подходить к этому внимательно, чтобы не нарваться на шарлатана. Третий этап — ауторегуляция. Врач, психолог и психотерапевт — не источники исцеления, а инструмент, который мы используем, чтобы нам самим внутрь себя включиться. А ауторегуляция — это то качественное действие, к которому мы приходим. Мы начинаем себя изнутри регулировать: «Что я думаю?», «Какие эмоции испытываю?».

— Поделитесь полезной практикой.

— Изумительная практика — наблюдение за собой в двух случаях. Первое — мысли перед сном. Сегодня в нашей рутине это единственное время, когда мы остаемся наедине с собой. И надо послушать себя, потому что то, что мы думаем перед сном, программирует наш следующий день. Мозг живет сценариями, так он пишет нам алгоритм на завтра. Второе скорее для женщин — когда мы что-то режем или варим на кухне. Что там в голове происходит, какое воспоминание крутится? Эти мысли очень важны. Ведь если мы до сих пор проживаем наше прошлое, кто будет проживать наше настоящее?!

ДОСЬЕ

Екатерина Тур — врач, психосоматолог, психотерапевт. Родилась 24 августа 1989 года в Ленинграде. В 2012 году окончила Санкт-Петербургскую педиатрическую академию, специальность «Педиатрия». В 2014 году окончила Северо-Западный университет имени И. И. Мечникова, специальность «Общая врачебная практика». Получила дополнительное образование по специальностям «Психосоматика и телесно-ориентированная терапия», «Нейропсихология». Сертифицированный арт-терапевт. Основатель трех крупнейших сообществ по психосоматике в России. Автор книг «Психосоматика. Тело говорит», «Психосоматика детских травм», «Голод тела: психосоматика лишнего веса». Член Российского психологического и Санкт-Петербургского психологического обществ, ассоциации «Развитие перинатальной психологии и медицины» (АРППМ), Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиги.

КСТАТИ

Само слово «психосоматика» происходит от древнегреческих слов ψυχή — душа, дыхание и σῶμα — тело. Этот термин появился в 1918 году. Его ввел в обиход немецкий врач Иоганн Христиан Хайнрот. Он определял психосоматику через взаимосвязь души и тела, причем утверждал, что душа имеет первенство над телом. Спустя четыре года, в 1922 году, другой немецкий психиатр Карл Якоби ввел термин «соматопсихическое», чтобы отметить, что в основе психических заболеваний лежит физическое расстройство организма. В середине XX века психосоматика была известна как «прикладной психоанализ в медицине».

Не секрет, что любое соматическое заболевание отображается на психоэмоциональном состоянии человека. Такая же зависимость работает в обратную сторону: психическое состояние человека влияет на его физическую активность и соматическое благополучие. Как работает психосоматика, рассказал «Вечерней Москве» ведущий психиатр клиники «Аксона» Эдуард Холодов.