К тому же недавно вышел фильм, где рассказали, что академики владеют элитным жильем. Основные оппоненты в споре — экс-председатель совета молодых ученых Вера Мысина и руководство академии в лице Владимира Фортова. Чтобы разобраться в ситуации, «ВМ» поговорила с обоими.

ДОВОДЫ МЭТРОВ

Владимир Фортов, президент Российской академии наук:

— Владимир Евгеньевич, как вы относитесь к фильму «Диагностика РАН»?

— Там много непроверенных фактов. Обвинения, которые в этом фильме есть, должны изучаться в том порядке, который в таких случаях предусмотрен. В академии отработала прокуратура по заданию президента и сформулировала нарушения. С чем-то мы согласились. Сейчас идет сведение позиций. Я думаю, через неделю мы будем иметь вариант, который прокуратура передаст президенту и мне. Тогда следственные органы поймут, где есть достаточно оснований для разбирательства. Но во многих случаях факты там являются неправильными.

— Есть какие-то серьезные нарушения или чисто это бюрократические вещи?

— Есть больная тема — сдача в аренду помещений. Я просто хотел подчеркнуть для людей, что у академии нет собственности, вся собственность государственная. Мы не имеем права ее сдавать или продавать без согласования. Я могу сказать, что ни одной операции без разрешения государства сделано не было.

— Экс-председатель совета молодых ученых Вера Мысина рассказывала, что в РАН проблемы с квартирами для молодых ученых...

— Я не могу отвечать за Мысину, я не понимаю, о каких квартирах она говорит. Все зависит от ситуации, кому и как не дали. Если у нее есть претензии и она бы написала мне суть да дело, я бы разобрался.

— А что с поручением президента по поводу выделения пяти тысяч квартир для молодых ученых?

— В свое время Дмитрий Анатольевич приехал в Академию наук и спросил, чем он может помочь. Было сказано, что у нас очень серьезная проблема с жильем для молодых. Ставки у нас зарплатные очень небольшие, а жилье стоит дорого. Тогда он сказал: «Я вам помогу. Сколько вам нужно квартир для молодежи?». Была названа сумма — пять тысяч, и эта программа заработала. Но выяснилось, что квартиры можно купить по некой средней стоимости квадратного метра, которая существует в данном регионе. Например, люди с Урала фактически купили жилье, но там квартира дешевле, чем в Москве. Так, порядка 600–700 квартир на Урале, в Новосибирске и на Дальнем Востоке были куплены и отданы молодым ученым. В Москве этого не получилось потому, что жилье дороже, чем обозначенные эти нормы. Часть денег пришлось вернуть государству как неиспользованные. Это нехорошо, но имеет обоснование: мы не можем платить больше существующих норм.

— А есть какое-то решение проблемы для Москвы?

— Да. Один из вариантов был озвучен в этом сюжете. Там сказано, что мы купили дорогие элитные квартиры. Да, мы купили эти квартиры, но поменяли их на большое количество менее дорогих квартир и раздали молодежи. Я считаю, что это не преступление, ведь квартиры были отданы молодым людям.

— Квартиры покупались на этапе строительства, а потом, когда они вырастали в цене, вы их продавали и приобретали жилье для молодых?

— Нет. Это называется инвестиционный контракт, когда вы находите инвестора и предлагаете объединить усилия. Грубо говоря: «Ваши деньги, а наши земли и построим некий дом». Тогда мы обратились в Госимущество. Там рассмотрели этот инвестиционный контракт и дали добро. Это все официально было сделано. После этого в элитном районе Москвы, на Воробьевых горах, на нашей земле был построен дом. При этом в контракте написано, какая часть квартир передается в Академию наук. После этого дорогие квартиры поменяли на большее число квартир эконом-класса.

— А сколько было выделено квартир в Москве и Подмосковье?

— В Подмосковье другая ситуация, там квартиры дешевле и много было куплено, но я цифр не помню. Это было еще до моего прихода.

— Мысина говорила, что в РАН есть давний конфликт между академиками и молодыми учеными. Академики не хотят слушать молодых ученых...

— Это относится к тому периоду, когда я не был президентом, но я с большим уважением и интересом отношусь к молодым людям, стараюсь им помочь. Другое дело, что имеет Мысина ввиду, говоря о том, что ее обидели, здесь нужно конкретно разбираться, и я таких деталей не знаю.

— Расскажите еще про нашумевший Закон о РАН. Вы разработали поправки, в чем их суть?

— РАН должна оставаться исследовательской организацией, которая состоит из институтов, научных сотрудников и членов академии. Но некоторые считают, что РАН должна быть клубом людей, которые дают консультации, а институты должны управляться чиновниками. Но тогда РАН погибнет, как и институты.

АРГУМЕНТЫ РЕМОРМАТОРОВ

Вера Мысина, экс-председатель Совета молодых ученых РАН:

— Вера Александровна, из-за чего у вас конфликт с руководством РАН?

— Все началось с жилищных сертификатов, по которым молодые ученые могли получать квартиры. На полную стоимость жилья в Москве этого не хватает, но все как-то выкручиваются. В академии были какие-то квартиры, которые выделялись на непонятной юридической организационной основе. Просто давали квартиру, ты подписывал контракт на пять лет, что никуда не уйдешь, а что дальше с этой квартирой — непонятно. То есть можно было бы вложиться в ремонт, а завтра тебе могли сказать «до свидания».

— В попытках разобраться в этой ситуации вы дошли до президента?

— На встрече с Медведевым в 2009 году обсуждали квартирный вопрос. Он откликнулся и сказал, что сразу нужно решить всю проблему целиком, так как молодых ученых много. Сошлись на том, что для академии наук выделят пять тысяч квартир. Потом начался долгий и тяжелый процесс по реализации этого поручения. Во-первых, нужно было посчитать, сколько нужно денег на эти квартиры, получилось больше 9 миллиардов рублей. Проблем добавляло и то, что к тому моменту на землях РАН строить их уже было нельзя. Соответственно их нужно было покупать у застройщиков. Непонятно было и то, какое будет жилье. Когда правительство заседало, предлагали отдать молодым ученым это жилье в социальный найм, но РАН настаивала, чтобы это было служебное жилье. Почему-то в академии думали, что молодой ученый может куда-нибудь уйти, хотя точно так же можно было бы сделать контракт. Мы понимали, что часть служебного жилья нужна, но не все 5 тысяч квартир. В итоге мы получили то, что на дворе сейчас 2013 год, часть денег вообще ушла в бюджет, на прошлый год, когда я докладывала Медведеву, квартир было всего где-то около трехсот. Получился просто какой-то хаос.

— А что предлагали лично вы?

— Понимаете, сейчас академики кричат, что их убивают, хотя это и неправда. Точно так же и с жильем — все виноваты, кроме нас. Хотя уже и поручение правительства есть, и деньги выделяли, но надо как-то работать. Но мы-то варились внутри, мы пытались сделать так, чтобы это поручение президента было выполнено. Я пыталась за этим следить, но когда поняла, что в недрах руководства РАН непонятно кто и за что отвечает, то отчаялась. Хотелось бы, чтобы была создана специальная структура по решению этих вопросов, чтобы руководство между собой не дралось. Мы пытались это говорить, но нас не слышали. Нам говорили, что мы вообще ничего не понимаем. Академики и секретари говорили: «Вы куда лезете? Вы вообще понимаете?! Мы тут сами все решим, а вы сидите там, занимайтесь чем-нибудь другим». Добиться того, чтобы хотя бы понять систему, по которой они распределяют сертификаты, удалось с большим трудом.

— Каких-то результатов вам удалось добиться?

— Мы потратили два с половиной года, чтобы списки кандидатов на квартиру проходили не только через директоров, но и через совет молодых ученых и представителей профсоюза. И все равно постоянно были скандалы. Распределяли сертификаты очень весело. Ни для кого не секрет, что директора воспринимали свои институты как какую-то собственность. Они — суверенные феодалы, а все остальные — холопы. Вот тот, кто им нравится, тот квартиру и получал. Когда мы создали совет, то я пришла Юрию Сергеевичу, президенту бывшему, и рассказала, как все происходит. Я попросила его дать поручение, чтобы к нам прислушивались и списки согласовывали с нами. Сейчас все благополучно откатилось назад. Они выбрали себе новый совет молодых ученых, где за каждым членом стоит академик, а его председатель — это человек Фортова.

— В фильме «Диагностика РАН» говорилось о том, что в собственности у академиков есть элитное жилье...

— У РАН огромное количество домов и квартир, которые стоят от миллиона долларов, например, на улице Косыгина и Нахимовском проспекте. Непонятно, почему академия не могла бы пустить эти деньги на приобретение жилья эконом-класса для молодых ученых.

— Как вы можете охарактеризовать отношения молодого поколения ученых с матерыми академиками?

— Отношения очень сложные. Пока я была председателем совета молодых ученых, мы постоянно им говорили, я писала много писем, я говорила, что сейчас нужно самим модернизироваться, делать попытки, хоть что-то менять. Но когда ничего не меняешь, все приведет к тому, что придут люди извне и сделают то, что сделали сейчас. Они не воспринимали ничего. Все предложения, которые мы делали, отвергались. Они делали квадратные глаза, говорили, что мы вообще ничего не понимаем.

— Вера, как вы относитесь к нашумевшей реформе РАН?

— Я могу однозначно сказать, что государство ждало очень долго, чтобы в РАН начались хоть какие-то изменения. С одной стороны, нужна реформа, с другой, непонятно, какая именно. Я против системы управления академией, но я за ее структуру. Я рассказала Медведеву, что есть проект модернизации, он сказал, что это здорово и было бы классно, если мы будем участвовать в этом процессе. Сегодня же академия не меняется. У нынешнего руководства даже желания нет что-то менять.

— Каким вы видите исход всей этой истории?

— Стоит спросить, в чью пользу это имущество работало все эти годы? Ответ очевиден: в пользу определенной группки людей. Там крутились миллиарды, которые абсолютно не шли на благо науки. Если все вот так, может быть, действительно передать имущество в ведение агентства? Если ты ученый и для тебя важна наука, то занимайся научным процессом. Задача каких-то других инстанций — обеспечить научную работу, чтобы ты не думал о хозяйственных делах.

— Что вы думаете о поправках РАН к нашумевшему закону?

— Поправки в том, чтобы сохранить все по максимуму. Но тут стоит отметить, что правительство, включая президента, давно просило от академии предоставить концепцию развития. Ее написали — сто страниц неадекватного текста, но понять из нее, как будет выглядеть академия через пять лет, невозможно.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Утюг - оружие академика

Колонка обозревателя "ВМ" Сергея Лескова

9 сентября состоялось внеочередное Общее собрание Российской академии наук по архиважному вопросу о реформе РАН, которую летом в экстренном порядке сразу в трех чтениях чуть было не одобрила Госдума.

В Большом зале РАН - полный аншлаг, буфеты непривычно пусты. Общее настроение Общего собрания сводилось к тому, что реформа – это ликвидация Академии, а без Академии и без науки у России нет будущего. Все висит на волоске - осенью Госдума собирается принять закон о реформе в окончательном виде.

Академия в известность о реформе поставлена не была, вопрос с ней не обсуждался. Ситуация изменилась, когда президент Владимир Путин встретился с аксакалами Академии – ее главой Владимиром Фортовым, бывшим президентом Юрием Осиповым, бывшим премьером Евгением Примаковым, ректором МГУ Виктором Садовничим. (читайте далее...)

Ученые