Плачет ветер и зовет меня. Опыт волонтерства в Африке

Страну я выбрала далекую и, естественно, экзотическую — Марокко. Первым мне ответил Луис, владелец хостела «Али-Баба» в Танжере (наименование изменено). Ему требовался человек на ресепшен — гостей встречать. Условия труда сносные: время работы — 5 часов в день, койко-место, завтрак и возможность жить в самом древнем очаге цивилизации — Медине (старая каменная часть Танжера). Я купила билет и тронулась в путь.

Танжер встретил меня дружелюбно. Я покрыла голову платком (Марокко — мусульманская страна) и вышла на улицу из аэропорта. Двадцать минут в пути — и таксист выгрузил меня, забрал плату (примерно 13 евро) и оставил на узкой каменной улочке, где я включила навигатор, чтобы с его помощью отыскать хостел «Али-Баба».

Переулки, образованные домами возрастом в несколько сотен лет; каменные стены, среди которых с трудом расходятся два человека; тощие голодные кошки, покрытые шрамами из-за частых драк за еду и улицы, на которых сигнал GPS теряется среди каменной кладки / Фото: Антонина Сидорова, «Вечерня Москва»

На задворках

Современность осталась за спиной. Передо мной возвышалась бесконечная древность во всем ее угрожающем величии: каменные стены, между которыми с трудом разойдутся два человека; мужчины и женщины в хиджабах и джеллабах (вид берберской, традиционной одежды, похожей на плащ с капюшоном); тощие голодные кошки, покрытые шрамами изза частых драк за еду; мостовая, выложенная серым камнем, загаженная мусором. Дверь в хостел, могучая и тоже древняя, была снабжена глубоко философской надписью Al Maktoub (судьба, предначертанное). Мне надо было сразу вникнуть в суть написанного и драпать куда подальше, но я нажала на кнопку домофона:

— Я к Луису, — сообщила я в ответ на вопрос «Вы резервировали?» Дверь пропищала, открылась, и по лестнице навстречу мне спустился симпатичный крепкий кудрявый парень.

— Билял, — представился он. — Ты волонтер, да? Луис уехал в другой город. Но не волнуйся. Пойдем наверх, оставишь вещи. Через пару часов проснется Мухаммад, менеджер, и мы решим, что с тобой делать.

Хостел оказался риадом, — марокканским домом с многовековой историей, построенным в виде колодца. Яркий и блестящий на фотографиях, в реальной жизни он оказался потертым и тусклым. Зевая и почесываясь, в дверном проеме появился кряжистый мужик лет 37 с бородой и раскосым разрезом глаз.

— Сармат, — представился он, к моему глубокому удивлению, по-русски. — Тоже workaway, приехал полторы недели назад. Ты откуда, из Чертанова? Вот и я оттуда же. Славно, будет с кем в картишки вечером перекинуться.

Жилье для staff (персонал — англ.) находилось на первом этаже, за главной стойкой ресепшен.

Дверь Сармат открыл, не включая света: — Угна еще спит, — шепотом сказал он. — Выбирай, где хочешь расположиться.

Комната походила на подвал. В ней не было ни окон, ни вентиляции. Внутри царили сырость и затхлость. Стык в стык друг к другу стояли две двухэтажные кровати. На нижней спала, завернувшись в одеяла, девушка. На верхней лежали принадлежности Сармата. То есть жить предполагалось смешанным составом. Я закинула вещи на верхнюю полку. Сармат подал замочек с ключом:

— Вот ящики, туда можешь запереть ценности. Все то, что читала на сайте, забудь. Не нужен им ресепшеонист. В хостеле много разной работы. Будешь делать то, что потребуется. У нас большая текучка. Всем заправляет Мухаммад. Он нормальный, можно договориться, а как выпьет — вообще расслабляется. Покурить гашиш тоже любит.

Великий и ужасный Мухаммад наконец-то восстал. Он оказался лет 30–32, худым и сонно-доброжелательным. Он подтвердил, что на мне будут завтраки. Приступать к работе должна с завтрашнего дня. Пока могу вздремнуть. Завалившись на постель, я, однако, уснуть не смогла — снаружи гоготали и гомонили, а простыни оказались холодными и сырыми. Промаявшись часа полтора, я вылезла и поступила в распоряжение очередного нового знакомого — высокого молодого, лет двадцати, уравновешенного Абдула.

— Все, что нужно для завтрака, найдешь в комнате, — он провел меня в помещение с табличкой «staff only», завешенное шторой. Внутри работало пять стиральных машин, на полках лежало чистое белье. Сбоку, почти под потолком, находилась коробка зеленого чая и несколько плетеных корзинок с хлебом. — На тарелку кладется два кусочка лепешки и полукруг хлеба, один финик, по одному абрикосу и сливе, фрукты в холодильнике. Мята для чая там же. В твои обязанности входит варить чай и кофе с 8 утра до 10:30, это время завтраков. Приходить надо к 7:00, чтобы успеть подготовиться. После завтрака — разложить продукты по местам и помыть оставленную посуду.

Вымотанная впечатлениями, я ушла спать раньше всех, в девять вечера. Сармат странно посмотрел вслед, но ничего не сказал. Тайну его взгляда я разгадала на следующий день.

Тайное братство Марокко

Из кровати я вывалилась в 4 утра. Тело зудело и чесалось. Я царапалась на все лады, раздирая кожу до крови. Отчаянно встряхивая на себе одежду, я понеслась по винтовой лестнице наверх, на воздух. В мохнатой коричневой пижаме, скребущаяся, я напоминала русского медведя, выскочившего из берлоги в полутьме. В таком виде и предстала перед Билялом.

— Ты чего не спишь, Антонина?! — марокканец покатывался со смеху.

— Клопы!

— Вай-вай, — Билял закачал головой скорбно с легкой усмешкой. — Да, случается тут такое, чего скрывать. Ну что же, раз пришла — давай займемся делом, буду тебя учить.

Кухня поразила сочетанием старины, современности и запущенности. Мойка и стеклокерамическая плита довольно новые, а металлические чеканные чайники словно сошли с картинок книги «Али-Баба и 40 разбойников». Чашки двух видов — цветные пластиковые и керамические, все с отбитыми ручками. Ножи тупые настолько, что фрукт разрезать невозможно. Крутя перед Билялом лезвием, я втолковывала, что нужно найти точилку для ножей и заострить металл.

— Наконец-то на кухне появилась женщина! — пробормотал он себе под нос.

Авиабилеты в Танжер / Фото: Антонина Сидорова, «Вечерня Москва»

Питие по-мароккански

— Следи, чтобы брали по одной тарелке, не больше, — предупредил Билял. — Мухаммад увидит лишний расход — орать будет.

В 7:30 в обеденной зоне появилась первая девушка, прихватила тарелку и попросила чай, который я подала ей с улыбкой и предупреждением, что чашка горячая. Работать в целом мне нравилось: замотав голову платком на манер тюрбана, чтобы волосы не мешали, я безостановочно варила кофе и переливала в термос, поддерживала температуру и оптимальную концентрацию чая, протирала столы и добавляла на стойку тарелки с едой.

Лечение по-мароккански

Как только заботы закончились, я сразу же ощутила боль в обожженных пальцах и зуд по всему телу. К моему ужасу, укусы отнюдь не рассасывались. Напротив — места укусов вздулись волдырями, покраснели и начали отекать. Я насчитала на теле два десятка припухлостей, из которых, к моему ужасу и отвращению, две были на лице и три — на животе. Пришедший на кухню Мухаммад, выслушав жалобы, пообещал принять меры. Через час я обнаружила его с паяльной лампой в руках: низко наклонившись над кроватями в спальне, он, в буквальном смысле, выжигал клопов огнем. Как только выбралась из ванной, Билял передал трубку:

— Луис, хозяин.

Голос руководителя издалека казался спокойным и теплым:

— Антонина, я узнал, что ты ночью была искусана. К сожалению, это частая проблема в хостелах. Я скажу Мухаммаду, чтобы он сходил в аптеку и купил для тебя наилучшую мазь, естественно, за наш счет.

Вечером Мухаммад принес обещанный крем от укусов клопов. Я намазалась с головы до ног. На ночь глядя мы с Сарматом запихнули мою мохнатую пижаму и все общие шерстяные одеяла в стиральные машины, чтобы прокалить их в режиме сушки и уничтожить клопов. Натягивая на тело еще горячую одежду, я твердо верила, что завтра будет лучше.

Вход — копейка, выход — рубль

Лучше, увы, не стало. Проснувшись в нашей мрачной пещере, я была вынуждена признать: крем не помогает. Мои укусы зудели с еще большей силой.

— Тони, похоже, что у тебя аллергия, — покачал головой Билял. — Такого я никогда не видел, обычно сутки — и все проходит.

Я, однако, уже встроилась в новый режим, хостельную «семью» и полностью освоилась. Мы с Билялом дружно нарезали на всех огромную, истекающую соком дыню, постояльцы привыкли ко мне и радовались как дети, получая из рук чашки с чаем и кофе. Когда «менеджер» пришел на кухню, я многозначительно повертела перед его носом сломанной ручкой кофейника:

— Нужно купить новый! — прозрачно намекнула, глядя в глаза.

— Конечно-конечно, — забормотал тот. — Подожди, так рано еще, вот кофе попью…

Кофе он пил три часа подряд. Покончив с «процессом», принялся объяснять, что, помимо всего прочего, нужно еще подметать замызганную кухню и мыть на ней пол. Я потихоньку накалялась. Значит, купить кофеварку — недосуг, а грязную работу переложить на меня — самое время? Апогея ситуация достигла через час, когда Мухаммад ушел и вернулся с листочком с графиком.

— Вот, Луис прислал, — сказал он. — Угна уволена, работает плохо, теперь новые правила. На завтраках стоять больше не будешь. Придется перестилать кровати, мыть крышу и террасу, прибираться.

— Я и близко не подойду к кроватям, — заявила я твердо, почесывая укушенное ухо. Воцарилась тишина. Мухаммад, сбросив маску добряка-простофили, ощетинился и пошел к телефону. Голос Луиса, доселе вкрадчивый, изменился до неузнаваемости, став жестким:

— Ты почему говорила грубо с Мухаммадом? Хочешь сказать, что 15 часов работы в неделю для тебя слишком много? — ярился он.

— Я говорила нормально, и этому есть свидетели. Я собираюсь уехать отсюда, и как можно быстрее. У меня аллергия, Луис, вы понимаете, аллергия!

— Так купите что-нибудь от аллергии… — сбавил тон Луис. — Совсем незачем так быстро уезжать…

— Тони, он пытается тебя удержать, потому что не хватает рабочих рук, — печально кивнула слышавшая разговор Габриэль. — Угна уходит, трудиться будет некому. Ты — уже четвертый волонтер, который пострадал таким образом…

— У испанца вся спина была искусана, — меланхолично подтвердил Сармат. — Ну, он и посчитал — не стоит это все бесплатного проживания.

В хостеле я оказалась в роли наивного бессребреника Али-Бабы, приехавшего спасать мир, а попавшего, по сути, в полурабство. Надо было ускользать из «пещеры». Я купила с мобильного приложения на телефоне билет Танжер — Москва, попросила Габриэль заказать мне такси. По полуночной Медине до такси меня проводил тот же Сармат. Он был отстраненно-ироничен: «Живу тут, как в Доме-2, — одни драмы. Интересно, что случится еще».

Стоя в очереди на посадку, я ощутила что-то чужеродное на голове. Провела рукой по волосам — и к моим ногам свалился… огромный, длиной в мизинец, жирный марокканский таракан. Это был финал: Марокко «сделало» меня, чего уж там!

СПРАВКА

Goombay Dance Band — немецкая группа, созданная в 1979 году Оливером Бендтом, названная в честь маленького залива на Карибах, в Сент-Люсии. Группа имела огромный коммерческий успех в начале 1980х годов, появившись с такими хитами, как: Marrakesh (Марракеш), Sun of Jamaica (Солнце Ямайки), и Aloha-Oe (Алоха Оэ). У группы Goombay Dance Band появились фанаты по всей Европе, а вскоре она стала очень популярной и в Южной Африке, где вошла в чарты с песнями Sun of Jamaica и Aloha-Oe.

GOOMBAY DANCE BAND — MARRAKESH (ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО)  

Марракеш, только в Марракеш,
Город золота подле небес.
Марракеш, только в Марракеш,
Где все меркнет на фоне чудес.

Марракеш, только в Марракеш,
Ночью дождь не дает мне уснуть.
Марракеш, только в Марракеш,
И мне ветер указывает путь.

Где же мой дом, моя земля?
(в Африке далеко)
Где же любовь, где же друзья?
(в Африке далеко)
Но жить не мог я здесь,
И работу ищу везде,
Имя взял, в самолет — и улетел…

«Марракеш, только в Марракеш», —
Шепчет сердце, когда одинок.
Марракеш, только в Марракеш,
Там найдешь ты покоя островок.

Люди унижают меня, как будто шут я какой
(Марракеш, только в Марракеш!),
Каждый дайм считаю и знаю, что уеду домой!

Марракеш, только в Марракеш,
И мне ветер указывает путь.
Марракеш, только в Марракеш,
Город золота подле небес.

Марракеш, только в Марракеш,
Где все жизни заботы — лишь так… борьба проходит…

«Марракеш, только в Марракеш!» —
Поезд, мчась в темноте, мне кричит.
Марракеш, только в Марракеш!
Там свободен и счастлив без причин.

Люди унижают меня, как будто шут я какой
(Марракеш, только в Марракеш!),
Каждый дайм считаю и знаю, что уеду домой…

Марракеш, только в Марракеш,
Там найдешь ты покоя островок.
Марракеш, только в Марракеш!
Там ни разу не буду одинок.