Светлана Иванова: Профессия режиссер не имеет половой принадлежности

Многосерийная драма «Декабристка» (НТВ) — о последних годах сталинских репрессий. Героиня Ивановой — Зинаида Уварова — бросает все и едет за любимым мужчиной в места заключения.

— Светлана, в фильме ведь показана реальная история?

Да, моя героиня действительно существовала. Живы ее родственники. К сожалению, мне не удалось пообщаться с ними, но это сделали режиссер Ирина Гедрович и сценаристы. Зинаида Уварова была секретарем суда. Однажды она заметила, что начальник подписывает документы не глядя, и стала подкладывать ему постановления об освобождении осужденных, которые печатала сама.

— Съемки проходили в Сыктывкаре в бывшей колонии?

Нет, в действующей. Но я приезжала туда всего на один день и с заключенными не пересекалась. А Дима и Слава (актеры Дмитрий Муляр и Вячеслав Манучаров — исполнители главных мужских ролей в фильме. — «ВМ») прожили там какое-то время, так что, можно сказать, они погрузились в историю с головой. Со мной же получилось смешно. Нас встретил начальник колонии, провел через КПП, мне все интересно, я о чем-то спрашиваю… А он так удивился: «Вы что, первый раз в колонии?» Я говорю: «Да, и очень надеюсь, что последний».

— Со времен декабристов жертвенность русских женщин часто становится темой для произведений искусства. Как думаете, это наша национальная черта?

Мне кажется, жертвенность — это женская отличительная черта, вне зависимости от национальности. В «декабристскости», если подумать, есть даже что-то феминистское. В пушкинские времена жены декабристов повели себя абсолютно алогично, не так, как было принято в обществе. Женщина показала себя сильной, независимой, волевой, а не просто сидящей у мужниной коленки. Мне кажется, это не жертвенность, а действенность. Жертвенность, если с актерской точки зрения говорить, это не сильно интересно...

— С режиссером-женщиной легче работалось?

Профессия режиссер не имеет половой принадлежности. Если режиссер хороший, то абсолютно все равно — мужчина он или женщина. Ирина Гедрович прекрасна, она мне очень понравилась еще на пробах. Ну, то, как я люблю ходить на пробы, стало уже притчей во языцех: мне это страшно нравится!

— Вы серьезно?

Абсолютно. Если я пробуюсь к какому-то хорошему режиссеру, то я полдня проведу в работе с ним. И даже если меня не возьмут потом в кино, я считаю, что поработала с ним. Может быть, потому, что я не хочу получить роль любой ценой, мне больше интересны рост и развитие, а они возможны и в таком формате. И, опять же, пробы — это прекрасная возможность понять, смогу ли я с этим режиссером пройти долгий путь длиной в полгода. На пробах ведь многое становится понятно. Так что не только режиссеры нас выбирают, но и мы их.

— В «Легенде № 17» вы также исполнили роль реального персонажа — Ирины Харламовой, жены легендарного хоккеиста. Человека, история которого хорошо известна, играть сложнее?

Играть Ирину было большой ответственностью, ведь есть ее дети, жива ее мама... Мы много общались с родственниками. Как правило, когда ты играешь персонажа выдуманного, ты, сама и с режиссером, занимаешься сочинением его биографии: придумываешь, какими духами героиня пользовалась, что она любила есть, где любила гулять… А здесь ты можешь все это узнать.

— После выхода фильма с родственниками героини общались?

Когда переписывались с Сашей Харламовым, поздравляли друг друга с праздниками, он меня мамой называл. Так и писал: «Привет, мама». Очень трогательно было. После этой работы что-то очень теплое в душе осталось…

—Вспоминаю фильм «Август. Восьмого»: взрывы, экстремальные ситуации. Не боязно участвовать в таких проектах?

Я к себе, как к инструменту, с уважением отношусь, и неоправданный риск считаю непозволительным. К тому же ни режиссер, ни продюсер не пустят меня кидаться грудью на танк. Но какие-то вещи все равно случаются. На это интервью я приехала со съемок в «Аванпосте», и вот здесь у меня фингал, видите (показывает на глаз. — «ВМ»), а здесь нос расшиблен немножко. Всякое бывает. Профессия такая. Но я бездумно не рискую, у меня дети, и я планирую еще прожить долгую жизнь в искусстве. (Смеется.)

— Тем не менее когда ждали второго ребенка, снимались в фантастическом триллере…

Я позвонила режиссеру Егору Баранову, чтобы объяснить, почему не смогу сниматься. Он говорит: «Я знаю, что ты беременна, но у нас есть бронежилет». И его уверенность в том, что играть должна непременно я, и в том, что у нас все сложится, меня подкупила. Я была уверена, что на пробах он посмотрит на масштаб трагедии (показывает на живот. — «ВМ») и скажет: «Не, не надо тебе сниматься». Но он не испугался.

— Сразу вспоминается название еще одного вашего фильма — «Герой». Вы там играли с Димой Биланом. Как работалось с ним?

Дима потрясающий человек, и, мне кажется, он — большая удача этого фильма. Изначально моей героине по сценарию было 16 лет, и я пришла отказываться от роли: «Ребята, вы меня простите, но к цифре в паспорте надо с уважением относиться». У меня тогда старшей дочке уже 4 года было. Ну какие — 16?! Я, может быть, и могла ее сыграть...

— Может, стоило это сделать?

Нет. Я отношусь к числу адекватных актрис, которые понимают, что в 30 лет изобразить 16-летнюю можно, но в этом нет ничего обаятельного. Поэтому мы решили, что героиня будет постарше. И главный вопрос у меня был — кто партнер? Про кого вся любовь, про кого все страдания, кого мне ждать с войны? Когда мне сказали, что партнером будет Дима Билан, я сразу согласилась. Когда ты работаешь с человеком, который в кино снимается первый раз, и ты видишь, как у него горят глаза… Так же, как горели у тебя 10 лет назад. Это так заразительно. И Дима меня поразил тем, как он все свое Евровидение, что называется, оставил за порогом, и стал, как мы все, просто частью съемочной группы.

Сергей Пускепалис сыграл в этом фильме роль председателя суда Сергея Петровича Ильина / Фото: Предоставлено пресс-службой

— А как вы попали в фильм Гарика Сукачева «Дом солнца»?

Я оканчивала институт. Конец четвертого курса, весна, пробы… Я не смотрела до этого то, что снимал Гарик: ни «Кризис среднего возраста», ни «Праздник». Для меня он как режиссер стал открытием. Мы снимали два года в Крыму. Съемки останавливались, потому что лето кончилось, и ждали следующего. И я ужасно страдала, потому что ко всем привыкаешь, когда живешь в экспедиции одной семьей. Сейчас я уже к этому чуть попроще отношусь. А тогда, по юности, это было очень болезненно.

— В фильме «Поклонница», где вы играли возлюбленную Чехова, вам довелось поработать с Олегом Табаковым. Не робели перед мэтром?

Я ужасно Олега Павловича боялась, робела. В одной из сцен его персонаж сообщает моей героине, что Чехова не стало. Одна из важнейших сцен для его героя. Олег Павлович, конечно, фантастический! Казалось бы, человек такого опыта и такого статуса, а он советовался с режиссером, придумывал, рефлексировал. А впервые я встретила Олега Павловича, когда была абитуриенткой, пыталась поступать. Он шел по Камергерскому, и я взяла у него автограф.

— И ни капельки не оробели... Вы были свободолюбивым ребенком?

Я послушная была, хотя, возможно, мама моя со мной поспорит. Но я точно не была бунтарем. По-моему, я была отличным ребенком.

— Серьезно готовились к поступлению?

Я уже в 14 лет сказала о своем решении. Мама, безусловно, была в ужасе. Но мама инженер, а я тогда была математиком по складу ума. Мы все взвесили. Я пошла поступать первый раз после десятого класса, не после 11-го. Я ходила везде, во все вузы. У всех, конечно, вызывал вопросы мой возраст, ведь мне было 15. Я врала, что мне 16. Но когда я пошла поступать на следующий год по-настоящему, то уже все знала — как и что в каждом институте, куда надо зайти, что такое прослушивание десятками… Я чувствовала себя уверенно. Во ВГИКе мне было очень комфортно, я ощутила себя дома, там и осталась.

— Вы москвичка. Вам повезло, не надо никуда уезжать из родного города…

Пока я училась, ужасно жалела, что я москвичка. Потому что у тех, кто жил в общежитии, была своя тусовка. Они могли репетировать все время. И общежитие находится в десяти минутах ходьбы от ВГИКа, не надо ехать через всю Москву с пересадками на метро. Но, с другой стороны, мне не надо было думать о том, что я ем, потому что у меня была рядом мама. Ну, мы, москвичи, тоже иногда жили в общаге, оставались, когда надо было что-то репетировать. Так что можно сказать, что четыре года меня дома практически не было.

— Во время обучения вы снялись в картине «Франц + Полина». Правда, что старшую дочку вы назвали Полиной в честь своей героини?

Правда. Я даже думала: «Как было бы прекрасно, если бы меня звали Полиной».

— Дочка в этом году пошла в школу?

Пока еще в подготовительный класс.

— Она понимает, что мама — известная актриса?

Понимает, и ее это не радует. Полине очень хочется, чтобы я была только ее. Ей не нравится, когда я общая.

— Уже не секрет, что недавно вы во второй раз стали мамой…

Да, у меня вторая дочка. Девичье царство.

— Вы актриса «Современника». Вас же Галина Волчек сама пригласила в театр. Уникальный случай?

Ну, меня пригласили уже как лицо средней известности, потому что из театра уходила Марина Александрова. Галина Борисовна как руководитель опытный и мудрый никогда никого не берет про запас. Она видела меня в «Доме Солнца» и спрашивала у сына Дениса Евстигнеева — что за девочка? Он ей говорил: «Забудь. Она занята. Она снимается без остановки». И он говорил правду, потому что я по юности снималась, не останавливаясь. Но когда театр покидала Марина Александрова, искали актрису на роль Патриции Хольман в «Трех товарищах», я снова всплыла в разговоре. Вот мне и позвонили, я пришла — все.

— Театр — это жесткие рамки, график...

Мне радостно, что такие рамки у меня есть. Конечно, какие-то кинопроекты не состоялись, потому что театр в приоритете. Это закон. Мне режиссер один говорит: «Ну, ты что, не можешь отменить «Три товарища»?» Я ему: «Что, простите?» И он был обижен страшно. Бывают такие вот молодые режиссеры… Но, с другой стороны, за мной мощный тыл: я актриса «Современника».

— Съемки, театр, двое детей. Были времена, когда актрисы выбирали: или карьера, или семья...

Сейчас прогресс на таком уровне, что материнство стало легче, проще с бытовой точки зрения. Конечно, я не все успеваю. Точнее, ничего я не успеваю. Я понимаю, что мне не хватает времени на саморазвитие — почитать лишний раз, или что-то посмотреть, или куда-то сходить. Безусловно, тяжело совмещать работу и семью, но пока совмещается. И это счастье, что у меня есть хорошие помощники.

— Удается отдохнуть всей семьей, с детьми?

Я люблю что-то новое смотреть. Всегда, если мы находимся где-то дольше недели, мы берем машину в аренду, и я сажусь за руль. Так, мне кажется, можно почувствовать ритм города, притвориться на время, что ты здесь живешь. Периодически уезжаю в Израиль, который я нежно люблю, там родилась моя младшая дочка. Но я мечтаю о долгих путешествиях. Я бы хотела и в Риме пожить, и в Америке. Мне кажется, детям это полезно, они очень развиваются в таких поездках.

— У тибетских монахов есть такая мудрость: три несчастья могут случиться с человеком в жизни — это красота, слава и богатство. С вами они случились...

Я считаю, что не настолько красива, не настолько знаменита и не настолько богата, чтобы это стало для меня испытанием. К тому же я хорошо знаю, что такое быть небогатой и неизвестной. И, кроме того, я реалист.

— А если вдруг встанет выбор: семья или карьера?

Я легко могу это представить. В конце концов, я такой выбор периодически делаю: отказываюсь от каких-то предложений, потому что у меня маленький ребенок. Это и есть мой выбор.

СПРАВКА

Светлана Иванова родилась в 1985 году в Москве, в семье инженеров-энергетиков. Окончила ВГИК, мастерскую Игоря Ясуловича. С 2011 года — актриса театра «Современник». В фильмографии актрисы около 70 ролей, в том числе в таких фильмах, как «9 рота», «Искушение», «Легенда № 17», «Герой», «Дом Солнца», «Август. Восьмого», «С Новым годом, мамы!» и сериалах «И все-таки я люблю...», «Вербное воскресенье», «Доктор Тырса», «Следователь Тихонов» и других.