Люди без паспорта

В вагон метро вошел неряшливо одетый мужик с лицом заросшим бородой, в которой наверняка кто-то жил, с фингалом под глазом и парой раздувшихся от вещей полиэтиленовых пакетов от которых так и несло безразличием к условностям. Он сел напротив меня рядом с хорошо одетым парнем, который брезгливым ударом локтя в печень оправил мужика на пол. Пришлось встать и ставить мужика на ноги, после чего поинтересоваться у парня, не хочет ли он проделать тоже самое со мной. Не знаю, чем бы все это закончилось, но тут поезд остановился и парень, матюгнувшись, вышел из вагона.

Битый оказался костромским бичом с шестилетним стажем, ранее кандидатом философских наук Артемом Владимировичем Бухтовым, 34 лет. Он со своими бебехами направлялся на ночевку в Малый Сусальный переулок. Там расположился городской санпропускник, в котором по договору с РПЦ занимает одну комнатку центр социальной поддержки бездомных. А при них два автобуса, в которых беспаспортным гражданам бывшего СССР предоставляется сидячее спальное место и горячий завтрак. Вот там то гражданин без паспорта и собирался скоротать ночь, правда, без особой надежды.

Пока мы шли через сверкающие залы метро, а затем по кишке заплеванного туннеля и по переулку, оказавшемуся тупиком, он рассуждал об институте бомжевания, ссылаясь при этом на труды, как он говорил, Зигмунда Шломо Фрейда. Так вот по Фрейду выходило, что в теперешнем положении Артема Владимировича виноват не он, а виновата цивилизация.

- Допустим вы занимаетесь спортом для себя и в один прекрасный момент вы понимаете что для того чтобы идти дальше нужно приложить больше усилий. А тело сопротивляется и ломать себя не позволяет. А вот мышь, не знакомая с цивилизацией, все лето запасет себе прокорм на зиму. И так всю свою короткую жизнь. А человек в одно прекрасное утро понимает, что работа ему обрыдла и у него возникает отвращение к цивилизации, которая требует от него все больше и больше усилий для выживания. Но он не мышь! Он свободный человек, который, если помните должен звучать гордо.

Когда мы дошли до нужного места, Артем Владимирович проявил себя как последователь теории Фрейда. Он явно не собираясь сопротивляться цивилизации.

- Вы знаете, сейчас пред тем как пустить меня в автобус, со мной будут долго беседовать, - таинственно произнес он. - И уверен что после моих ответов меня в автобус не пустят. Я лучше поеду на Авиамоторную. Там теплотрасса по поверхности идет. Где и переночую.

Даю ему сто рублей. Смотрю, куда он пойдет. Ну, правильно, в магазин. Чрез пять минут выходит с бутылкой.

Начальник смены православных подвижников, не дающих замерзнуть людям на столичных улицах, 42-летний военный пенсионер Владислав Яралов, сожалеет о закрытых медвытрезвителях.

Мы сидим в маленькой комнатушке заставленной коробками с консервами и пакетированным молоком. На стенах иконы. Народ в службе все как один православный, пришедший к вере разным путями всерьез и надолго. Всего их 17 человек. Работают в три смены. Зимой по ночам, летом только днем под патронатом Орехово-Зуевского епископа Пантелеймона. Деньги дает церковь. От государства служба не поучает ни копейки. Зарплата – 10-20 тысяч в месяц и поэтому все подрабатывают еще в 2-3 местах. Среди них есть врачи, медсестры и просто нормальные люди.

- Мы подбираем в наш «Автобус милосердия» не всех, - говорит Яралов, - а только тех, кто замерзает - пьяных, бомжей и тех, кто имеет на руках направление от врача. После того как «скорую помощь» обязали подбирать пьяных работать стало легче. В основном работаем на привокзальных территориях. Оказать помощь всем нуждающимся мы не в стоянии – мы единственная такая служба на территории СНГ. Кстати, пятьдесят процентов наших клиентов из бывших союзных республик. У многих туберкулез, педикулез, чесотка.

- Не боитесь, подцепить?

- Нет. С нами Бог.

С этим приходится согласиться, но тем менее придя под утро домой долго скребу себя мочалкой.

Наконец бригада в сборе – Яралов, врач, медсестра и водитель. Пред началом работы все произносят слова утреней и вечерней молитв. У автобуса кучкуются и переругиваюсь между собой бомжи. Командирский голос бывшего майора Яралова приказывает всем построиться в колону по одному. И начинается отбор.

Перед тем как впустить человека в автобус Яралов задает ему конкретные вопросы: где паспорт, где медсправка, оценивает его состояние. На внешний вид внимания не обращает. Кандидаты на место в автобусе слегка поддатые. Я подхожу к концу очереди и тоже задаю вопросы: откуда, сколько лет, профессия, давно ли бичуют, где паспорт, хотят ли домой и, если хотят, что для этого делают и главный – где ночуют и не знают ли где массовые лежбища себе подобных.

- Ответы удручают: со всей страны; средний возраст 40 лет; в основном рабочие специальности; стаж - от 5 до 1 года; паспорт потерян, а до милиции дойти все некогда. Домой хотят, но там их никто не ждет да и квартира пропита, продана, проиграна, украдена… О бомжовых лежбищах советуют пораспродать у тех кто ночует в вокзальном тоннеле.

Отвлекаюсь от опроса, увидев, как Яралов набирает на своем мобильнике номер и потягивает его чисто одетому парню с разбитым лицом. Парень из Воркуты. По его словам его обворовали и ему негде спать. Он отдает трубку Яралову, говорит, что отец отказал ему в деньгах на билет и уходит.

Яралов отказывает погреться в автобусе троим - двум русским и одной азиатке. На вопрос, почему коротко отвечает – двое врут, а третий в прошлый раз нагадил в автобусе.

Автобус потихоньку наполняется. Испарения от немытых тел смешиваются с жаром печки, и дышать там трудно. Выхожу на улицу. К расположенному напротив санпропускника ночному клубу одна за другой подъезжают крутые иномарки.

Ко мне подходят трое

- Ты чего тут крутишься? Кого высматриваешь?.

Делаю шаг назад и смотрю, кого, куда и чем бить первого и куда потом бежать. Выручает знание художественной литературы

- Ребята вам сами мало, - и указываю на бутылку в руках одного из них.

Смеются и отходят.

Уф, - выдыхаю я воздух, приготовленный в помощь удару. Надо же отмазка Довлатова сработала.

Бригада, оставив с медсестрой заснувших бомжей, уезжает на Павелецкий вокзал, а я направляюсь в туннель. Трое бомжей – пропивший квартиру из Коврова, прогоревший бизнесмен из Казани, которого дома ждут братки и пьяный узбек в шикарной дубленке никак не могущий по его словам скопить денег на билет до Ташкента говорят что нужно ехать на Авиамотороную в районе моста..

После долгих поисков натыкаюсь на теплотрассу. Но без фонарика там делать нечего.

У полицейской машины меня патруль. Объясняю цель визита в их околоток . Мне сочувствуют.

- Ну спят они там, ну гоняем мы их, все-таки стратегический объект, Но после того как Лужков запретил их трогать мы их стараемся обходить. Еще подцепишь чего не то.

Еду домой и говорю сам с собой, чтобы не уснуть. Вот говорят, бомжей в Москве становится меньше. Они долго не живут, да и с вокзалом их вытеснила охрана РЖД и лишила их возможностей добираться на юг на перекладных электричках. Сейчас они живут в метро. Но и там их достают строя пирамиды на вентиляционных люках. Но свято место пусто не бывает. Москва как магнит тянет бродяг. Но деклассированные работать не хотят и е будут. По словам палаточницы Ольги, у которой они покупают пиво «Охоту» бомжи брезгуют гривенниками. Пихожу в выводу – нужно возвращать лечебно- трудовые профилактории. Пусть сами зарабатывают на свою жизнь. Но как это сделать не знаю. И не знаю прав ли я. Но точно уверен что выход где то рядом.