Эта русская деревня с 200-летней историей жива только потому, что ее люди показывают пример того, как можно любить родную землю. Накануне Крещения спецкор «Вечерки» вернулась из деревни Рай в Смоленской области.

Здесь верстают в казаки и угощают молоком от коровы Суббота, а после литургии говорят: «Захотите в Рай, милости просим, а в тот еще неизвестно, попадем или нет».

■

Не рукописный, простой, напечатанный алтарь, цветные лампадки в паникадиле крохотного деревянного храма. В огромном мешке с надписью «мука» — дрова, их подбрасывают в печь прямо во время службы. В полумраке одна за другой зажигаются свечи.

«Яко твое есть царство и сила, и слава... — слова наполняют храм, — … Сердце чисто созижди во мне Боже».

— Записки еще есть? — спрашивает громко отец Алексей.

— Пока нет, все на столе у тебя, — по-домашнему просто отвечает матушка Надежда. Священник служит один, поэтому матушка привычно ему помогает.

— Исповедники есть? — обращается отец Алексей уже к прихожанам. — Слава Богу, значит, помолимся. Помните, что исповедуетесь самому Богу. Поэтому старайтесь всю душу вывернуть, как грязный мешок.

А после исповеди перед литургией с языка молитв запросто переходит на простой, сердечный:

— Прихватило? Подрумянились? Сегодня самый холод был, 19 градусов. Ну ничего, будет и потеплее.

■

Слушаю литургию, а сама вспоминаю разговор с батюшкой. Без церковного облачения отец Алексей бородой и прищуром глаз на удивление напоминает Деда Мороза.

Большая часть его жизни связана с армией: прошел Афганистан, в Анголе преподавал на португальском военное дело.

— Бринджелло — баклажаны. Бринджелло помню всегда, а баклажаны — забываю. Синенькие, как их там? — отец Алексей переходит на португальский и тут же переводит. — Как язык-то выучил? Захочешь — выучишь! Еще раньше, лейтенантом, Алексей Великопольский служил в Афганистане в 40-й армии. Третью звезду на погоны — старшего лейтенанта — получил практически на день рождения, на 25-летие.

— А в Афганистане уже верующим были? — спрашиваю.

— Какой там! Я был атеистом воинствующим. Жене сказал, что если она покрестит детей, то с ней разведусь.

С чего началось? В «Литературной газете» были статьи: «Лев готовится к прыжку», «Лев прыгнул» о сталинском режиме, о Ленине. 144 наименования из Кремлевской столовой, когда в Москве и в Питере не было помоек: люди все съедали. Когда узнаешь такие вещи… И еще я пересекался с группой контроля по выводу кубинских войск при ООН: военная разведка, всем понятно. Что удивительно, все верующие. Подполковник из Алжира намаз совершал пять раз в день.

Вернулся из Африки и решил детей крестить. А чтобы узнать как, позвонил в епархию. К телефону подошел епископ и стал расспрашивать: кто звонит, крещеный ли я сам, и предложил прийти. Наденька в варенках, губы накрашены, так и пошли — откуда ж я знал, как надо? Поговорили, и 18 апреля 1991 года я у него крестился.

Земли не касался, когда домой шел. Собаки не лаяли!

■

При въезде в деревню так и написано «Рай», такая же запись у жителей в паспорте в графе «прописка». Откуда название, расспрашиваю жителей. Говорят, рядом Миловидово, то есть «милый вид». А тут красота такая, что вообще Рай.

Деревня недавно отметила 200-летие. Самый старый дом, маленький, вросший в землю, почти ровесник деревни, стоит неподалеку от храма. В нем когда-то жила бабушка Арсениха. Она рассказывала о том времени, когда имение принадлежало Василию Вонлярлярскому.

Домовая каменная церковь таких размеров, что может вместить множество гостей, сейчас реставрируется. С другой стороны пруда когда-то находилась усадьба, от нее был переброшен подвесной мост, и прямо на воде стояла беседка. Каскады прудов, райские яблоки.

— В советское время здесь был совхоз, — казак Алексей поправляет шапку. — Я три класса в Раю окончил. Ведь тут школа была! А потом уже в городе остальные классы. Совхозный автобус детей возил. Это сейчас транспорт ходит редко, детей на машине в школу в Смоленск вожу. Магазин? Тоже закрылся.

У Алексея трое детей: Антон, уже почти жених, средняя Дарья и младшая Варвара. И огромное хозяйство: фазаны, перепелки, куры, охотничьи собаки... Даже аист над крышей гнездо свил.

— В деревне целый казацкий хутор. Я сам — верстанный. Потомственный у нас только атаман. На Крещение делаем купель, дежурим в храме, — Алексей подкручивает усы. — С женой как познакомился? Да на молоке! Я был водителем.

4,5 тонны каждый день из Рая вывозили. Лариса тоже на молокозаводе работала. Предложил жить в Раю, а она хотела в городе. Так и жили два года на два дома.

Лариса смеется и зазывает в гости на блины с молоком от коровы Суббота.

■

Большая часть деревни — дачники. Новенькие, недавно отстроенные домики. У одного из таких домов огромная наряженная елка. Вокруг елки бегает рыжая собака, а за ней — тоже рыжий кот. Должно ж быть наоборот! Стучусь в ворота.

Елена — бухгалтер, муж Игорь — полковник запаса, несколько лет назад уехали из Смоленска. Думали построить дачу, а теперь живут в деревне постоянно.

— Кто ж откажется от Рая? — вопросом на вопрос отвечает Елена. — Дети в Москве… У нас уж двое внуков! Мы с Игорем работаем в Смоленске, своя фирма... Игорь проверял, нет такого больше места в России.

Райских несколько, а Рай — один, у нас здесь.

Строились два года назад, никогда ничего не закрывали, и ни один гвоздь не пропал. В Раю двери не закрываются.