Я согласен на «Орла»

Сейчас Борис Каморзин не может пожаловаться на отсутствие ролей.

В новом сезоне популярного актера мы увидим как минимум в двух проектах: он снимается в сериале «Ланцет», который, как понятно из названия, расскажет про жизнь врачей. Параллельно актер занят на съемках второй части сериала «Балабол». Сам Борис Борисович отнюдь не балабол, а большой труженик. На его счету порядка 150 ролей за 15 лет работы в кино.

— Борис, вы появились на киноэкране уже в зрелом возрасте. Где так долго прятались от зрителей?

— Впервые я «засветился» в большом кино в 36 лет. Это был фильм Сергея Урсуляка «Долгое прощание» по роману Юрия Трифонова.

До этого снимался по мелочам, никто меня толком не знал. Выпуск моего курса в Щукинском училище пришелся на 1991 год — год развала СССР. Кино не стало, денег не стало, ничего не стало — было ощущение, что одни бандиты остались на белом свете. Так что наше поколение не очень себя проявило в искусстве. Что до меня, то я служил в Московском ТЮЗе, там меня и за актера никто не держал. Играл лягушек, медведей, котов. Вне сцены играл в карты, пил водку, потому что делать было нечего. Хотел даже уходить из профессии. У меня к тому времени жена появилась, сын родился, их надо было кормить. А кормить было не на что. Но тут меня случайно увидел Сережа Урсуляк. Он пришел на антрепризный спектакль посмотреть одну актрису. По счастливой случайности и я в нем был занят. Увидев меня, он удивился: ты кто такой, почему я всех выпускников Щукинского училища поименно знаю, а тебя в первый раз вижу? Так в моей жизни случилось «Долгое прощание», потом «Ликвидация». Ну а после «Ликвидации» меня стали узнавать все и везде. И не только в России.

— Стало быть, Урсуляк — ваш крестный отец в кино?

— Безусловно. За что я ему буду благодарен до конца жизни.

— Хотя самую первую роль в кино вы сыграли у Николая Досталя…

— Да, в фильме «Облако-рай». Не роль даже, а эпизод.

Я был молодым, неопытным студентом Щуки. Не знал, как себя вести на съемочной площадке. Видно, я тогда сильно разочаровал Николая Николаевича. Почувствовал по его отношению, что больше в свое кино он не пригласит меня никогда.

— Но ведь пригласил недавно в фильм «Монах и бес»…

— Ну, с тех пор прошло много лет. Когда позвонил Досталь, я очень удивился.

Говорю ему: «Какой неожиданный звонок». Он мне: «Я следил за вами все эти годы, видел ваши работы, хочу предложить роль Настоятеля». Работа была интересной, подробной, как водится у Николая Николаевича. Это был его давний, многолетне выношенный замысел. Так в моей судьбе случилась роль, за которую я получил «Нику».

— Но теперь уже Урсуляк не зовет вас в свои картины. Обиды на него не держите?

— Поначалу обижался. После «Долгого прощания», «Ликвидации», «Исаева» я считал его «своим» режиссером. Загодя прочитал роман «Жизнь и судьба», присмотрел себе роль. Вернее, мне ее Данила Козловский подсказал. Мы снимались вместе в фильме «Шпион», бегали по лесам, Данила в театре у Льва Додина играет, а Лев Абрамович ставил этот роман на сцене. «Для тебя там есть роль парторга Гетманова», — сказал мне Козловский. И правда: образ как на меня написан.

Набрался наглости, позвонил Урсуляку. Сережа мне интеллигентно и обтекаемо ответил, что, дескать, решил обновить свою актерскую команду. Но пообещал, что будет меня снимать в других своих картинах. Но и в многонаселенном «Тихом Доне» для меня не нашлось роли.

Сейчас он собирается экранизировать роман Алексея Иванова «Ненастье», кастинг, наверное, уже закончился, никто мне из группы так и не позвонил. Ну, на нет и суда нет. Остается утешать себя мыслью, что я в это время без дела не сижу.

За роль Настоятеля в фильме «Монах и бес» актер Борис Каморзин получил «Нику» / кадр из фильма «Монах и бес»

— А когда вы собирались уходить из актерской профессии, то кем себя видели?

— Ну, я же пианист по первой профессии. Окончил Центральную детскую музыкальную школу при Московской консерватории.

У меня была прямая дорога в мир большой музыки. Но ушел служить в армию, оттрубил два года, после чего речь о серьезном пианизме уже не шла. Но прокормиться с помощью музыки можно было. Одно время я лабал в кабаках, работал даже у известного ресторатора Аркадия Новикова. Но понимал, что это путь в никуда. И тут случился Урсуляк...

— Музыкальные навыки пригодились вам в кино?

— В кино нет. В театре пригодились. В выпускном студенческом спектакле меня использовали в качестве пианиста, я сильно от этого страдал. Произносил гневные монологи: «Ребята, я же не только пианист, я драматический актер»...В антрепризах мои музыка льные способности тоже использовались. А в кино нет.

Лишь в фильме «Исаев» у того же Урсуляка мой персонаж — белогвардеец Гиацинтов красиво играет на рояле и напевает вполголоса «На сопках Маньчжурии». Но это, конечно, не сравнить с теми роскошными музыкальными номерами, которые исполняет в его фильмах Полина Агуреева.

— Вы часто меняли театры, нигде подолгу не задерживались. Что так?

— Моя театральная судьба по большому счету не сложилась. Ну, то есть абсолютно. Про ТЮЗ я уже рассказывал. Потом я проработал год в Театре Вахтангова. Но режиссер Гарик Черняховский, который позвал меня туда, уехал в Америку, и меня из коллектива убрали. Потом я служил в театре «Содружество актеров Таганки» у Николая Губенко, где в основном играл на пианино в его литературно-музыкальных композициях. Были еще антрепризы, но это, собственно, и все. Однако потребность в хорошем театре у меня есть.

Уже есть. В штат я, скорее всего, не пойду, я уже привык к свободе, но в качестве приглашенного артиста с удовольствием поработаю на сцене. Сейчас откроется новый театральный сезон, начну предпринимать шаги в этом направлении.

— В вашей фильмографии много эпизодических ролей. Маленькие «ролишки» самолюбие не царапают?

— Царапают. Хотя поначалу, когда я только дорвался до съемок, ни от чего не отказывался. Кайфовал от работы, от команды «Мотор!» Плюс у меня, наконец, появились свободные деньги.

Смог приобрести машину. Купили с женой таунхаус. Стали ездить семьей на курорты. Я почувствовал: чтобы нормально жить, надо много работать. И когда работу дают, не стоит отказываться.

Сейчас я набрал кое-какой профессиональный вес, так что однодневную ерунду мне уже и не предлагают. Большинство предложений вполне пристойные. В порнуху меня, с моим лицом партийного функционера, как вы понимаете, не зовут.

— Ну почему же. В спектакле «Коммуниканты» в московском театре «Практика», помню, вы однажды засветились с голыми чреслами.

— Поймали меня на слове: было дело. В том спектакле я играл депутата, который «отдыхает» с проститутками в бане. И главным условием было, чтобы все в этих эпизодах было близко к правде жизни. Чтобы никаких фиговых листочков на причинном месте. Я на это согласился, хотя несколько актеров отказались. Некоторые зрители потом возмущались: русский актер, дескать, не может выходить на сцену голым. Мне это кажется абсурдом. А португальский актер может выходить на сцену голым? А норвежский? Я же вышел не просто свои аппетитные ягодицы зрителям показать, а роль сыграть.

Тело для актера — такой же инструмент, как лицо, выражение глаз, тембр голоса.

— А жена не закатила вам сцену за эту голую сцену?

— Света не только моя любимая жена, она еще друг и соратник. Мы 23 года вместе. Поначалу, бывало, и ругались, настаивая каждый на своем. Молодые были. Потом поняли, что никуда друг от друга уже не денемся.

— Чем занимается ваш сын? Не пошел случайно по отцовским стопам?

— У него совсем не гуманитарный склад ума. В школе занимался тэквондо, дошел до какого-то там пояса. Параллельно с отличием окончил музыкальную школу, я на этом настоял. Но после десятого класса заявил, что хочет поступать на химфак МГУ. И поступил с первого раза. Участвует в научных конференциях, пишет серьезные работы. Как-то мы были с ним на отдыхе в Стокгольме, он увидел известную на весь мир ратушу, знаменитую лестницу и на полном серьезе сказал: «Я обязательно получу Нобелевскую премию». Я не стал шутить на этот счет.

— Ну, если сын получит Нобелевскую премию по химии, то вам после «Ники» придется получить еще и «Оскар»…

— Знаете, я согласен и на «Золотого орла».

Подписывайтесь на канал "Вечерней Москвы" в Telegram!