Ураган, вуду и поезда-призраки. Гуд бай, Америка!

За океаном Аня работала в луизианской газете The Advocate, смотрела, училась, набиралась опыта и новых впечатлений. В отличие от многих фотокоров, Аня видит мир не только через объектив, она еще и пишет. Ступив на незнакомый берег, Аня открыла совершенно другую Америку. Такую, какой ее не видели ни мы, ни сами американцы.

Сначала было слово. Вернее просьба. В первый же рабочий день после прилета в Батон-Руж меня спросили, что бы я хотела увидеть в США. Ответ, что интересует абсолютно все, включая футбол, был воспринят с радостным энтузиазмом. И в тот же вечер я отправилась на матч между командами старших школ. Удивительно, но посмотреть на игру подростков приехала целая толпа.

Жемчужина мяча

Если вкратце, игра длится четыре тайма по 15 минут каждый, но из-за постоянных остановок времени матч может затянуться на два, три, даже четыре часа.

Поле расчерчено на зоны — отрезки по 5 ярдов каждый (5х0,9=приблизительно 4,5 метра). С двух сторон поля есть так называемая очковая зона. Задача каждой команды — донести мячик до этой зоны. Задача соперника — не дать это сделать. Если игрок пронес мяч в финальную зону, команда получает 6 очков. После этого она может попробовать забить мяч в ворота соперника. За попадание после тачдауна дается 1 очко. За удачный удар по воротам во время игры — 3 очка. По полю мяч носят в руках, штрафные пробивают ногами. Если игрок с мячом попадается под тяжелую руку соперника, игра останавливается и начинается с линии той зоны (а мы помним,что каждая зона равна 5 ярдам), в которой мяч находился в момент столкновения.

У американцев есть традиция: накануне матча болельщики собираются группками неподалеку от стадиона (как правило, возле своих авто), делают барбекю и, в общем, разогреваются. Что касается визуальной части, то не надо быть молодцом, чтобы по количеству атрибутов определить, кто за кого и как сильно болеет. Вообще весь этот бурный ажиотаж вокруг футбола подкупает. У каждой хоть немного уважающей себя команды есть свой оркестр с трубами и барабанами, танцующие девочки из группы поддержки, ростовая кукла и как минимум пара безумцев, готовых орать изо всех сил на протяжении всей игры.

Перед началом школьного матча организаторы дали салют и, кажется, взорвали пару дымовых шашек. Команды выбегали на поле подобно стаду бизонов. Публика приветствовала их хищным радостным воем, подобно стае волков. Это и была самая зрелищная часть игры. Все происходящее после напоминало съемку сцены драки для какого-нибудь второсортного сериала: долго, нудно и примерно одно и то же. По сигналу судьи 22 игрока превращаются в одну большую компостную кучу, в глубине которой скрывается жемчужина мяча. Мне не понравилось. Но я никому не скажу, потому что здесь все любят футбол (а тот, кто не любит, ни за что в этом не признается).

Новый Орлеан

Когда библиотекарь Сара спросила меня, что я знаю о Новом Орлеане, первое, что пришло в голову, — джаз, вампиры, Энн Райс и ураган Катрина. Конечно, это нечто большее, но если бы сейчас в Москве меня попросили бы описать город с помощью трех слов, то «джаз, вампиры, ураган» вполне бы подошли.

Дорога из Батон-Руж до Нового Орлеана занимает час, и, кажется, половину этого времени мы едем по бесконечному мосту, окруженные водой и мертвыми деревьями.

Дома на въезде в город всем своим видом просят сочувствия и понимания. Это последствия безумной Катрины.

Параллельно дороге проложены рельсы. Кажется, они ржавые. Железная дорога между столицей Луизианы и самым большим городом штата покрыта мраком тайн: никто из местных так и не дал однозначного ответа, работает ли она, и если да, то какие поезда по ней ездят. Подозреваю, что поезда-призраки.

Призраки, вампиры и зомби — гордость Нового Орлеана. По улицам ходят запряженные осликами повозки, местные экскурс-бюро специализируются на зомби-турах и призрак-экскурсиях. Французский квартал — центр города, и при этом самая старая его часть усыпана вуду-шопами, где продаются тряпичные куклы (булавки в комплекте), черные свечи, черепа, расписанные розовыми цветочками, склянки с содержимым такого вида, что не хочется даже узнавать, зачем это и для чего.

Стиль одежды аборигенов — какой-то готический панк, а улицы заставляют вспомнить фильмы Финчера и Бертона одновременно.

Новый Орлеан наполнен музыкой и едой. Еда и музыка — местный фетиш. Такого огромного шведского стола, как в ресторане «Две сестры», расположенном в непримечательном, но очень старом двухэтажном черном доме, я не видела никогда в жизни. А чтобы убежать от звуков джаза, надо убежать из города.

Весь Французский квартал — концентрация уличного искусства, но за его пределами — уютный Американский Юг с пальмами, одноэтажными домами и втиснутыми между ними бизнес-высотками, трамваями и людьми, которые просто очень любят Хэллоуин. К возвращению в Москву я подготовилась, купила в одном из местных магазинов фиолетового монстра из ниток, который, если верить аннотации, поможет мне начать новую жизнь, и вампиро-детектор — медальон с Дракулой на лицевой стороне и зеркалом на задней.

Тюрьма и театр

Стивен, журналист, специализирующийся на криминале, расстроен и даже разочарован. По дороге в тюрьму «Ангола», самую большую в США, выяснилось, что за время пребывания в штате Луизиана я еще ни разу не выезжала на место преступления.

«Очень жаль. Это хороший журналистский опыт. К тому же очень интересно для репортера пообщаться с родственниками погибшего, найти свидетелей», — говорит он.

Стивен похож на шарпея с добрыми глазами, он любит рок-н-ролл, свою семью и свою работу. Он едет в тюрьму готовить материал о масштабном шоу, рассказывающем о жизни Иисуса Христа. Представление будет показано в уикэнд, а сейчас, в четверг, в «Анголе» вовсю идут репетиции.

Государственный пенитенциарий штата Луизиана — официальное название тюрьмы.

Свое же второе и самое известное имя «Ангола» место получило из-за того, что еще до появления исправительного учреждения здесь находились плантации, на которых трудились рабы из африканской страны Анголы. Рабы исчезли, а плантации остались. Тюрьма напоминает государство в государстве. Поля, на которых сами заключенные выращивают хлопок, овощи и кукурузу, окружены забором из колючей проволоки и рвом с аллигаторами. Сбежать пока не удавалось никому. Большинство заключенных осуждены пожизненно или приговорены к смертной казни. Все это, впрочем, не мешает им вести активную жизнь. В «Анголе» есть свои радио и журнал со слоганом «Заключенные для заключенных». Преступники стали портными, механиками, водителями, а еще наездниками, декораторами и актерами. Каждую субботу октября на местном стадионе проводится тюремное родео, приехать посмотреть на которое может любой желающий из внешнего мира.

Билет на трехчасовой спектакль «Жизнь Христа» стоит $10. В шоу задействованы кони, ослик и даже тюремный верблюд. За звук, декорации, постановку отвечают исключительно заключенные. Мы подходим к сцене в тот момент, когда Иисус восклицает: «Кто не без греха, пусть бросит камень!» Проходим за кулисы. Из 90 актеров, задействованных в спектакле, 24 — женщины.

Роль Марии Магдалены исполняет 41-летняя Сандра Стар.

Она признается, что начинает находить в роли себя, и это делает ее лучше. Впрочем, Сандра не очень волнуется, потому что играет в этом шоу уже три года. Это одна шестая часть ее срока, уже проведенного за решеткой. Сандра была осуждена за убийство второй степени пожизненно.

Религия и расизм

В одно солнечное воскресное утро редактор отдела новостей Вики, у которой я остановилась, сказала: «Сегодня мы идем в церковь». Я испугалась. Ведь церковь — это же… это серьезно, надо выглядеть прилично. Меня охватила паника, потому что самая приличная одежда, которая была у меня, — джинсы без дырок. Я понадеялась на судьбу, а судьба вжала педаль в газ. Прихожане Баптистской церкви Star Hill — афроамериканцы. И как бы науськивающе и разжигающе это ни звучало, в помещении, в котором проходила служба находились две белокожие блондинки: я и негритянская девочка-альбинос (белая Вики — брюнетка). Расовое превосходство не прописано, но подразумевается.

Служба напоминает смесь лекции по религии и рок-концерта. Сначала — разговоры о Боге, потом «Аллилуйя» под аккомпанемент барабанов и гитар, а в конце снова лекция.

Большинство прихожан бедные. Да и сама церковь с воодушевляющим названием Star Hill находится в, мягко говоря, не очень богатом районе: печальные дома и автобусные остановки. Машина — дорогое удовольствие, и, наверное, чтобы облегчить судьбу живущих здесь, бензин на местных полуразрушенных автозаправках стоит почти на доллар дешевле.

Многие из тех, кто на службе блистает яркими нарядами и подпевает «Аллилуйя», — потомки рабов. Дикий Юг.

Лет 40 назад темнокожему парню из штата Луизиана было решительно невозможно получить нормальное образование, найти хорошую работу, и вообще невозможно все. Увидев мой взгляд, полный негодования, Вики, рассказывающая мне о трудностях межрасовых отношений в США, быстро поправилась: «Сейчас ситуация меняется, а разделение прихожан — это просто такая традиция». Может, и так, но 2 года назад в одном американском журналистском конкурсе победил социальный проект, посвященный межрасовым бракам и их существованию, «несмотря на неодобрение общества». Впрочем, все чаще стали встречаться среди потомков рабов инженеры, менеджеры, профессора и, да, журналисты.

На службе все на меня смотрят чуть искоса. И вдруг священник говорит: «Давайте поприветствуем журналиста из России». Все хлопают и улыбаются, улыбаются и хлопают. Занавес.

Из Луизианы я везу Библию, подаренную мне баптистской церковью Star Hill, и фотографии моих лучших редакционных друзей и просто очень крутых ребят, большинство из которых — черные. И в общем, я просто очень хочу сказать, что не в цвете кожи дело.

Животные дикие и не очень

В конце концов я не выдержала и спросила Чарльза, когда он покажет мне фотографию своей собаки, снятую на айфон. Все американцы делают это. Кажется, почти все снимают своих зверей на телефон. Мы проговорили с Чарльзом уже три часа, а он все еще не показал мне ни одной картинки. Почему? Наконец все точки над i были расставлены. У Чарльза нет собаки, и это многое объясняло. Все просто. Американцы очень любят своих домашних животных. И после стандартных фраз о погоде и вопросов вроде «как дела» и «как работа» разговор нередко переходил к домашним питомцам. Теперь я знаю, что у фотографа-стажера Кэтрин дома живет долматин «малышка» Пэнни и что на Хэллоуин тыква в доме Кэтрин была покрашена в белый с черными пятнами. У молодого журналиста Райана беспородный пес дома хулиганит: грызет все подряд. А, например, у корреспондента Чэда живет настоящая четырехлапая принцесса, которая любит гулять вдоль бутиков и не таскает еду со стола.

Очень жаль, что собаки интересовали меня не так сильно, как аллигаторы.

Американцы, кажется, уже всерьез начали волноваться, когда и спустя неделю я не успокоилась и не отстала от них с вопросами о рептилиях. Но сделать ничего было нельзя. Аллигаторы замерзли и впали в спячку, суровые 25 градусов тепла загнали бедных земноводных в глубины реки Миссисипи.

И теперь луизианцы всеми силами пытались меня утешить. Они свозили меня посмотреть на черепах, греющих на солнце свои панцири; повели на экскурсию по местному заповеднику, на месте которого когда-то хотели построить нефтеперерабатывающий завод; покатали на лодке по местным болотам, в которых добывают газ; показали стаю пеликанов (пеликан, кстати, это символ штата) и даже отправили на самую большую в округе коровью ферму. В конце концов они предложили приехать смотреть на аллигаторов следующим летом. И, кажется, я нашла повод вернуться в США еще раз.

ОБ АВТОРЕ

Анна Иванцова, специальный фотокорреспондент «Вечерней Москвы», студентка факультета журналистики, лучший фотокорреспондент года.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Луизиана. У вас есть лишние 500 долларов? Купите себе пистолет

Наш фотокор продолжает вести американский дневник.

Фотокорреспондент "ВМ" Анна Иванцова сейчас находится в США в рамках программы журналистского обмена между Россией и США. Первые впечатления о новом месте пребывания и работы в газете "The Advocate" читайте на сайте "Вечерней Москвы"!

С улицы магазин Bass Pro Shops выглядит, как рыбацкий домик-переросток. Огромное здание облицовано досками, перед входом припаркована моторная лодка. Возможно (хотя вряд ли), её когда-то запускали в небольшой водоём неподалёку, имитирующий не то пруд с рыбами, не то ров с аллигаторами. Bass Pro Shops - это такой гипермаркет для охотников и рыболовов. Здесь можно найти всё: от резиновых сапог (от 30 до 110 $ в зависимости от функциональности) и "духов" с запахом койота (9$ всё удовольствие) до мягких игрушек цвета хаки (10$ маленький волк или 15$ большой бобёр) и прикроватных светильников, украшенных фигурами оленей (90$). Если не нужны ни игрушки, ни сапоги, можно просто весело провести время. На двух этажах, наполненных чучелами кабанов и индюшек, уместились пруд с утками (живыми), гигантский аквариум, в котором водится сом (кстати, в английском он называется catfish или, если дословно, кошкорыба благодаря, как объяснили американцы, своим длинным усам), тир и ресторан. (читайте далее...)