Воскресное угощение будет царским

Решив приготовить последнее по всем правилам, то есть с помощью специальной формы — пасочницы, корреспондент «Вечерки» приехала в старейшую московскую школу резьбы по дереву.

— Ну-ка, что тут у вас? О, липа! — руководитель школы Михаил Ильяев проводит ладонью по светлой поверхности дерева. — Хотя я бы выбрал материал покрепче: березу, ольху или клен. Ну да ладно, чем богаты, — Михаил Давыдович берет в руки карандаш, линейку и точными линиями наносит на доску схему будущей пасочницы.

Через несколько минут высокий, с визгливыми нотками голос электролобзика заполняет небольшое помещение мастерской. Дальше в ход идут плоская стамеска и деревянная киянка.

— Ну вот, теперь осталось огрехи и неровности убрать, — раскладывая перед собой четыре, пока еще разрозненные, детали пасочницы, произносит мастер.

С этой задачей отлично справляется небольшой ножичек с коротким, острым и изогнутым, как клюв хищной птицы, лезвием.

«Универсальный нож Ильяева» — так называется инструмент, изобретенный резчиком.

— Есть и фирменный орнамент Ильяева, — улыбается Михаил Давыдович, — но пасочницу вашу я им не украшу: орнамент сложный, а у нас времени в обрез.

Недавно к Ильяеву в мастерскую заглянул молодой человек, принес деревянную пасочницу, которая в их семье уже много лет передается из поколения в поколение, и попросил изготовить ее точную копию.

— Помимо символов, которые традиционно вырезаются на пасочницах — православного креста и первых букв слов «Христос Воскресе!» — на старинной был изображен голубь, орнамент из цветов и кисти винограда, — рассказывает резчик. — Эх, нам бы с вами пораньше встретиться, — вздыхает мастер. — У одного из моих учеников, резчика Анатолия Паншина, хранятся схемы старинных орнаментов, украшающих пасочницы, в которых готовилось праздничное угощение к царскому столу. Анатолий копии этих пасочниц делал.

— Не считали, скольких людей вы обучили искусству резьбы по дереву? — спрашиваю Ильяева, который в этот момент соединяет стенки пасочницы, время от времени ловко орудуя своим волшебным ножичком.

— Ой, разве ж всех сосчитаешь, кого школа за 37 лет существования выпустила! — смеется резчик.

— А сами вы у кого учились? — Своим учителем считаю скульптора Степана Дмитриевича Эрьзю, хотя никогда с ним знаком не был.

Учился по его книгам, ходил по выставкам, внимательно изучал работы...

Кстати, портрет Степана Эрьзи, сделанный Михаилом Ильяевым к 115-летию любимого учителя, хранится сегодня на родине скульптора, в музее мордовского села Баево.

— Ну вот и пасочница ваша готова, — резчик протягивает мне деревянную трапецию пасочницы. — Я свое дело сделал. Теперь ваша очередь показать, на что способны! Пасху-то готовить умеете? Верю, верю, но хотелось бы все же попробовать, оценить, так сказать...

А нам разве жалко? Конечно, угостим. Обязательно!