Синдром отчуждения. Родители делят детей и делают это все более яростно

По данным Росстата, на 100 браков в Москве приходится более 50 разводов. Очень часто, не желая договариваться с бывшим супругом, мужья и жены забирают совместных детей, изолируя их от общения со вторым родителем. Множится армия детей-сирот при живых и благополучных мамах и папах. В сентябре 2020 года количество расторгнутых браков выросло на 28,3 процента по сравнению с прошлым годом. А значит, проблема «ложного сиротства» обострится.

Эта история прогремела в январе нынешнего года: драматург Нина Беленицкая обвинила бывшего мужа, режиссера-документалиста Никиту Сутырина в нападении. И в полиции, и в соцсетях. Якобы он сломал ей руку и нанес удар по затылку кулаком. Драка творческих интеллигентов произошла на детской площадке, где Никита гулял с пятилетним сыном Олегом — общим с Ниной. На режиссера обрушился девятый вал народного гнева в интернете: люди грозились не давать ему работы и не подавать руки. Но вскоре сердитая публика резко затихла: появился видеоролик, на котором видно, что Сутырин никого не бил.

— Когда бывшая жена пошла забирать Олега с качелей, я обхватил ее за талию, чтобы задержать, и тут ко мне бросился муж ее сестры. Мы теряем равновесие и падаем друг на друга. На видео заметно, что я никого не бью, — комментирует ситуацию режиссер.

Инциденту у качелей предшествовало долгое противостояние: Беленицкая препятствовала общению бывшего мужа с сыном.

— Когда начались суды, жена почти перестала идти на диалог. С конца декабря (2019 года. — «ВМ») я писал ей сообщения: «Я в Москве, приготовил подарки, давай договоримся, когда Олег ко мне приедет». В ответ — тишина. Когда кончились каникулы, Никита позвонил в органы опеки. Ему дали совет: «Вы не лишены родительских прав, пойдите в детсад, заберите ребенка, вам не смогут отказать по закону. Только предупредите жену, что мальчик с вами». Никита так и поступил: отправил жене видео со счастливым Олегом и сообщением, что ребенок вернется в сад в ближайший понедельник. На следующий день Нина нагрянула «в гости» к экс-мужу с группой поддержки: сестрой и зятем. А дальше у дома Сутырина и случилась потасовка, зафиксированная видеокамерой.

По признанию сотрудников опеки и юристов, которые занимаются бракоразводными спорами, случай Сутырина не самый безнадежный. Если супруги преодолеют взаимные обиды, договорятся о «родительском партнерстве», у Олежки будут и мама, и папа. По словам Людмилы Матвийчук, защитника Сутырина, разрешить конфликт помогла бы медиация — разговор за круглым столом с участием особого специалиста. Но на процедуру медиации Нина Беленицкая не пришла.

Расплата за выход из ада

Более сложная история у другого «отчужденного» папы, инженера Александра Казакова. Он уже несколько лет пытается пробиться к сыну Сереже после развода с женой Анной.

— Глядя ретроспективно на нашу совместную жизнь, — рассказывает Казаков, — вспоминаю: «звоночки» были давно. Вспышки гнева у жены происходили очень часто. Я не сразу оценил ситуацию, потому что у меня в семье такого не было. Положение обострилось после того, как Анна родила Сережу. Однажды — в процессе выяснения отношений — жена пыталась пырнуть Александра ножницами, в другой раз разбила ему голову до крови чашкой горячего кофе.

Год супруги ходили к психологу. Эксперт постановил, что они… просто не умеют грамотно конфликтовать. В процессе психотерапии ссоры утихали, но как только консультации прерывались, ад продолжался. Александр настроился терпеть ради сына. Но однажды произошел взрыв, который поколебал это решение. Из-за очередной мелочи — Александр заплатил за абонемент своей сестры в онлайн-кинотеатре 200 рублей — разразился колоссальный скандал: жена уехала к родителям, забрав ребенка. Оставшись — впервые за много лет — в тишине, Александр испытал невероятное облегчение: «Как будто из тюрьмы вышел». И понял, что дальнейшая жизнь «на вулкане страстей» сведет его с ума. И с тех пор Казаков пять лет безуспешно пытается наладить режим встреч с Сережей.

Суд, конечно, определил порядок общения, однако больших трудов стоит убедить «противную сторону» этот порядок соблюдать. Бывшая жена Александра, как и Нина Беленицкая, на контакт идет очень трудно. В процессе суда родители и ребенок прошли психолого-психиатрическую экспертизу. Анне было рекомендовано пройти более глубокое исследование. Но она, конечно, отказалась.

«Мама умерла»

У этого явления две стороны. И обе темные. Матери, препятствуя отцам в общении с детьми, действуют «мягкой силой», предпочитая изматывать «противника»: меняют детсады и школы, не отвечают на телефонные звонки, пытаются доказать в суде, что отец плохо влияет на ребенка.

Отцы-разлучники не гнушаются самыми суровыми методами: похищают детей с детских площадок, из садиков и прямо из квартир. А бывшим женам объявляют войну. Женщин лишают не только детей, но и имущества, и свободы. По данным общественной организации «Защитники детства», матери обращаются за правовой помощью в восемь раз чаще, чем отцы. За последние четыре года юристы организации сопровождали в судах более 200 матерей и всего 25 отцов.

Об Анастасии Калининой пресса еще не писала, однако ее судьба — очередная копия десятков уже известных историй «мам — социальных сирот». Своих дочерей, шестилетнюю Лилию и четырехлетнюю Розу, Анастасия не видела 10 месяцев.

— Пока я находилась в отношениях с мужем, — признается Анастасия, — жизнь казалась мне идеальной. Я не осознавала, как меня унижают и обесценивают.

Одним из развлечений мужа было заключать с женой странные сделки. Например: «Я дам средства на содержание детей, а ты подпишешь отказ от недвижимости». Так Анастасия отказалась от квартиры, которую они с мужем приобрели совместно. Однажды Калинина уже пыталась уйти, но супруг заверил ее в своей любви и преданности.

Но постепенно пелена спала с глаз. В декабре 2019 года Калинина предложила мужу развестись. Ни о чем не подозревая, она отправила детей со свекрами на каникулы, а в это время муж выгнал ее на улицу: сменил замки, пока женщины не было дома.

Когда, наконец, Калининой удалось встретиться с дочерьми, старшая удивилась: «Мама, ты жива!» Оказывается, детям внушили, что Анастасии нет в живых. Бракоразводый процесс сейчас в самом начале. Калинина делает все, чтобы решение суда было справедливым.

Страшная сказка

Алена Хитеева, аналитик проектной дирекции Министерства строительства, переехала в Москву из Таганрога. Свою дочь Алису она не видела толком уже пять лет.

— В нашей семье всегда большим авторитетом обладала его мать. А я выросла в Узбекистане, привыкла доверять старшим, уважать их мнение, — говорит Хитеева.

Только «старшие» с мнением Алены не считались совсем. Однажды, вернувшись из отпуска, она узнала, что муж Вячеслав приобрел квартиру в ипотеку — на имя свекрови. Причем средства на первоначальный взнос пошли, в том числе Аленины. Незадолго до этого женщина продала однокомнатную квартиру в Ростовской области. Вскоре — снова в отсутствие Алены — провернули следующую «операцию»: муж с ней развелся, объявив… без вести пропавшей. Как это удалось, вопрос к правоохранительным органам Таганрога. В общем, по приезде из отпуска Хитеева услышала от мужа: «Извини, квартира больше не твоя».

Чтобы встать на ноги, Алена переехала в Москву: там нашлось хорошее место работы.

— Никак не получалось устроить Алису в садик без прописки в Москве, — вспоминает Хитеева.

Пока Алена пахала как лошадь сутками, девочка оставалась с папой в Таганроге.

Когда формальности удалось утрясти, женщина получила СМС от бывшего мужа: «Если хочешь общения с ребенком, перечисли мне 15 тысяч». С тех пор мать видела дочь урывками.

А с 2018 года мужу удалось так ловко «запутать следы», что Алена совсем потеряла Алису из виду. В минувшем сентябре было вынесено решение суда о том, что девочка должна проживать с мамой. Однако телефоны Вячеслава выключены: ни полиция, ни опека дозвониться не могут.

«Родите других»

В 2018 году российские суды рассмотрели более 1 миллиона дел, вытекающих из семейных отношений, это 6,1 процента от всех судебных дел. По разным данным, с отцами после развода остаются 5–6 процентов детей: вдвое больше, чем 15 лет назад. Однако, как признаются сотрудники органов опеки, подавляющее большинство разведенных мужей по-прежнему следуют модели «отсутствующего папы»: молча подписывают отказ от родительских прав, препоручая своих детей отчимам. Герои нашего рассказа — Сутырин и Казаков — выбрали самый трудный путь — пытаются действовать, доверяя букве закона, но оба пока проигрывают. Александру даже сказали в опеке: «Женитесь снова, родите других детей». Удивительно, но такие же слова иногда слышат и матери. Зато у родителей-похитителей все в порядке: дети с ними, а на Семейный кодекс и решения суда наплевать. Получается, самый эффективный способ борьбы за детей — агрессия и насилие?

— Допустим, вы пришли добиваться свидания с ребенком в сопровождении судебных приставов, — рассказывает адвокат Жанна Маргулис. — Но у нас приставы по закону не имеют права применять насилие по отношению к ребенку. А если родитель уже успел настроить дитя против отца (или матери), конечно, оно будет прятаться и плакать. Особенно если кругом чужие взрослые, а родители кричат друг на друга. Существует пункт 2 ст. 5.35 Кодекса об административных правонарушениях, карающий попытку изолировать ребенка от одного из родителей штрафом от двух до трех тысяч рублей. Но на практике этот закон выполняется слабо: вероятно, поскольку принят сравнительно недавно — в 2011 году. Наша правоохранительная система к новшествам привыкает медленно и неохотно. Десятилетиями после развода дети оставались с мамой, папа растворялся в воздухе — и дело с концом. А теперь появились эти неудобные «вовлеченные отцы». Иногда даже слишком вовлеченные.

Пугающий мир психопатов

Определенно, корни проблемы лежат глубже правового поля. Попытке разобраться, почему бывшие супруги иногда звереют в борьбе за общего ребенка, посвящена книга «Громче, чем тишина» журналистки Весты Спиваковской. Она разлучена с дочерью Ксюшей, которую похитил бывший муж Роман, уже десять лет. Девочка не помнит, кто ее настоящая мама. До Весты доходят сведения, что ребенок страдает депрессией, его посещают суицидальные мысли. Однако на вопрос, почему бывший супруг совершил такой жестокий поступок, Веста пока ответа найти не смогла.

— Я думаю, жестокость в борьбе за детей связана, во-первых, с тем, что мужчины не верят в справедливое решение суда, который определяет порядок общения ребенка с родителем, — говорит психолог Ирина Петрова. — Во-вторых, они подчиняются внутреннему иерархическому инстинкту: им важно взять верх над бывшей женой, показать ей ее место. Часто, наигравшись в «доминанта», натешив свое самолюбие, мужчина заводит новую семью и отпускает ребенка к «старой» супруге. В-третьих, и это уже касается и мужчин, и женщин, у многих включается деструктивный жизненный сценарий, который до поры до__ времени дремал в недрах психики, а потом — под действием сложных обстоятельств — запустился.

Очень распространенная ситуация: человек в детстве сам пережил разлуку с одним из родителей, в результате сформировались слишком близкие отношения с другим (как правило, это мать). Изучая судьбы семей, в которых имеет место похищение детей одним из родителей, нетрудно заметить, какую большую роль всегда играют свекры или тесть с тещей, поддерживая порочную модель общения. Психолог не верит, что родители-похитители действуют бессознательно. «Здоровой частью» личности они осознают, что наносят непоправимый вред не только бывшей супруге, но и родному чаду. Но «болезненная часть» берет верх над нормами морали, закона и здравого смысла.

Лавину разводов не остановить, эта тенденция, увы, устойчива во всех цивилизованных странах. Однако необходимо учить людей правильно расставаться, превращаясь не во врагов, а в партнеров по воспитанию детей, чтобы не калечить их будущее.

РЕПЛИКА

Пиррова победа

Татьяна Ночкина, детский и семейный психолог:

— «Синдром родительского отчуждения» характеризует состояние детей, которые оказались в ситуации, когда им приходится выбирать одного из родителей при разводе. Когда один родитель — как правило, тот кто проживает с ребенком, — начинает настраивать его против другого родителя, мир ребенка рушится. Ему заново приходится выстраивать защитные механизмы. Один из распространенных способов отчуждения — ничего не рассказывать сыну или дочери об отсутствующем отце (или матери). Другой способ — это сливание на ребенка всей негативной (и зачастую приукрашенной) информации о втором родителе: «Папа плохой, он нас бросил» и т.д. Желательно, чтобы родитель, с которым живет ребенок, взял себя в руки и — как минимум — перестал очернять «оппонента» в присутствии ребенка.

Нужно понимать, что, вынуждая маленького человека присоединиться к вам, отрезая от него половину его жизни (потому что у него две половины — мама и папа), вы очень рискуете вырастить несчастливого взрослого. Есть исследования, что подростки, растущие в отчуждении от одного из родителей, страдают от заниженной самооценки, тревожны, склонны к самообвинению. Это не лучший багаж для вступления во взрослую жизнь. У людей, переживших «синдром отчуждения», в зрелом возрасте могут не складываться личные отношения. Девочки, выросшие без отца или матери, с недоверием относятся к мужчинам, склонны к зависимым отношениям. Мальчики, повзрослев, часто не могут отделиться от родителя, сохраняя с ним «пуповину», кроме того, у мужчин часто отсутствует четкая модель поведения по отношению к собственной жене и детям. А все из-за того, что когдато его маме (или папе) важно было доказать свою правоту, взять верх над бывшим супругом. Не слишком ли высока цена этой победы? КАК У НИХ Термин «синдром отчуждения родителя» (Parental alienation syndrome, PAS) ввел в употребление американский детский психиатр Ричард Гарднер в 1980-х годах.

Этим понятием он обозначил болезненное психологическое состояние ребенка, когда он разделен с одним из родителей (как правило, в результате развода) и испытывает по отношению к нему гнев и отторжение. Эти чувства— не настоящие, а навязанные ребенку извне — Гарднер считал очень вредными для детской психики. Вскоре это полезное открытие Гарднера стали использовать юристы, в том числе с целью давления на матерей, сбежавших вместе с детьми от мужей-тиранов. Гарднера стали обвинять в том, что он оправдывает насилие.

Трудность в том, что дети, искренне ненавидящие родителя-деспота, и дети, чья агрессия к нему внушена авторитетными взрослыми, ведут себя очень похоже.

Чтобы разобраться, нужны квалифицированные эксперты. Поэтому в западных странах ни один бракоразводный процесс не обходится без участия психологов и психиатров.

ЦИФРА

82 процента россиян считают, что ребенку после развода важно продолжать видеться с отцом.

Читайте также: Врач объяснила, что делать родителям, чей ребенок испугался Деда Мороза