Кадровый голод в стране — новая реальность: что следует предпринять для ее решения

О том, что нас ждет кадровый голод из-за демографической ямы девяностых годов, говорили давно. А тут еще пандемия коронавируса усугубила ситуацию и породила изменений больше, чем произошло в этой сфере за последние лет двадцать. Но так ли все печально на самом деле? Кадровый голод в стране — новая реальность или старая проблема? И что следует предпринять для ее решения? Об этом сегодня рассуждают колумнисты «Вечерней Москвы».

Подружите спроси предложение

Наталия Покровская, обозреватель:

— Рынок труда стремительно меняется: появляются новые профессии, отвечающие требованиям инновационных технологий, а какие-то специальности, напротив, теряют актуальность. При этом количество активных вакансий постоянно растет, а соискателей — наоборот, уменьшается. Эту парадоксальную тенденцию эксперты агентств по трудоустройству и служб занятости заметили задолго до ситуации с ковидом.

Тогда в большей степени грешили на демографическую яму девяностых: мол, снижение численности населения неизбежно привело к дефициту рабочей силы. А Росстат продолжает констатировать: в прошлом году число занятого населения в стране рекордно уменьшилось на 1,65 миллиона человек, причем больше половины из них — работники в возрасте до 30 лет. И теперь специалисты склонны искать причины в пандемии, серьезно подкосившей экономическую стабильность в стране. На болезнь, как минимум на год буквально парализовавшую мир, списывается все: молодежь экономит и отказывается от повышающих квалификацию стажировок, а работодатели, в свою очередь, не спешат принимать в штат молодых да ранних, мало что на практике умеющих и зарплат заоблачных требующих.

Впрочем, завышенными ожиданиями отличаются ведь не только начинающие трудовую деятельность юноши и девушки. Желающих работать меньше, а получать больше всегда было немало. А сейчас — кризис, сами понимаете… Вот вам и текучка кадров: 74 процента респондентов опроса одного из крупных рекрутинговых агентств заявили, что намерены в нынешнем году поменять работу, и практически каждый из них рассчитывает на повышение зарплаты.

Фото: pixabay.com

Работа-то есть. Только как подружить спрос и предложение на рынке труда, похоже, мало кто понимает. Работодатели стонут от кадрового голода, но не спешат повышать заработную плату даже тем, кто продолжает исправно трудиться. А кандидаты на востребованные специальности набивают себе цену, да так, что работник со средней зарплатой попросту теряет мотивацию к труду. При этом дефицит строителей в нашей стране, между прочим, уже достиг 50 процентов. Остро не хватает разнорабочих, бетонщиков, каменщиков, штукатуров…

В легкой промышленности та же история: количество вакансий в этой сфере выросло в 2,5 раза, а активность соискателей практически нулевая. Вот только работодатели, привыкшие к не слишком капризным мигрантам, по-прежнему не рвутся улучшать условия труда и модернизировать производственные базы. Хотя бы для того, чтобы цель повысить рентабельность предприятия оправдывала потраченные человеческие ресурсы.

В новой, постпандемийной реальности хорошо бы найти баланс: одним умерить амбиции и аппетиты, а другим — научиться планировать бизнес не ради ежеминутной выгоды, а вкладываться в перспективное будущее.

Кадровым голодом нас не испугать

Анатолий Вассерман, публицист, телеведущий:

— Такая проблема, как кадровый голод, существует в России с момента ее возникновения как страны. У меня в свое время даже была целая публикация на эту тему, раскрывающая его причины в историческом контексте.

Дело в том, что, скажем, по сравнению с Европой у нас всегда была относительно низкая плотность населения. И трудоспособного народа нам всегда на самом деле несколько не хватало, чтобы эффективно решать все необходимые экономические задачи. Кадровый голод в значительной мере сформировал основные черты русской цивилизации и послужил ее отделению от европейской.

Признаюсь, меня проблема российского кадрового голода вообще не сильно пугает, поскольку я знаю, что у нас в рамках развития цивилизации давно сформированы методы и средства, позволяющие свести к минимуму ее социальные и экономические последствия. В том числе — такие средства и методы, которые на Западе никому и в голову не пришли бы. Например, наше образование, несмотря на все усилия реформаторов последнего времени, немало сделавших для того, чтобы подогнать его под «общеевропейский», а то и под англосаксонский традиционный стандарт, все еще заметно шире того, которое дается человеку в западных странах. В силу этого нашим людям гораздо легче переучиваться на новые задачи, чем менеджменту на Западе. А это дает большую гибкость ума наших руководителей, большую способность к принятию нестандартных, но эффективных решений. Так исторически сложилось, и, к счастью, никакие реформы пока этот фактор уничтожить не смогли.

Фото: flickr/uscapitol

Я, кстати, против того, чтобы в образовании мы равнялись на соседей. Особенно это касается англосаксонской образовательной школы и традиции. Она отпочковалась от западной в силу обособленного географического положения Великобритании, но экономические, демографические и политические условия у них на островах все-таки совершенно иные, чем у нас, и развивались две эти традиции, британская и наша, в совершенно противоположных направлениях. В результате их опыт может быть неприемлем для нас, также как и наш — для них, и остается только учитывать этот фактор при взаимодействии.

Ключевое отличие здесь: у них учат руководителя выходить из сложной ситуации, подстраивая свои решения под набор неких стандартных «антикризисных ситуаций». А у нас, к счастью, до сих пор существует система подготовки руководителей разного уровня не просто как «эффективных менеджеров», но как людей, детально разбирающихся в порученном хозяйстве. А значит, проблеме противопоставлены более гибкие, творческие умы.

Три стороны медали

Александр Никонов, обозреватель:

— Есть две противоположные точки зрения. Первая: нужно установить со странами Средней Азии визовые отношения, а то с нами случится то же самое, что происходит с Западной Европой, которая стремительно теряет идентичность, заливаемая мусульманскими гастарбайтерами из Африки и с Ближнего Востока. Наша пропаганда очень любит позлорадствовать на эту тему, забывая, что Европа хотя бы защищена визами, а у нас с мусульманским океаном бывших советских республик вообще виз нет — езжайте в любом количестве! В результате многие районы бывшей имперской столицы стремительно «темнеют», как говорят испуганные москвичи.

Вторая точка зрения, насколько я понимаю, негласно разделяемая нашим правительством и во многом справедливая: в России сейчас не хватает рабочих рук, а без них невозможно поднять экономику. Не от хорошей ведь жизни западный мир разбавляет себя гастарбайтерами. Вернее, именно что от хорошей! Так было и в Древнем Риме, цивилизационный уровень которого на порядки обогнал дикие окраины ойкумены. В результате уровень рождаемости в самом Риме упал, его граждане предпочитали сидеть на пособиях («хлеба и зрелищ!»), а черную работу выполняли варвары, то есть неграждане, которых в великий город тянуло как магнитом. (Кстати, тогда визовой системы еще не было, поэтому Москва сейчас и вправду выступает в роли Третьего Рима.) Такое парадоксальное лицо кадрового голода.

То есть, с одной стороны, мы видим, что проблема эта не новая и мир из-за нее не рухнул, а вполне себе успешно развился от древности к современности, от холодного оружия к атомному. С другой стороны, он пережил сотни лет темных веков, поскольку диковатое людское топливо с окраин так обильно завалило очаг римской цивилизации, что он практически погас на долгое время. Хотим ли мы жить в новом средневековье? Но есть еще и третья сторона этого вопроса, и она характерна именно для современности!

Древний Рим / Фото: pixabay.com/rainhard2

В связи с массовой роботизацией и внедрением искусственного интеллекта развитому миру грозит внутреннее одичание, внутренняя варваризация. Она уже началась, когда производство начало уходить в третий мир и высококвалифицированные рабочие вынуждены были переориентироваться на сферу услуг — идти в официанты, парикмахеры и пересаживаться на пособия по безработице, чтобы не делать совсем уж черной работы, ибо они все-таки граждане первого мира. Но когда роботизация вытеснит миллионы людей не только с предприятий, но и из офисов, речь пойдет уже о кадровом голоде в прямом смысле этого слова — оставшиеся без работы кадры придется чем-то кормить. Кстати, о корме… Не за горами искусственное (и, конечно же, роботизированное) производство еды уже не на земле с помощью семян, тракторов и батраков — сборщиков урожая, а на фабриках — я говорю о прямом выращивании клеточной биомассы.

Например, из мусора. Это и экологично, и окончательно устраняет тупую зависимость человечества от природы. Вот вам то самое устойчивое развитие, о котором грезил Римский клуб! Понятно, что словосочетание «кадровый голод» в этих условиях приобретает совсем иной смысл. Еда и промтовары становятся настолько дешевыми, что базовые потребности членов общества могут быть обеспечены полностью для всех, и встанет лишь вопрос о том, где занять кадры, чтобы в условиях изобилия снизить число самоубийств из-за нереализованности. Техносфере будут нужны только бриллиантовые гении и золотые таланты, коих никогда не бывает много. Остальному же океану кадрового резерва останется утешать себя участием в гладиаторских боях — в виртуальном, разумеется, пространстве.

Срочно требуются лекари и пекари

Михаил Антонцев, председатель Московской федерации профсоюзов, депутат Мосгордумы:

— Проблема кадрового голода действительно актуальна для нашей страны, лет 20 уже точно. Но в панику по этому поводу я не впадал бы, потому что этот вопрос — из разряда решаемых, причем без каких-либо экстраординарных и жестких мер. Надо только найти социально приемлемые методы его решения.

Какие? А вот давайте на конкретном примере рассмотрим. Много лет подряд в Москве была страшная, не побоюсь этого слова, нехватка рабочих рук в медицине. Сильнее всего это было заметно в фельдшерско-сестринском звене. Да и среди высококвалифицированных врачей дефицит кадров чувствовался. И вот пришла эпидемия ковида...

Что было сделано? Во-первых, медикам подняли на достойный уровень зарплату. И те, кто ранее предпочитал труд не по специальности, вернулись в профессию. В корне обновили систему подготовки и аттестации врачей, внедрили передовые технологии лечения.

И это способствовало, во-первых, повышению профессионального качества кадров, а во-вторых, работа врача стала интереснее, молодежь пошла в медицинские вузы.

Сейчас мимо какого завода ни пройди — на заборе не счесть объявлений типа «срочно требуются токари, слесари на станки с ЧПУ». Что ни пищевое производство — ищут пекарей, поваров, консервщиков... Дефицит кадров рабочих специальностей налицо, если кто его и заполняет, так в основном приезжие. Зато чуть ли не каждое учебное заведение готовит пресловутых «менеджеров», говоря по-русски — руководителей среднего и низшего звена.

Фото: pixabay.com

Причем выпускникам факультетов менеджмента зачастую все равно, чем именно управлять — офисом, производством, торговым предприятием...

Вывод: надо определить, по каким специальностям наблюдается дефицит, и организовать целевую переброску кадров именно туда, создав систему переподготовки.

В рабочих специальностях, например, вернуть традицию заводского и фабричного наставничества, когда можно было готовить трудовой резерв непосредственно на производстве. И молодежь на это пойдет, поверьте, потому что это хорошее начало для дальнейшей карьеры. Мы должны выращивать не абстрактных «управляющих чем попало», а профессионалов, востребованных и умелых. Причем скоро так и будет, жизнь заставит.

Сегодня мы,завтра — роботы

Сергей Лесков, обозреватель:

— В мае 1935 года Сталин произнес ставшую крылатой фразу: «Кадры решают все». В мае 2021-го, в другую эпоху и при других обстоятельствах, фраза опять приобретает актуальность.

Руководители многих отраслей говорят о кадровом голоде, в среднем он составляет 20 процентов персонала, занятого в отрасли. Особенно ощутим дефицит кадров в линейном персонале — торговля и сервис, салоны красоты, ресторанный бизнес, автосервис. Чтобы сохранить персонал, приходится повышать зарплату на 20–30%. Причина оттока не только в падении спроса из-за кризиса, но также в пандемии, которая привела к отъезду наемных работников из крупных городов домой.

Нет худа без добра. Пандемия приведет к более равномерному распределению рабочей силы и поспособствует подъему малых городов. Но как выйти из кризиса крупным городам, где, как ни крути, формируется значительная часть ВВП? Кадровый кризис объективно усугубляется демографическим спадом, который выправить всеми усилиями властей крайне сложно. Только что президент РФ Владимир Путин сказал, что в одной только строительной сфере дефицит кадров составляет 1,5–2 миллиона человек.

Только не надо посыпать голову пеплом. В середине XIV века в Англию пришла чума, которая выкосила страну наполовину. В сухом остатке дефицит рабочих рук привел к крестьянским восстаниям, а потом — к промышленной революции и торжеству машинного века. Уверен, нынешние кадровые проблемы — предвестник торжества и роботизации.

Фото: Pixabay

По данным Минтруда, 74 процента российских компаний собираются сохранить удаленный режим после пандемии. Объективно это говорит о снижении человеческого фактора в современной экономике. Конечно, есть профессии, которые в обозримом будущем останутся за человеком. Хирурги, стоматологи, археологи, художники и фотографы находятся пока вне зоны риска. Однако такие массовые профессии, как водитель, продавец, кассир, менеджер в банке, риелтор, переводчик, даже судья и журналист скоро сдадут позиции, как отошли в прошлое уважаемые профессии ямщика, трубочиста, телефонистки, фонарщика. Сколько было личных трагедий, но теперь ясно: мир стал ярче, щедрее и богаче.

Все это — объективная реальность. Будущее формируется там, куда идут большие деньги. IT-отрасль — единственная сфера, которая не пострадала, но даже пошла в рост во время пандемии. Восемь из десяти самых богатых людей Америки представляют компьютерный бизнес. Во время пандемии в России тоже появились первые миллиардеры из списка «Форбс», которые поднялись в IT-отрасли.

Впору задаться вопросом: не изменит ли победное шествие роботизации семейные отношения? Речь не о роботе-клинере и умном доме. У Пелевина в одном из романов создана новая модель семейных отношений, когда самой прекрасной и желанной женщиной является высокоинтеллектуальная сура-робот, которая реагирует на самые тонкие запросы мужа, как не снилось ни одной супруге. Трудно поверить в эти сюжеты, но ведь и Герберт Уэллс, Артур Кларк казались фантазерами…

ЦИФРА

2 миллиона человек — такой дефицит трудресурсов на стройплощадках в России констатировал вицепремьер Марат Хуснуллин.

ЦИТАТА

Константин Ушинский ( 1823-1870) , педагог, писатель:

— Человек рожден для труда; труд составляет его земное счастье, труд — лучший хранитель человеческой нравственности, и труд же должен быть воспитателем человека.

Читайте также: От сим-карт до интернета вещей: кто создает современное информационное общество