Как появилась песня «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»

Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Каждый из нас хоть раз слышал эту песню, ставшую символом отваги и героизма русских моряков, готовых умереть, но не принять унизительной пощады.

Многие считают эту песню чисто русской, хотя родилась она не в России… Все началось в 1904 году с боя крейсера «Варяг» и канонерской (то есть артиллерийской) лодки «Кореец» в гавани корейского порта Чемульпо против шести японских крейсеров в самом начале Русско-японской войны. Бой был неудачным.

— Несколько дней после боя и затопления «Варяга», пока об этом не раструбили журналисты по телеграфу, царь и наше командование не знали, что с этой историей делать, — рассказывает научный сотрудник Центрального музея Вооруженных сил Валерий Миловидов. — Потому что бой был абсолютно бессмысленным, люди хоть и действовали по уставу и геройски, но не смогли никого из врагов потопить, а сами потеряли людей и получили повреждения. Даже не смогли по-нормальному затопить крейсер (японцы его потом без труда подняли). И когда решали, что с этим делать, в итоге решили использовать факт как пропагандистский ход. Война была непопулярна, началась для России очень неудачно. И нужно было как-то повернуть общественное мнение в сторону патриотизма и поддержки властей и армии. И вот как раз героизм экипажа «Варяга» и использовали…

А дальше история о русских моряках, вышедших на одном крейсере против шести вражеских и затопивших свой корабль в безвыходной ситуации, но не сдавшихся, облетела весь «цивилизованный» мир. Газеты и журналы континентальной Европы тогда не стеснялись в выражениях и постарались изобразить бой как сражение белых героев против «желтолицых чертей» (именно такие слова и появились потом в песне про «Варяга»). Вскоре после боя, в феврале 1904 года, австрийский поэт и писатель Рудольф Грейнц, вдохновленный подвигом «Варяга», написал стихотворение «Der «Warjag». Он отдал его в печать, и стихотворение было опубликовано в мартовском 10-м номере за 1904 год немецкого еженедельника Jugend («Молодость»). Это издание тогда было весьма популярно, и его читали не только в Австрии и Германии, но и в России.

— Это был случай чистейшей творческой удачи, — отметил Валерий Миловидов. — Никакого специального заказа на такое стихотворение не было, никаких денег от русских властей Грейнц не получал. Это было сугубо вдохновение…

В апреле 1904 года были опубликованы сразу два русских перевода Der «Warjag: один сделал Николай Мельников (Сибиряк), другой — Евгения Студенская. Российское общество выбрало вариант Студенской (почти дословный с оригиналом). А музыкант 12-го гренадерского Астраханского полка Алексей Турищев положил слова на музыку.

Песня пошла в народ и сразу была подхвачена государственной пропагандой. Причем героический пафос людей, полных решимости идти в смертельный бой, но ни в коем случае не сдаваться, был выражен в стихотворении и песне настолько безотносительно и универсально, что его использовала не только царская власть, но потом и советская.

Крейсер 1-го ранга «Варяг». Эту открытку выпустил основатель морской фотографии, русский офицер Николай Апостоли, отснявший большинство кораблей российского флота конца XIX — начала XX века / Фото: Public domain

Грейнц не знал да и не мог знать реальных подробностей того боя. Стих его родился под впечатлением от эмоциональных, но не блещущих точностью газетных публикаций.

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,

Наверх якоря поднимая.

Готовятся к бою орудия в ряд,

На солнце зловеще сверкая.

Поэт рисует красивую и грозную картину, где крейсер в полном порядке и готовности выходит на бой. На деле же на «Варяге» в тот день хватало неразберихи и бардака. Что неудивительно: экипаж необстрелянный, в реальном бою до того раза не бывавший.

— Был момент, когда при неудачном маневрировании «Варяг» сел на мель, но смог с нее сняться: и в этот момент капитан Руднев, по мнению офицеров крейсера, потерял самообладание и даже намеревался спустить флаг, — говорит Миловидов. — Но история эта темная, все домыслы ходили по кают-компаниям. Однако факт: флотское офицерство объявило Рудневу бойкот, продолжавшийся до самой его смерти. Официальное разбирательство никаких обвинений Рудневу не предъявило. Но о недостатках на борту говорили…

Так, «Варяг» и «Кореец» готовились к бою совершенно несогласованно, Руднев даже не известил командира «Корейца» о своих планах, да и детального плана боя у Руднева не было — на совещании с офицерами он выдал лишь общие наставления. Во время боя русские артиллеристы развили столь быстрый темп стрельбы, что собственные офицеры крейсера не успевали корректировать огонь, и снаряды летели «в молоко». После боя команда так спешно покидала крейсер, что оставила на нем тела убитых, судовую документацию (кроме секретной) и даже набор запасных флагов и кормовой гюйс — хорошо хоть боевой флаг забрали. Но немец Грейнц и переводчица Студенская об этом не знали.

— Сам факт героизма моряков бесспорен, — отметил Миловидов. — Люди вышли на бой, понимая всю безвыходность и бессмысленность ситуации, полное превосходство противника, но тем не менее выполнили долг по уставу: тогда он предписывал ни в коем случае не сдавать и не затапливать корабль без боя. И абсолютно справедливо, что «Варяг» стал одной из главных песен о нашем флоте.