Поиск своего пути: режиссер Андрей Богатырев о том, как научиться быть открытым миру

Режиссер Андрей Богатырев планирует снять сиквел картины «Красный призрак» — одной из самых необычных современных лент о Великой Отечественной войне. Поклонники сериалов оценили также снятый им новогодний эпизод «Вампиров средней полосы». Но куда меньше зрителей знают Богатырева как документалиста. «Вечерняя Москва» поговорила с ним о его новом фильме про семейные корни лидера группы «Чайф» Владимира Шахрина, о молодом российском кино и о поездке в ЛНР и ДНР.

Что будет с российским кинопрокатом? Какое лицо у нашего нового кино? У каждого свои, во многом схожие ответы на эти вопросы. Но после разговоров с молодыми режиссерами, как Андрей Богатырев, веришь, что впереди у отечественного кино мощный этап. Судите сами.

— Андрей, поводом для этой беседы стало то, что вы завершили съемки документального фильма про предков лидера группы «Чайф» Владимира Шахрина. Как появился проект?

— Дело в том, что я окончил ВГИК как режиссер именно неигрового кино. И когда на меня вышел Владимир Шахрин с предложением снять фильм про его фамильный дом, я с радостью откликнулся, потому что увидел в этом хороший образ и повод поговорить не только про род одного музыканта, но порассуждать о том, что такое семья и дом в самом широком смысле слова. Сейчас это актуальная тема. В проекте участвует не только Шахрин, но и Владимир Бегунов, Сергей Галанин, Гарик Сукачев и многие не столь известные люди, чьи истории не становятся от этого менее интересными. Это будет объемный четырехсерийный фильм. И справедливо поблагодарить за это Фонд поддержки регионального кинематографа, который помог проекту.

— Название у проекта есть?

— Пока только рабочее: «Чтобы стоять, нам нужно держаться корней». Оно отсылает к довольно известной песне Бориса Гребенщикова. Но, может, мы его еще как-то поменяем.

— Изменилось ли у вас отношение к творчеству музыканта в связи с его реакцией на события?

— Знаете, я считаю себя патриотом и люблю Россию. Но при этом я могу послушать и Шевчука, и Гребенщикова, не только то, что они поют, но и что говорят. Да, я могу быть не согласен с их позицией, но при этом любить их как часть русской культуры. Что же касается дел... У группы «Воскресенье» есть строчка: «Я смог понять, как просто быть правым в речах». Это правда так.

Сложно смотреть на ситуацию непредвзято. Если, например, Борис Гребенщиков выбрал антивоенную позицию, то почему он собирает деньги только на помощь Украине? Поделил бы средства пополам и вторую половину послал на помощь Донецку и Луганску. Это было бы справедливо и мудро. А так выступать против боевых действий и поддерживать лишь одну сторону — как-то нечестно. И еще вопрос, почему они критикуют только российское государство? Критиковали бы и американское, и украинское — они же наворотили! Посмотрели бы на ситуацию как поэты, отстраненно, чтобы увидеть не стороны, а просто людей.

Хотя, по-моему, это проблема нашего общества в целом. Говорят: «Разделяй и властвуй». Нас очень хорошо разделили. А нам бы сейчас объединиться. Для этого надо слышать друг друга. Я считаю — надо слушать всех, кто достоин уважения, кто говорит дельные вещи. Нам нужно встретиться где-то посередине и поговорить друг с другом по душам. Вот что важно!

— Вы ездили с показами «Красного призрака» в ЛНР и ДНР. Что запомнилось как очевидцу?

— Я был рад поехать туда, потому что хотел увидеть все своими глазами, посмотреть, что происходит, поговорить с людьми. И про это снял небольшое кино, свой дневник о поездке, в котором брал интервью у людей. Могу сказать, что я подтвердил много своих мыслей по этому поводу. Увидев все своими глазами, я понял, ощутил, чуть-чуть прикоснулся к той трагедии, которая уже долгие годы там длится. К сожалению, эта трагедия все время здесь у нас никем из людей искусства особо замечена не была.

Что касается ДНР и ЛНР, за прошедшие восемь лет там сформировалось очень четкое желание вступить в состав России. Ни одного человека, который имеет альтернативную точку зрения, я не встретил. Один мужчина мне сказал: «Мы, если что-то не получится с присоединением, просто назовемся Россия-2. И на карте будет Россия-2». И после этого я понял, что на самом деле это мы в каком-то смысле Россия-2, а они Россия-1. Когда там показывали наш фильм, вначале абсолютно все встали, пропели гимн, а после фильма стоя аплодировали. Я нигде не встречал такого приема! Было даже немного неудобно. Мы понимали, что многие люди там воюют, а мы показываем им военный фильм.

Очень переживали, потому что в нашем фильме есть юмор и картина в каком-то смысле антивоенная. Но люди нас очень хорошо приняли и, честно сказать, это поездка что-то в моей жизни изменила.

— У вас интересная фильмография: «БАгИ» про разные поколения, «Иуда» на религиозную тематику, «Белые ночи» по Достоевскому, «Красный призрак» о Великой Отечественной войне, впереди спортивный «Легенда о самбо». Вы решили взять все классические, канонические темы российского кино и подать их по-своему?

— Не совсем. Я считаю, что большая проблема российского кино — это стереотипность мышления. Часто видишь очень формальный подход к героизму, к истории, к любви... И наша команда, скажем так, включая меня, старается делать парадоксальное живое кино. Вообще, когда я подбираю слова, чтобы охарактеризовать наше кино, то «живое» — это самое точное определение. Мы хотим делать психологически подлинное кино, с живыми людьми и парадоксальными ситуациями. Хотим, хоть это и пафосно будет звучать, предложить некий альтернативный стиль российского кино, повести его чуть в другую сторону. Я думаю, сейчас много молодых кинематографистов, моих ровесников, идут по своему, новому пути.

Знаете, примерно в 80-х годах сформировалось такое понятие, как «кино папиков». Тогда было молодое кино и «папино кино». Сейчас происходит что-то схожее. Большое продюсерское кино, гламурное, красивое, формальное, настолько надоело, что я отказался от нескольких крупных проектов, которые дали бы мне много денег, просто, чтобы быть свободным. Пусть я буду делать небольшие картины, но буду в этом свободен. Это лучше, чем находиться под гнетом больших продюсеров и их заблуждений.

— Вы обмолвились про команду.

— Да, у нас есть своя команда. Не берусь сравнивать, но как у Никиты Сергеевича Михалкова была своя команда, так у нас есть своя. Конечно, новых людей привлекаем, но у нас уже есть свой коллектив, куда входят и операторы, и художники, и композиторы. В нашу команду входят и много известных актеров. Тот же Владимир Васильевич Гостюхин. Я считаю, что он очень глубокий артист. И Алексей Шевченков — на мой взгляд один из лучших актеров в мире.

И другие. Иногда, когда мы пишем сценарий нашей группой, сразу намечаем распределение ролей, для кого-то создаем роль специально. Так что фильм «Легенда о самбо», который еще не вышел, мы сняли нашим дружным составом. У нас есть еще несколько проектов, даст Бог, и они будут финансироваться, сделаем и их.

Фото: Youtube / Дневник Директора Школы

— Но суперпопулярных звезд вы не стремитесь снимать? Хотите раскрывать новых артистов?

— Все гораздо проще: на таких артистов у нас просто нет денег. Я бы с радостью их приглашал. Хотя некоторым продюсерам и Гостюхин — не звезда. Вот пока мы снимали «Красный призрак», Юра Борисов стал такой звездой, но и это не помогло более быстрому выпуску фильма. В общем, если зрители пойдут на наши новые фильмы, и мы будем успешны — обязательно станем приглашать и широко известных артистов в наши картины и снимать дальше.

— Как смотрите на поддержку кино Минкультом? Насколько перспективны ее направления: региональное, документальное, дебютное кино?

— Думаю, такой подход государства правильный. И хочу выразить благодарность Фонду поддержки регионального кинематографа, самому Министерству культуры за то, что оно финансирует кино. Это большой вклад в развитие культуры в России в целом, без поддержки российского кино бы не было. Единственный важный этап, который пока остается без особого внимания, — продвижение отечественных фильмов после того, как они сняты. Сейчас создается огромное количество фильмов, многие из которых не доходят до зрителя. На широкую публику выходят только те, которые поддержаны крупными каналами и компаниями. Остальные, а их большинство и среди них много хороших, к сожалению, пока почти совсем не имеют аудитории, и это является проблемой. Поэтому если государство продумает варианты продвижения, как довести до зрителей то, что снимается, в том числе с их поддержкой, — это было бы замечательно.

— Обратная сторона поддержки — ограничения. Как относитесь к идее запрета в кино сцен с сексуальными девиациями? Впрочем, в ваших фильмах я их не замечала.

— Крайне негативно. Дело в том, что есть кино для детей, для семей, а есть кино для взрослых, и их нужно просто разделять. Честно сказать, я и к русскому мату отношусь нормально и считаю, что он может присутствовать в кино для людей старше восемнадцати лет, где будет указано соответствующее возрастное ограничение и пометка, что фильм содержит ненормативную лексику. Я считаю, это разговор по-взрослому. А делать унификацию, где все пригодно для всех возрастов — неуместно.

Кроме того, мы знаем огромное количество великих фильмов, которые так или иначе сняты на подобную тему. Тот же наш режиссер, признанный культовым, Алексей Балабанов. У него есть фильмы «Про уродов и людей», «Груз 200», которые просто не пройдут такое ограничение.

Или икона стиля «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино. Или фильмы Пазолини, Бертолуччи, Паланского, что с ними делать? Я считаю, в нашем обществе, где есть значительное количество людей, которые хотят смотреть более взрослое кино, подобные ограничения излишни. Более того, такой подход кажется мне лицемерным, когда существуют некие двойные стандарты. Например, когда по телевидению, по центральным каналам идут некоторые аморальные программы, которые, мне кажется, не соответствуют политике государства по тому, как сделать нашу страну культурной и просвещенной. Где ток-шоу про науку, поэзию, музыку? Я считаю, что лучше бы с этим вначале разобраться, прежде чем подступаться к кино.

— На фоне последних событий остро проявилось в культурной среде деление на тех, кто за консервативные ценности и кто за прогрессивные. Вы видите альтернативный вариант, чтобы совместить традиционный и новаторский пути?

— Я считаю, что развитие невозможно, если не станет людей, которые будут нарушать установившиеся законы, ставить под сомнение догмы. Это и есть принцип развития культуры. Цой сейчас классик, а когда-то подрывал устои.

С другой стороны, недопустимо и невозможно уничтожать все основы, традиционные ценности, потому что они являются фундаментом, чтобы двигаться дальше. И я считаю, что это прекрасно можно совмещать, что в «Красном призраке» мы и сделали. Постарались никого не обидеть, с уважением отнеслись и к ветеранам, и к теме патриотизма. Мы сами патриоты своей страны, но при этом мы не хотим, чтобы фильмы были сделаны настолько традиционными и формальными, чтобы в них не было развития. Ведь некоторые картины так сильно хотят уважать прошлое, что просто не двигаются в будущее, и поэтому их невозможно смотреть.

В этом плане я посередине. Считаю, что пришло время отказа от крайностей. Лично я за свою жизнь очень устал от них, больше их не хочу. По-моему, непременно нужно развиваться и при этом обязательно уважать свою культуру и традиции.

— Вы считаете, из прошлого в будущее надо брать лучшее, оставляя худшее позади, так? Как относитесь к советскому периоду?

— Верно. Я считаю, что в Советском Союзе было много хорошего и было плохое. Например, как прекрасно у нас развивалась наука! Мой дедушка был ученым, высокодуховным человеком.

А бабушка — поэтесса. Она была идеалистом и при этом очень светлым и сильным человеком. Вообще для меня шестидесятники — пример духовности, мощи тех людей. Я думаю, будет прекрасно, если постепенно у нас получится создать нечто схожее с тем, что было в те годы, возродить ту романтику, когда на первом месте стоят не деньги, а идеи, дружба. Когда человек стремится воплотить себя либо в искусстве, либо в науке, либо в каком-то другом деле не ради денег, а ради высоких целей и идей. Их как раз и нужно искать в нашем современном мире.

Потому что капиталистический подход в России был, пожил какое-то время, но, мне кажется, он себя в полной мере не оправдал. Потому что такой подход создает цинизм, бездуховность. Он работает часто на самые низкие потребности человека. И в России это иногда приобретает страшные формы. Поэтому я бы хотел возродить духовность, которая была в 60-е.

Я бы попытался вернуться к профессионализму, который был в кино в Советском Союзе. Попытался бы возродить систему национального проката, которая существовала тогда. Ведь кинопрокат в СССР был одной из больших статей бюджета, потому что он был просто огромным.

У людей была традиция ходить в кино. Например, самый кассовый фильм СССР «Пираты ХХ века» собрал 85 миллионов зрителей. Для сравнения, самый кассовый российский фильм собирает максимум 13–14 миллионов.

Видите, какая огромная разница. Поэтому здесь, конечно, хотелось бы возродить хорошие тенденции Советского Союза. А плохие, как то — запрещать западную культуру, свободомыслие внутри страны, хотелось бы оставить в прошлом. Потому что в конечном итоге это привело к распаду СССР.

— В начале нашего разговора вы выделяли слово «живой». В завершение поделитесь своим способом сохранять живость, гибкость?

— Думаю, надо бы слушать, что тебе подсказывает Вселенная или Всевышний, и не пытаться все контролировать. Иногда нужно по-хорошему отпускать ситуацию. Еще нужно чувствовать других людей, давать им возможность творить.

Это особенно касается кино — сложного вида искусства, в котором много сотворчества. Режиссер должен создать условия и знать, чувствовать, чего он хочет. Но и артистам надо давать возможность предложить свой вариант, импровизировать. Важно позволять людям вокруг тебя оставаться творческими единицами.

Ведь в хорошей команде всегда есть общность, как в рок-группе, где один барабанщик, другой басист, третий гитарист, и когда вы чувствуете друг друга, взаимодействие становится максимальным, а музыка начинает звучать круто.

Поэтому, наверное, чтобы не закостенеть, надо быть открытым миру. Я сам понимаю, что пройдет еще какое-то время, и передо мной встанет задача не закостенеть. Сейчас я еще нахожусь в среднем возрасте, но уже стал хуже воспринимать новую музыку, меньше смотрю новое кино. Так что этот вопрос я еще решаю, стопроцентного ответа у меня, конечно, нет. Поэтому будем жить, пробовать... Вы знаете, путь важнее цели. Путь, наверное, — главная аллегория жизни. Пока мы в пути — мы живы.

ДОСЬЕ

Андрей Богатырев родился 15 января 1985 года в Москве. Режиссер, сценарист, продюсер, актер и музыкант.

В 2007 году окончил мастерскую неигрового кино Резникова и Караджева во ВГИКе. Уже курсовые и дипломная работы участвовали в международных фестивалях. Снимал телепрограммы для компании «Россфильм». Организовывал кинофестиваль «Восток и Запад». Собрал рок-группу «тОт». Основал кинокомпанию «ХЛЕБ». Игровой дебют «БАгИ» был отмечен на Московском кинофестивале, в Ванкувере и на других смотрах.

В 2016 году окончил Академию Никиты Михалкова, где учился в мастерской Хотиненко и Фенченко. Снимает клипы, документальные и игровые фильмы, сериалы. Кстати, сейчас режиссер планирует снимать продолжение своего военного кинофильма, картину «Красный призрак — 2».

ФИЛЬМОГРАФИЯ

• Р.S. Рок (документальный, 2007)
• БАгИ (драма, 2010)
• Иуда (драма, 2013)
• СашаТаня (сериал, 2013)
• Белые ночи (совместно с Татьяной Воронецкой, драма, 2017)
• Дикая лига (спортивный, 2019)
• Красный призрак (военный, 2020–2021)
• ЧУМА! (сериал, 2020)
• Чумовой Новый Год (спецэпизод, 2020)
• Вампиры средней полосы (спецэпизод, 2021)