Начать мы решили с Никольской улицы, одной из самых интереснейших улиц Китай-города. А к прогулке по столичным закоулкам к нам присоединился историк и писатель, знаток московской старины Рустам Рахматуллин. Итак, отправная точка путешествия — пятачок пересечения Красной площади и Никольской.

От лавок деревянных до ГУМа

Уходим в прошлое. Вот узенькая извилистая улочка, к обочинам которой жмутся бесчисленные деревянные прилавки. Торговля кипит с утра и до позднего вечера. На прилавках чего только нет — рыба, мясо, свежий хлеб и, конечно, пенный, ядреный квас. Мимо прохаживаются купцы, лавируя меж лавок, снуют бойкие мальчишки-подмастерья. Среди честных людей вертятся разбойники, сбывающие краденое, выпрашивают подаяние нищие. В Седельном ряду непрерывно стучали молотки — делалась конская сбруя, из Железного доносились мерные тяжелые удары о наковальню — ковались доспехи, в Серебряном обитали ювелиры, в Коробейный жаловали за корзинками да коробами. Город бурлил — тут покупали, продавали, меняли, закладывали. И лишь с заходом солнца лавки закрывались, народ нехотя расходился, и город замирал до утра.

Уже канула в прошлое кривая, изъеденная лавками Никольская... На месте торговых рядов — Государственный универсальный магазин, куда приходят, словно в музей — полюбоваться красивыми залами, иллюминацией, сыграть в бесплатный пинг-понг и хоть чуточку прикоснуться к блеску столицы. ГУМ тянется от Никольской, занимая весь Ветошный переулок, маня сверкающими витринами и отпугивая ценами. От живости не осталось и следа.

За кадром

— Никольская в старину почиталась как улица просвещения, — рассказывает Рустам, пока мы медленно движемся вглубь улочки. — Печатный двор, где Иван Федоров издал первую книгу «Апостол», монастыри и храмы, книжные лавки и Славяно-греко-латинская академия, где сейчас находится Историко-архивный факультет РГГУ.

Мы остановились у Заиконоспасского мужского монастыря. В его внутреннем дворике, куда можно попасть через арку, огражденную шлагбаумом, расположилась трапезная лавка. При храме снедь делается нехитрая, но самая что ни на есть русская — грибочки соленые, всевозможная рыба и настоящий монастырский хлеб.

— Угощайтесь! — приветливо улыбнулась продавец Наталья. И, поправив полушалок, отрезала мне ломоть белого хлеба c изюмом. — Делаем по старинной рецептуре, — пояснила она.

Спрашиваю, неужели сохранились? Оказывается, еще как!

— История в храмах хранится бережно, — говорит Наталья, — как и история самого монастыря. Люди ходят мимо арки, а никто ведь не поленится заглянуть дальше своего носа. А между тем тут каждый камешек дышит историей! Вот, к примеру, этот монастырь. Вы знаете, почему он получил название Заиконоспасский? Да потому что стоял за Иконным рядом!

Руки Натальи, красные и распухшие от холода, быстро распаковывали ящики со снедью, что-то вытаскивали, что-то укладывали. Я наблюдала за ней. Делала она все спокойно и красиво. Она бесплатно помогает монастырю. Ее доброе лицо с мягкими линиями и мелкими морщинками у глаз излучало теплоту, и я думала о том, что не перевелись вот такие удивительные люди вокруг нас, которые каждый день, не прося ничего взамен, выстаивая на морозе по нескольку часов, делают свое дело и доставляют радость людям.

Вдруг воздух прорезал колокольный звон. Я подняла голову — с низкого серого неба тихо падал снег.

Очарование момента разрушил подскочивший словно из ниоткуда представитель самой праздной столичной профессии — охранник какой-то фирмы, снимающей офис в соседнем здании по имени Иван.

— А по какой причине монастырем интересуетесь? — спрашивает.

— А что, интересоваться историей преследуется?

Иван тушуется, но мое удостоверение изучает долго. Пока беседуем с Натальей, не отходит — прислушивается.

— А зачем вы это пишете, статью такую? — не выдерживая, спрашивает.

— Чтобы о городе, в котором живем, хоть что-то узнали! Вот вы, например, москвич?

— Я? Почти! Двенадцать лет назад приехал из Рязанской области.

Интересуюсь, какие у него места любимые на Никольской. Наморщив лоб, усиленно что-то вспоминает, отвечает:

— Да вот же, церковь-то, у площади, красивая такая, новенькая. От нас тут в двух шагах. Только названия не помню.

Осетринка по-суворовски

В позапрошлом столетии изюминкой Никольской была роскошная гостиница «Славянский базар» с одноименным рестораном. Он славился стерлядкой колокольчиком, солеными хрящами, ботвиньей (похлебкой на квасной основе из ботвы и рыбы), ухой и поросенком с хреном. А похлебка по-суворовски из осетрины, а наваристая солянка старомосковская? Место было легендарное. Вот что о нем писал Гиляровский: «Фешенебельный «Славянский базар» с дорогими номерами, где останавливались петербургские министры, и сибирские золотопромышленники, и степные помещики, владельцы сотен тысяч десятин земли, и аферисты.

Обеды в ресторане были непопулярными, ужины — тоже. Зато завтраки, от двенадцати до трех часов, были модными, как и в «Эрмитаже». Купеческие компании после «трудов праведных» на бирже являлись сюда во втором часу и, завершив за столом миллионные сделки, к трем часам уходили. Оставшиеся после трех кончали «журавлями».

«Завтракали до «журавлей» было пословицей. Журавлями назывался запечатанный хрустальный графин, разрисованный золотыми журавлями, и в нем был превосходный коньяк, стоивший пятьдесят рублей. Кто платил за коньяк, тот и получал пустой графин на память. Был даже некоторое время спорт коллекционировать эти пустые графины: один коннозаводчик собрал их семь штук и показывал свое собрание с гордостью.

— При советской власти гостиницу закрыли, а ближе к концу XX столетия ресторан сгорел, и так и не был восстановлен. Сгоревший корпус сейчас — руина без крыши, окон и перекрытий.

В уцелевшей части дома номер 17 — деловой центр с не менее деловыми кафе. От когда-то гремевшего на всю столицу ресторана остались только хрустальные люстры и лепнина на стенах в холле.

— А вы не первая, кто спрашивает про ресторан, — прищуривает глаза охранник-хранитель офисного центра Григорий Николаевич. — Выхожу иногда на крылечко, а люди стоят, здание рассматривают. Спрашивают про «Славянский базар» — помнят!

Многочисленные кафе и японские рестораны не прибавляют колорита улице. Решили зайти в ресторанчик «Просто кафе». За столиками поглощал бизнес-ланч офисный планктон. Ни тебе осетринки, ни водочки по 30 копеек за рюмку. Сплошные брускеты и омлеты. Негде душе разгуляться — слышен лишь стук клавиш в ноутбуках и шелест газет. Выпив жидкий кофе, разочарованные, вышли на улицу.

Рай Дольче и Габбана

Нырнув в арку сразу у «Славянского базара», мы с москвоведом Рустамом оказались в Третьяковском проезде. Проезд — одно название: всего-то семь домов. Зато каких! Сплошные бутики: Gucci, Roberto Cavalli, Dolce&Gabbana etc. Шикарные сияющие витрины, со столь же роскошными манекенами, зеркальные полы, по которым страшно ходить, и цены, напоминающие номер телефона. Продавцы — не продавцы, просто служители культа. Головокружащую атмосферу богатства обрамляют рядом припаркованные автомобили Porsche, BMW, Maserati и — на худой конец — Mercedes. Венчает картину — Фрэнк Синатра из динамиков, голос которого разлетается по переулку, небрежно подчеркивая пафосность местечка.

Третьяковский проезд, собственно, всегда считался самым дорогим местом города, усмехается мой спутник, — с 1870-х годов здесь «жили» филиалы крупных фирм и частные магазины. Только теперь «Магазинъ готоваго платья» Трусова и Туровцова заменяет бутик Louis Vuitton.

…И просвещенья дух

— Вот и знаменитая аптека Феррейна, — говорит Рустам, останавливаясь и рассматривая на фасаде змей в руках богини Гигии, — прогулка, увы, подошла к концу.

Оглянулась. Казанский собор, Никольский греческий монастырь, типография Федорова и Расстрельный дом… Рядом с уцелевшими произведениями искусства словно в насмешку зияют черными дырами разбитых окон старые здания, тут же, близ уцелевших памятников истории — новостройки дорогих бутиков.

Мы уже собрались повернуть к метро, как вдруг услышали сзади заливистый смех. На нас летела стайка студентов. Скользя по тонкому льду, держась друг за дружку, в распахнутых пальто, без шапок, кружась вместе с пушистыми снежными хлопьями. Бежали они к родному историко-архивному факультету. Книжки в руках им не мешали. Они уже пронеслись мимо нас, нырнув в теплую альма-матер, а мы с Рустамом Эвриковичем все стояли и смотрели им вслед. Улица ожила — и заиграла, словно яркие краски вдруг проступили на сером полотне. Словно она тоже что-то вспомнила...

СПРАВКА "ВМ"

Государственный универсальный магазин (ГУМ). Здание Верхних торговых рядов, названное при советской власти ГУМом, было построено в 1890–1893 годах архитектором А. Н. Померанцевым и инженером В. Г. Шуховым. Здесь размещались купеческие торговые ряды. После революции 1917 года Верхние торговые ряды пришли в запустение. Датой второго рождения ГУМа можно считать 1953 год, в ноябре здесь открылся первый в советской России центр торговли.

Монетный двор. Корпус Монетного двора построен Петром I в 1697 году. Монетный двор действовал на протяжении почти всего XVIII века и был закрыт при императоре Павле в 1797 году. В настоящее время Монетный двор передан Государственному историческому музею.

Казанский собор. Возведен в 1637 году на месте сгоревшей деревянной церкви, выстроенной на средства князя Дмитрия Пожарского в 1630 году. Собор был закрыт в 1930 году «по ходатайству Исторического музея». В 1936 году собор разобрали, а через год на его месте поставили павильон в честь III Интернационала. Храм был восстановлен в 1993 году.

Церковь Успения Божией Матери и «Чижовское подворье». Церковь построена в конце XVII века при доме Салтыковых. В XIX столетии на месте дома Долгоруковых сооружен периметр «Чижовского подворья» — комплекс торговых помещений купцов Чижовых.

Государев Печатный двор, позднее — Синодальная типография. Мемориал Ивана Федорова, место создания первых печатных книг и первой русской газеты «Ведомости» под редакцией Петра Великого.

В глубине двора сохранился знаменитый Теремок — Правильная и Книгохранительная палаты XVII века на подвальном этаже XVI века.

Никольский греческий монастырь. Один из древнейших монастырей столицы, давший имя улице. Возведен на основе древних построек в 1893–1901 годах архитекторами Константином Буссе и Георгием Кайзером. В центре двора до 1930-х годов стоял Никольский собор XVIII века — усыпальница князей Кантемиров. При его сносе было уничтожено захоронение поэта Антиоха Кантемира.

Заиконоспасский монастырь; Славяно-греко-латинская академия. Монастырь известен с начала XVII века. Здесь располагалась школа знаменитого проповедника Симеона Полоцкого, затем — Славяно-греко-латинская академия. Сегодня территорию монастыря делят Патриаршее подворье, РГГУ и Российское телевидение.

Гостиница и ресторан «Славянский базар». Старинное здание перестроено для гостиницы в 1871–1872 годах по заказу предпринимателя Александра Пороховщикова. Ресторан под историческим названием действовал до декабря 1993 года, когда сгорел. Сейчас в здании находится Музыкальный театр Бориса Покровского.

Аптека Феррейна. Старейшая аптека города, учрежденная в 1701 году, принадлежала Феррейнам с 1832 года. Существующее здание построено в 1890-х годах архитектором Адольфом Эрихсоном. В советские годы аптека была главной в Москве. Несколько лет назад она была ликвидирована.

Москва