Государственный Эрмитаж в этом году в своих выставочных пространствах принимает крупнейшую международную выставку современного искусства «Манифеста 10». Мы узнали у Михаила Борисовича Пиотровского, что он думает о современном искусстве, и какое значение имеют музеи для современного человека.

- Михаил Борисович, известно, что Вы обожаете Петербург, но есть ли у Вас любимые места в столице?

- Моя жена из Москвы, и там у нас тоже дом. Очень люблю первое здание МГУ на Моховой. Это старая Москва, похожая на Петербург. И лучше не спрашивайте, в какие музеи хожу - все навещаю (улыбается). Самый любимый - квартира Андрея Белого.

- Хорошо, раз Вы не хотите говорить о конкретных музеях, спрошу, что думаете о конкретных акциях - Ночь музеев, Библионочь?

- К ним у меня отношение неоднозначное. Мы проводили свою первую подобную акцию в честь 300-летия Петербурга. Двое суток двери музея были открыты для всех, это было безумно красиво. Но это разово, я считаю. Потому что если в музей можно попасть и поздно вечером, и ночью, люди будут приходить в него пить пиво. И возникает опасность, что музей просто станет частью ночной жизни.

- Вам не кажется, что если человек будет пусть даже и выпивать, но среди прекрасных полотен, он все равно будет меняться?

- Знаете, на самом деле, у нас плохое отношение публики к музеям. Она почему-то считает, что музей должен быть бесплатным. И всегда доступным - пришел и открыл дверь ногой. Исследования показали, что ночью приходят те люди, которые могут прийти и днем. Так что в этом случае, выражаясь языком бизнеса, требуется провести аудит услуг и понять, что и кому приносит бесплатное и доступное посещение музея. Музей - это не развлечение, а гораздо сложнее.

- Что такое тогда музей? Бизнес? Почему, кстати, подорожали билеты с 1 июля?

- Музей не может быть бизнесом, потому что прибыль не может быть критерием его успеха. Требовать от музея прибыли, самоокупаемости - обрекать его на замену настоящего Ван Гога поддельным и на продажу вещей из коллекций для починки крыши. А что касается билетов, то они не подорожали, мы сохраняем скидку для россиян, несмотря на то, что аудит льгот показал ее неэффективность. Эрмитаж − единственный в России музей, в который 30 процентов посетителей приходят бесплатно. Эти билеты мы оплачиваем из своего дохода. Из того же, откуда платим зарплату персоналу, например. А главные функции музея − просвещать, исследовать, хранить.

- Но Вам не кажется, что сейчас век дилетантизма и трудно привлечь людей классическим искусством? Подтверждение – популярность выставки «Ожившие полотна Ван Гога». Эрмитаж не собирается проводить подобное?

- Считаю, что такие выставки – часть шоу-бизнеса, а не искусство. Но, тем не менее, они помогают рассказать людям о каком-то явлении, художнике. А Эрмитаж - энциклопедический музей, нам и так есть что показать. Например, у нас есть залы Армении, Грузии, Азербайджана, Дагестана, Средней Азии. Эта его особенность позволяет даже интегрировать мигрантов, гастарбайтеров. Они могут здесь познакомиться с культурой своей страны так хорошо, как для них это было недоступно на родине.

- Михаил Борисович, а как же все-таки разобраться в современном искусстве? Ходить только на серьезные выставки?

- А что в нем разбираться? Гораздо сложнее разобраться в искусстве классическом. Вы, например, понимаете Пиранези, выставленного в Эрмитаже рядом с Луиз Буржуа, современной художницей? Главная проблема во взаимоотношениях с современным искусством та, что оно сейчас, близко, его очень много. И непонятно, что уйдет, а что станет классикой.

- Ваши прогнозы – какие имена из современного искусства могут остаться?

- Как директору Эрмитажа, произнести их мне очень сложно - по понятным причинам. Но могу назвать классическими уже ставших. Например, Марлен Дюма, которая выставила в рамках "Манифесты 10", европейской выставки современного искусства, проходящей в Эрмитаже, серию рядовых акварельных портретов знаменитых гомосексуалистов. Это немножко смешно. Но рядом ее же картина «Медиатор». Естественно, это Иисус, но образ сложнее. Или уже названная Луиз Буржуа.

- Михаил Борисович, получается, что у музея, как у социального института, значение более широкое, нежели чем просвещение и хранение?

- Это так. В Перестройку оказалось, что только музеи могут предоставлять подлинную духовную пищу, выставляя подлинные вещи в своих коллекциях.
Потом, как вы считаете, чем определяется Россия? Наличием православной церкви и музея, который рассказывает историю этого края − Уссурийского, Орловского − как части Российской территории. Все остальное вторично, на этой территории могут жить хоть китайцы. Поэтому и ближайшее будущее музейного дела в России − понимание его огромного значения.