«Француз», который стоит мессы: новый роман Юрия Костина о том, что такое русская душа

Состоялась презентация романа Юрия Костина «Француз», третьей книги из серии, в которой уже вышли «Русский» и «Немец». Нет, это не анекдот, и да, остросюжетная проза Костина — хороший пример того, как можно работать со словом сегодня.

Пересказывать «Француза» — занятие неблагодарное, потому что сюжетная канва — это лишь малая часть того, что есть в книге.

Обозначим понятные рамки: речь идет о войне 1812 года, повествование начинается с пожаров, полыхающих в захваченной Москве. Но главный герой — бизнесмен-авантюрист Антон Ушаков — наш современник. А ключевая загадка — сокровища Первопрестольной, пропавшие во время пожаров. Есть в романе и несколько временных пластов, и путешествия, и философские беседы, и пираты — все, чтобы читатель не заскучал, но важно не это.

Главным в данном случае является герой. Костин с первых страниц адресует читателя к «Мастеру и Маргарите» Михаила Булгакова, параллели очевидны: «Жарким июльским днем, когда центр Москвы больше всего напоминает европейскую столицу или Нью-Йорк, а многие местные жители покидают город, и на дорогах, если только никому не приходит в голову заново перекладывать тротуары, время от времени бывает вполне свободно, на первом этаже одного из лучших кафе города беседовали двое…» Этот реверанс не случаен.

— Антон принадлежал к числу тех несчастных, кто мучился угрызениями совести даже по пустякам, — продолжает автор, спрашивая не без иронии (у француза, конечно):

— Господи, как же вы живете там у себя, без Булгакова, Гоголя, Ильфа и Петрова?

Перед читателем не только исторический триллер и приключенческий роман, но и рассуждение о том, что можно было бы назвать «загадкой русской души», и Антон Ушаков — ключ к пониманию того, как она, по мнению Юрия Костина, устроена.

Главный герой — не только расследователь и предприниматель, но и лукавый плут, это довольно поучительный «вечный персонаж», кочевавший по страницам сотен тысяч произведений. На ум сразу приходит Остап Бендер, но разве не плуты Коровьев и Фагот?

Плутовской роман в России никогда не был любимым писательским жанром: классики отечественной словесности задавались вопросами о том, кто виноват и что делать, как победить революционных бесов и почему грехопадение Анны Карениной так потрясает.

Вопрос, который ставит плутовской роман, — иной. Как победить обстоятельства, не превратившись в бронзовый монумент самому себе?

И, кроме того, если плут — герой вне эпох и национальностей (это чистая правда, вспомним хотя бы чудесного Санчо Пансу, спутника ДонКихота), то чем мы отличаемся от европейцев? Или растворены в западной культуре, как немцы и французы? Здесь честный рецензент должен дать прямой и ясный ответ, но смахнем шахматные фигуры со стола, как и положено по жанру, как научили нас Ильф и Петров. Читатель, который хочет узнать ответ, может прочесть трилогию об Антоне Ушакове.

Не факт, что ларчик откроется сразу, но поиск разгадки будет интересным. Книги ведь стоит читать не потому, что нужно убить время (для этого отлично годятся социальные сети), а потому, что только там сегодня еще можно найти ответы на главные вопросы. Чтение остается едва ли не единственной возможностью действительно узнать что-то новое.

Кто живет в наших тревожных снах и можно ли научить робота любить

В книгах, о которых мы сегодня рассказываем читателям «Вечерки», можно найти рассказы о новейших открытиях и тайнах прошлого, увидеть, каким будет мир в будущем, и вспомнить, каким же он был всего лишь несколько десятилетий назад.

Оуэн Хэзерли, «Воинствующий модернизм»

Издание посвящено культуре модернизма ХХ века в целом — конечно, в первую очередь архитектурному наследию конструктивизма, но также и кинематографу, и дизайну, вообще характерным творческим приемам и подходам. Рассказывается о фильме «Аэлита» Якова Протазанова, ландшафте Зоны в фильме Тарковского «Сталкер», открытии в 1929 году Московского планетария, призванного тогда стать храмом популярной науки.

В 1930 году в Советском Союзе начался конкурс на проектирование «Зеленого города» — своеобразного «спа-курорта» под Москвой. В проекте архитектора Мельникова указывалось, что на сон жителей подсознательно должны влиять запахи, звуки и само пространство. А знаменитые жилые ячейки в московском Доме Наркомфина должны были стать первым шагом на пути к организации принципиально нового быта. При этом автор книги считает важным не только сохранение модернистских построек, но и понимание энергии перемен, вдохновлявшей тогдашних творцов.

Хабиб Ахмад-Заде «Хроники блокадного города»

Сборник рассказов писателя посвящен осмыслению событий, которые ему лично довелось пережить во время ирано-иракской войны 1980–1988 годов. Это была одна из самых ожесточенных и трагичных войн последнего времени. У Ирана было мало ресурсов для противостояния хорошо оснащенному противнику. В правительстве СССР тогда обсуждался вопрос о поставках оружия, но решения не последовало. Все произведения в книге объединены общей темой обороны города Абадана, который в воспоминаниях о том трагическом времени часто называют иранским Ленинградом. Он расположен на берегу пограничной реки и почти с первых дней войны оказался в осаде.

Автор книги, ныне известный литератор и сценарист, был тогда подростком, уроженцем Абадана. И ему выпало оборонять родной город вместе с другими мирными жителями, вступившими в ополчение. В рассказах с потрясающей психологической глубиной запечатлены, к примеру, переживания наблюдателя, который следит за вражеским берегом, чтобы вовремя подать сигнал артиллеристам: «Тысячи снарядов летают над городом, чтобы уничтожить горстку гражданских, тогда как у нас в распоряжении всего три снаряда в день…» Есть тут и трагическая история ополченца, который мечтал стать кинорежиссером, рассказывал товарищам о своих удивительных замыслах, но его планам так и не суждено было сбыться.

Владимир Торин «Амальгама 2. Тантамареска»

Человек проводит во сне почти третью часть своей жизни. Вот только вопрос: а точно ли своей? Слишком уж необычными бывают сны, и их почему-то очень трудно запоминать во всех подробностях. В этом увлекательном романе выстраивается необычная картина мира, где, кроме людей, обитают еще и те, кто может жить лишь в человеческом сне. «Таким образом, мы даем жизнь друг другу. Вы живете в своем мире, мы — в ваших снах». Название романа напоминает о нехитром развлечении, которое можно назвать символом всего происходящего на его страницах — щитах с изображениями экзотических или исторических персонажей. В прорезь на месте лица любой желающий может выглянуть сам ради эффектной фотографии или просто для смеха.

Но история, закрутившаяся во время публичной лекции о природе сна в московском Парке Горького, намного сложнее и серьезнее. Сон попадает в поле интересов тех, кто представляет в мире власть, тайную или явную. И вот уже спецслужбы и ученые разных стран пытаются исследовать сны и влиять на них. Однако в такой сфере каждый неловкий шаг может стать опасным для всего мира.

Людмила Литвинцева, «Искусственный интеллект. Беседы со школьниками»

Из книги российского ученого, работавшего в исследовательском центре искусственного интеллекта, подрастающее поколение узнает, как наделяются искусственные создания способностью логически мыслить, каким образом обучаются роботы и что такое нейросети.

Героиня, восьмиклассница Аня, приезжает на экскурсию в Технопарк искусственного интеллекта, представляющий собой огромный научный центр. Последующие главы посвящены рассказу о методе дедукции, который любил применять Шерлок Холмс, и анализу того, как скоро автомобили смогут сами ездить по дорогам без шофера и перевозить грузы. Так, в Японии уже проводятся испытания робошаттла — маленького беспилотного автобуса. А вот могут ли роботы проявлять эмоции? «Научить роботов проявлять и понимать эмоции — сложная и интересная задача. Прототипы таких роботов уже есть. Правда, пока они могут проявлять лишь ограниченный диапазон человеческих эмоций. Робот Пеппер, например, умеет воспринимать некоторые человеческие эмоции и адекватно на них реагировать. Если вы грустите, он может вас утешить и развеселить». Но не стоит забывать, общаясь с этим «сочувствующим» роботом, что это не настоящие чувства, а лишь имитация эмоций и «дружеских» чувств.

Читайте также: Специалисты рассказали, как истории Астрид Линдгрен влияют на детей