Тайны закулисья: как Театр Моссовета отметит вековой юбилей

В Театре имени Моссовета завершаются последние приготовления к празднованию векового юбилея. С 1923 года учреждение удерживает позиции одного из главных драматических театров столицы, а каждая премьера становится важным событием для города. Корреспондент «Вечерней Москвы» прогулялся по театру с его художественным руководителем Евгением Марчелли и посмотрел, где же создаются легендарные спектакли.

Легенд встречали овациями

Здание Театра имени Моссовета расположено в глубине живописного сада «Аквариум» недалеко от станции метро «Маяковская». Не заметить его сложно — сквер выделяется из окружающего массива величественных каменных зданий. Однако в этот раз мне нужно пройти не через главный вход — массивный, с коричневыми колоннами. Художественный руководитель театра Евгений Марчелли назначил мне встречу у служебного входа — в неприметной арке со стороны Тверской улицы. Сначала я подумала, что это просто технический момент, но оказалось, что история театра начинается именно отсюда.

— После спектаклей зрители иногда здесь встречают наших артистов. У нас в труппе много знаменитых актеров, люди хорошо знают их по ролям в кино, — начинает рассказ Евгений Жозефович. — Сейчас это уже не такое массовое явление, а в то время, когда здесь служили Любовь Орлова, Георгий Тараторкин, Сергей Юрский, во дворе собирались толпы поклонников, которые встречали их бурными овациями.

Оставив вещи в служебном гардеробе и налюбовавшись характерными конструктивистскими люстрами в форме пирамид с пластинами толстого стекла в фойе, отправляюсь следом за режиссером в дирекцию театра.

Застольные читки в офисе

Поднимаемся на лифте в административные кабинеты.

— Изначально Театр имени Моссовета имел только одно основное здание — то самое, на Большой Садовой, в которое и сейчас приходят зрители, — рассказывает Евгений Жозефович. — Но позже театру отдали целый жилой дом. Как раз в нем мы сейчас и находимся. Здесь располагается дирекция театра, мой кабинет тоже тут.

Попав на третий, административный этаж, ловлю себя на мысли — нет ощущения, что я в театре. Передо мной светлый коридор со множеством дверей, у кабинета художественного руководителя — приемная с современной мебелью... Кажется, я очутилась в обычном офисе.

— Отчасти это действительно так, — с улыбкой замечает Евгений Марчелли. — Театр — это ведь не только сплошное творчество. Мы также ведем отчетность, работаем с документами, у нас есть все те же отделы, что и в коммерческих компаниях — бухгалтерия, кадры...

Все административные и хозяйственные службы Театра имени Моссовета находятся отдельно от творческой мастерской.

— Здесь тихо, и мы не мешаем репетиционному процессу, — добавил Евгений Жозефович, открывая дверь кабинета.

Но все-таки и спектакли иногда тоже начинают свой путь именно отсюда — первые читки, которые на профессиональном сленге называются «застольными», могут проходить в кабинете художественного руководителя. А что же происходит дальше?

— А после читок мы переходим в репетиционные залы. Они находятся в основном здании театра, — приглашает меня дальше Евгений Жозефович.

Фото: Пелагия Тихонова / АГН Москва

Лабиринты творческих мастерских

В основное здание Театра имени Моссовета можно попасть, не выходя на улицу, по крытому переходу. Его достроили специально, когда театр получил в свое распоряжение второе здание. Ведь артистам и руководству часто приходится общаться, решать служебные вопросы.

На подоконниках в переходе разместилась целая коллекция комнатных растений. Здесь большие окна, поэтому после офисных коридоров кажется, что ты очутился в залитой светом оранжерее.

Переход закончился и начался «лабиринт». Уже внутри главного здания театра мы столько раз спустились, поднялись, повернули направо и налево, что я поняла — вернуться назад самостоятельно я уже не смогу, окончательно заблудилась. Сложно даже определить этаж, на котором мы сейчас находимся.

— Не переживайте, это здание действительно путаное. Так чувствует себя каждый, кто в него попадает, — успокоил меня Марчелли, смеясь. — Когда я начал работать здесь три года назад, мне потребовалось довольно много времени, чтобы запомнить все эти ходы. А вот наконец и репетиционный зал.

Входим в просторную комнату, заставленную стульями. В углу — рояль. Иногда он тоже участвует в репетициях, ведь некоторые спектакли сопровождаются живой музыкой — за кулисами, скрытый от глаз зрителя, играет аккомпаниатор. Стены комнаты завешаны темной материей, а по всему периметру установлены хореографические станки, как в балетном классе.

— Материя закрывает зеркала. Не на каждой репетиции артисты занимаются хореографией, и иногда собственные отражения их отвлекают от работы над спектаклем, — объясняет мне Евгений Марчелли. — В некоторых театрах артисты обязательно занимаются хореографией, у них есть строго установленное количество часов в неделю для этого. Но поскольку у нас театр драматический, то таких жестких рамок нет. Только если для конкретного спектакля нужны такие занятия, мы приглашаем хореографа. Или если артистам нужна разминка перед постановкой, где много танцевальных элементов, к нам тоже приходит педагог и занимается с ними.

Переходим в малый репетиционный зал. Совсем недавно здесь была репетиция, и артисты еще не успели убрать реквизит — гитару, небольшие африканские барабаны бочкообразной формы... В центре комнаты сдвинуты три стула — около них стоят чемоданы и саквояжи, а на одном из них лежат букет белых искусственных пионов и шерстяная кофта.

— Это все, конечно, из разных спектаклей. Репетиционных процесс у нас идет даже по ночам. Чаще всего здесь репетируют новые постановки, но иногда оттачивают и сцены из старых спектаклей, — с улыбкой говорит Евгений Жозефович.

Выходим из репетиционного зала и направляемся вверх по лестнице. На самом верху — пространство «Под крышей», где играют камерные спектакли.

— В 1990 году режиссер Петр Фоменко ставил в нашем театре спектакль «Калигула» с Олегом Меньшиковым в главной роли, — вспоминает Евгений Марчелли. — Тогда это был бутафорский цех, но Фоменко решил играть спектакль именно здесь. Ему очень понравилось это пространство. Так это место превратилось в нашу камерную сцену. Теперь каждый вечер тут идут спектакли.

Сейчас сцену «Под крышей» готовят к вечернему спектаклю «Васса». Рабочие монтируют декорации — задник с изображением славянской птицы сирин.

Местная бутафория

Теперь время спуститься в трюм — так в театрах называется пространство под сценой. Мы с Евгением Жозефовичем спустились туда на лифте. Стены трюма отделаны коричневым и черным кафелем, из-за чего темное таинственное пространство кажется еще меньше, чем есть на самом деле.

— Я люблю здесь бывать, — поделился Евгений Жозефович. — Мне кажется, у этого места в театре особая атмосфера. В любое время дня и ночи в коридорах трюма кипит жизнь. Недаром помещения, которые здесь находятся, называются «цеха» — как на заводе.

Бутафорский цех создает реквизит из папье-маше. Такую технику используют, чтобы предметы не были слишком тяжелыми, особенно если, например, это меч.

Усложняет работу и то, что весь реквизит должен соответствовать всем нормам пожарной безопасности. Поэтому бутафоры или работники театра, изготовляющие реквизит для спектаклей, создают муляжи сигарет и ищут свечи на батарейках, пламя которых трепещет, будто настоящее.

Сегодня в цехе тоже многолюдно — реквизиторы собирают предметы, которые появятся в вечернем спектакле «Горе от ума» — канделябры, игральные карты и хлопушки.

Фото: Александр Авилов / АГН Москва

Табличка с заветным именем

Из трюма снова поднимаемся наверх, на второй этаж — к гримеркам артистов. Некоторые из них имеют особую энергетику — когда-то здесь готовились к выходу на сцену настоящие легенды русского театра — Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Любовь Орлова...

— Мемориальных гримерок у нас нет, но на двери каждой комнаты висит табличка с именем артиста, который здесь работал раньше, — рассказывает Евгений Жозефович, проводя меня по коридору.

Испытывая особенно нежные чувства к Фаине Георгиевне, прошу худрука показать мне ее гримерку. Открываем дверь с соответствующей табличкой. Из личных вещей актрисы тут, к сожалению, ничего не сохранилось, сейчас это мужская гримерка на двух артистов. Сама комната совсем небольшая с одним окном, выходящим во двор.

— Когда здесь обитала Фаина Георгиевна, все это пространство от пола до потолка было заставлено самыми разными книгами, — подметил Евгений Марчелли.

На втором этаже находятся только мужские гримерки, а выше — женские. На третьем же этаже расположены и гардеробные комнаты. Здесь собраны только те костюмы, которые используются в спектаклях.

— Вообще у нас огромное количество разных костюмов, поэтому здесь мы храним только самые нужные, — говорит Евгений Жозефович, проходя мимо вешалок с самыми разнообразными одеждами. — Все остальные костюмы разбросаны по всему театру — они хранятся в шкафах в подсобных комнатах.

Третий этаж — вотчина костюмеров. В их задачу входит подготовка нарядов к выходам артистов. А еще костюмеры перевозят за кулисы платья и шубы, которые артисткам нужно будет поменять прямо в процессе спектакля. Одежду вешают на рейлы (напольные вешалки на колесиках. — «ВМ») и доставляют на место.

Работа, как на заводе

Пока мы гуляли по скрытым от зрителя уголкам Театра имени Моссовета, пришло время готовиться к вечернему спектаклю. Повторив путь артистов из гримерных, мы с Евгением Марчелли спускаемся на лифте и идем за кулисы на Основную сцену. Тут тоже есть небольшие комнаты с зеркалами, чтобы артисты могли быстро поправить грим или прическу.

У прохода за кулисы меня встречает огромная установка со множеством мигающих огоньков, кнопочек и рычажков.

— Это пульт управления звуком, — заметил Евгений Марчелли. — Это не самый замысловатый прибор, кстати. Еще сложнее аппаратура стоит в закулисной рубке помощника режиссера. Именно он в течение всего спектакля контролирует каждую мелочь — свет, звук, декорации... Он же вызывает артистов на сцену. Зрители не замечают всей этой координационной деятельности. Они видят только действие на сцене, актеров. Но чтобы все прошло гладко, необходима огромная техническая работа. И она должна выполняться так же точно, как на заводе.

За кулисами сидит режиссер «Горя от ума» Александр Яцко. Он репетирует, перебирает струны гитары — спектакль начнется с вальса Грибоедова, который артисты исполнят на гитарах и балалайках.

Любимое пространство

Мы были под сценой, на сцене, осталось последнее неизведанное пространство — над сценой. Поднимаемся на колосники — технические проходы, которые располагаются на высоте нескольких десятков метров над планшетом (так называется сама площадка сцены. — «ВМ»). Здесь натянуто множество тросов, на которых висят большие многотонные декорации. Замечаю, что некоторые тросы стальные, а некоторые представляют собой толстый веревочный канат, как на корабле.

— Большинство декораций управляется с помощью электрических установок, но часть из них спускается и поднимается вручную. Именно эти декорации держатся на канатах, — объяснил Евгений Жозефович. — Электрические установки шумят, поэтому их используют, когда в мизансцене звучит музыка. Если же декорацию нужно опустить в тишине — тут уж не обойтись без дедовского метода. Но сейчас мне очень хочется показать вам свое любимое место в театре.

Заинтригованная таким доверием, я иду за Евгением Марчелли... в зрительское фойе — просторное помещение с буфетом и роялем.

— Перед каждым спектаклем на этом рояле играет заслуженный артист России композитор Матвей Костолевский. Он двоюродный брат народного артиста России Игоря Костолевского, который служит в Театре имени Маяковского, — говорит Евгений Марчелли, проходя мимо музыкального инструмента.

По сторонам фойе — две лестницы. Они ведут на небольшие галереи, где стоят по два маленьких столика.

— Мне нравится проходить дальше, в самый угол, к окну. Я раньше часто стоял здесь перед спектаклями и наблюдал, как через наш «Аквариум» зрители приходят в театр, — пустился в воспоминания Марчелли. — Сейчас уже зрители начинают узнавать во мне художественного руководителя, я уже не могу быть таким же незаметным, как раньше. Я начинаю смущаться и теперь реже прихожу сюда.

В ногу со временем

К столетию театр решили обновить и отремонтировать. Так, рядом со зрительским фойе появился коридор с белыми стенами и черным потолком. На стенах — черно-белые фотографии основателя театра Сергея Прокофьева и легендарных артистов, которые здесь служили.

— Мы выбрали современный дизайн, чтобы показать, что Театр имени Моссовета, бережно сохраняя традиции, идет в ногу со временем, — говорит Евгений Марчелли, проходя по коридору. — Самое главное для меня то, что в театре царит очень дружеская атмосфера. Это, кстати, нехарактерно для актерских коллективов. Для меня как для художественного руководителя важно следовать двум основополагающим отличительным чертам нашего театра — культуре и интеллигентности.

Основные торжества в честь юбилея в Театре имени Моссовета пройдут в конце апреля.

— Это будет большой спектакль. Мы вспомним историю театра, расскажем ее нашими голосами, — анонсирует Евгений Марчелли. — В торжествах будут задействованы все сто артистов, а режиссером мероприятия стала Марина Брусникина.

ИСТОРИЯ

Государственный академический театр имени Моссовета основан в 1923 году литератором и режиссером Сергеем Прокофьевым. Тогда он назывался Театр Московского губернского совета профсоюзов и располагался в саду «Эрмитаж». Основной художественной задачей режиссеров были эксперименты и поиски формы театрального искусства, близкой пролетарскому зрителю. В 1938 году театру присвоено имя Московского совета. С приходом режиссера Юрия Завадского, ученика Константина Станиславского и Евгения Вахтангова, в театре началась новая творческая веха. Во время Великой Отечественной войны труппа выезжала на фронт, давала спектакли в госпиталях и на предприятиях тыла. На сцене блистали прославленные и всенародно любимые актеры: Вера Марецкая, Ростислав Плятт, Фаина Раневская, Любовь Орлова, Валентин Гафт, Сергей Юрский, Ия Саввина, Марина Неелова, Олег Меньшиков.