Стилист. Жуткая работа

«Я не хочу предметов первой необходимости. Мне нужна роскошь», – пояснил миру проблему всех эстетов поэт Светлов. Сергей Зверев, некоронованный король Высокой моды России, помимо роскоши, которую подарила ему свалившаяся на него в двадцатилетнем возрасте слава, нуждается, как выяснилось, в совершенно неожиданных вещах. Например, в подвале. Для уединения.[i][b]«Найдете ль вы в России целой три пары стройных женских ног?»*[/i] – Вы хотели бы попробовать начать все сначала? [/b]– Я не хочу возвращаться назад. Потому что за каждым счастливым мгновеньем стоит адский труд. У меня собачья работа. Которой я бы не пожелал никому. Но ко мне все равно все время приходят люди и просятся в ученики.[b]– Всех берете?[/b]– Конечно, нет! Я не беру безнадежных.[b]– А как вы определяете степень безнадежности?[/b]– Да я это вижу сразу.[b]– По первой стрижке, которую они сделают?[/b]– По моему первому взгляду на них.[b]– То есть как?![/b]– Да так. Видно – и все. Вам не видно, никому не видно, а мне – видно.[b]– У меня бы получилось?[/b]– У вас – нет. У вас другие наклонности. Вас бы я не взял. Вы поймите, я же потом в них всю душу должен вложить, чтобы они ниже моей планки просто не смогли работать.[b]– Вы долго росли до этой планки?[/b]– Я рано начал работать. С семнадцати лет.[b]– Вы с семнадцати лет знали, кем вы хотите быть?[/b]– Я не знал, кем я хочу быть. Я смотрел на прически и видел, что они не подходят к фигуре этой женщины. Смотрел на фигуру и понимал, что платье на ней совсем не ее покроя. Например, у него длина короткая, а ей это не идет, потому что у нее ноги бутылочкой. Или длина до колена.Эта такая коварная вещь – длина до колена. Это надо иметь такие идеальные ноги! Таких десять пар на всю Россию! А все поголовно одно время носили длину до колена. Такая была мода.[b]– И вы в семнадцать лет это видели?[/b]– Я это видел всегда, сколько себя помню. Потом – серый цвет. Засилье серого цвета в мужской одежде в советское время. Вытянутые серые пиджачки. Маленькие лацканы. А если у тебя огромный торс и большой живот? Тебе узкий лацкан уже точно не пойдет! И узкий галстук на тебе смотрится ужасно! Я не хотел делать только прически. Я хотел делать весь облик женщины, но тогда даже профессии такой не было – стилист. И тогда я сначала закончил курс парикмахерского искусства, потом – курс дизайна, а затем – курс декоративной косметики. Но дополнительные специальности я уже получал так: днем работал, а вечером учился. И потом, встав на ноги, я продолжал учиться. Во Франции учился моделированию одежды, прическам учился в Париже у Николя и Андре Крис.Я учился в Австрии у Роберта Трейли. Очень много учился у Славы Зайцева. У Долорес Кондрашевой. Может, потому и получился Зверев, что такие люди меня учили. Мало иметь талант – талантливых много. Надо еще иметь терпение. Силу себе сказать: «Надо идти дальше».[i][b]«И дикий гений вдохновенья…»[/i] – Если бы вам нужно было за одну ночь сшить платье, вы смогли бы это сделать?[/b]– Смотря на какую фигуру. Я еще посмотрел бы, буду ли я шить.[b]– Вас бы застрелили, если бы вы не сшили![/b]– Ну и пусть стреляют! То, что я делать не хочу, я делать не буду.[b]– Хорошо. Поставим вопрос иначе. Фигура была бы что надо, и вообще эта женщина – ваш близкий друг. Смогли бы?[/b]– Это другое дело. Тогда – да. Причем с любовью и трепетно. Вас интересует, сам ли я все это делаю? Сейчас – нет. Сейчас я оброс специалистами, которые меня понимают с полуслова. Но есть вещи, которые только я сам смогу сделать. Я только что закончил шить туфли к моей новой коллекции.[b]– Вы сами шили туфли?[/b]– Конечно, сам.[b]– Покажите.[/b]– Сейчас, блин, все брошу, и побегу на склад их искать! Приходите ко мне на показ и смотрите! [b]– Вы рисуете?[/b]– Эскизы – да. Но в моей профессии это совсем не обязательно. Коко Шанель вообще не умела рисовать. Разве дело в этом? [b]– А картины?[/b]– Я бы хотел. Но, понимаете, в чем тут дело. Я не могу чем-то заниматься между делом. Я если делаю что-то, я в это целиком погружаюсь. Сутки, другие, четвертые, пятые… Я не слышу, как мне какие-то вопросы задают, никуда не хожу, сплю, где упаду. Я работаю. Когда я работаю, я настолько погружаюсь в образ этой женщины, что ничего и никого вокруг не вижу. И так – пока работа не сделана. Я не представляю себе, что могу в перерыве кудато там пойти и порисовать, скажем, картины.[b]– Как же вы расслабляетесь?[/b]– А никак я не расслабляюсь. Вот завтра едем с сыном к подруге на дачу, вроде как собираемся отдохнуть. Но я знаю, что весь отдых выльется в то, что мы с ней, как сумасшедшие, все время будем говорить о работе. Хотя, конечно, природа, и никого вокруг не будет. Вроде отдых. Но вечером мне надо отрисовать четыре эскиза для одного клипа, я обещал. И две встречи. Впрочем, я все-таки расслабляюсь. Знаете как? Я очень люблю бальные танцы. Хожу на все конкурсы. Люблю Большой театр. Там можно побыть одному.[b]– А дома – нельзя?[/b]– Да нигде нельзя! [b]– У вас большой салон.[/b]– В котором всегда люди. Чтобы прийти в себя, я прячусь на складе с косметикой. Но меня и там находят. Под салоном есть подвал. Пустой. Я просил в инстанциях, чтобы мне его отдали. Я бы там мог спокойно порисовать. В тишине. Но мне сказали, что подвалы не отдают. Их покупают. А денег у меня сейчас нет.Еще меня лечит сын. Я могу очень быстро отойти от работы, если пообщаюсь с Сергеем.[b]– Это часто происходит?[/b]– Конечно, он же со мной живет! И потом, я везде его с собой вожу. На гастроли его с собой беру.[b]– Его мама не против такого режима?[/b]– Его мама умерла, к сожалению. Иначе он жил бы с ней. Еще лучше – если мы жили бы все вместе. Но обстоятельства сложились иначе.[b]– Простите.[/b]– Мой сын – очень тонкий ребенок. Он чувствует красоту. Но у него свои критерии. Например, он считает, что самая красивая женщина на земле – это его няня. Я с ним не спорю. Ему виднее. Сейчас для меня очень важно, как он пойдет в новую школу. Я купил новую квартиру, и устроил его в школу рядом с домом.Теперь у меня работа, дом и его школа будут рядом. Но вот понравиться ли ему там? Хотя я очень много менял в детстве школ, мы постоянно куда-то переезжали, и я никогда не учился два года в одной школе. Переезды – это моя жизнь. Но я – это я. Сережа – другое дело.[b]– Сколько ему лет?[/b]– 22 августа исполнится девять. Он пойдет в третий класс. Мы его поздно отдали. Но зато он отличник! [b]– Сказали вы с гордостью.[/b]– Конечно. Потому что я один за двоих у него. И требования с меня за двоих. И отношения у нас с ним очень интимные.[b]– То есть вы ему мама-папа?[/b]– Нет. Я ему папа-папа.[b]– И нет никого, кроме вас?[/b]– У него есть прекрасная бабушка. Моя мама. Знаете, есть женщины, которые, я думаю, смогли бы заменить Сереже маму. Но все они – замужем.[i][b]«Мои богини! Кто вы? Где вы?..»[/i]– Вы дружите только с красивыми женщинами?[/b]– Шить и дружить – это разное дело. Друзей по фигуре не выбирают. Для меня главный критерий – чтобы это личность была. Вокруг меня много манекенщиц. А дружу я с другими женщинами. Женщинам, которых я люблю, я дарю белые букеты. Цветы в них разные, но все – белые. И маленькие вкрапления других оттенков, в зависимости от характера той, кому этот букет предназначается. Друзья – это люди, которые оставляют в твоей жизни след. Когда я познакомился с Аленой Апиной, я не мог с ней наговориться. Такое впечатление, что мы знали друг друга, а потом лет двадцать не виделись. Колоссальное влияние на меня оказала Людмила Марковна Гурченко. Это актриса, которой я просто жил. Все время, пока с ней работал. То же самое могу сказать о Лайме и Ирине Понаровской. Эти женщины были моими музами. Работая с ними, я попадал под их обаяние до такой степени, что мое состояние было на тот момент явно неадекватным. И это – нормально. Без этого состояния в моей профессии делать нечего. Просто приходить в салон – мыть, брить и стричь – это банально. Неинтересно. На это жалко гробить жизнь.[i][b]«Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит»…[/b][/i]– Папа мой погиб трагически, когда мне было четыре года. И мама всю жизнь на двух работах вкалывала, чтобы нас с братом тянуть. И никогда не жаловалась. И старалась нас всегда очень красиво одевать. И все думали, что я ребенок из богатой семьи. У мамы был очень хороший вкус. Она покупала антикварную мебель. Я и не знал в детстве, что может быть какая-то другая. Я вырос в красоте. Моя бабушка была очень скромной женщиной. Она жила в деревне. Но у нее были очень красивые вещи. Она работала с четырех утра, у нее было огромное хозяйство, жила одна, никаких помощников у нее не было. В шестьдесят лет умерла. Она была труженица.[b]– И – вы?[/b]– Ну, у меня было девять дней отпуска за десять лет.[b]– Здоровье не подводит?[/b]– Да пора пересматривать какие-то вещи. Как-то иначе жизнь строить.[b]– Ну, на жизнь вам жаловаться грех.[/b]– Это так кажется. Со стороны.[b]– Бог дал вам талант.[/b]– Вы знаете, в этой жизни, наверное, всего поровну. Кому-то – талант, а кому-то – легкая жизнь. И я бы предпочел, чтобы у моего сына не было столько проблем, как у меня, и пусть даже не будет таланта.[b]– Оригинальный вопрос под завязку – ваши жизненные планы.[/b]– Жизненный план у меня – это мой сын. Мы сейчас живем в странном мире. Мы упускаем главное. Это наших детей. И тех, у которых нет семей. Я бываю в детских домах. Конечно, там лучше, чем после войны. Но детям не хватает любви и заботы. И помогают им, как ни странно, люди небогатые. А те, кто носит колготки за 300 долларов, нет. Я дружу со служителями храма напротив моего дома. Я верующий человек. Православный. Я думаю, если бы мне был дан шанс все повторить, я мог бы стать хорошим священником.[b][i]*[/b] Все подзаголовки позаимствованы у А. С. Пушкина[/i][b]Досье «ВМ»[/b][i]Сергей Зверев. Стилист. Дизайнер Высокой моды.Родился в Забайкалье, в городе Култуке. Дата рождения тщательно скрывается.Чемпион мира и абсолютный чемпион Европы по парикмахерскому искусству.Четырехкратный обладатель премии «Овация».Автор 12 коллекций моды.Живет и работает в Москве.[/i]