Главное
Путешествуем ВМесте
Карта событий
Смотреть карту
Приметы и советы

Автор

Веста Боровикова
Александр Митта натаскивает будущих режиссеров на ремесло, как гончих на лис
Александр Митта расчленил на составляющие то, что раньше я по наивности считала таинством – создание кинокартины. Нарисовал скелет действия. Вывел четкую схему движения сюжета – от экспозиции через завязку и драматическую ситуацию к конфликту и кульминации. Оказалось, что кости, из которых сложена «Касабаланка» и рекламный ролик, одинаковы. Этот человек без сантиментов «отнял аромат у живого цветка» и натаскивал будущих режиссеров на ремесло, как гончих на лис. Зрителя при этом он называл «этот мерзавец». Когда Митта закончил, я ощутила то, во что он так любит вгонять «этого мерзавца» – острое чувство «саспенса» (англ. suspence - состояния тревожного ожидания).
Развлечения
В ЦДХ проходит неделя ирландского кино
Процессия закончила свое шествие большим ночным концертом в одном из клубов Москвы. Принять в нем участие сочли за удовольствие Борис Гребенщиков и Виктор Зинчук.
Развлечения
Дикобраз и бегемот празднуют юбилей Уголка Дурова
Поскольку каждый юный москвич хоть раз, да побывал в этом доме, то юбилей этот касается практически всех жителей Первопрестольной. Как и чем сегодня живет «Уголок»? Нарядный особнячок, словно созданный для того, чтобы в нем принимал гостей старорежимный московский градоначальник.
Общество
Дом на Божедомке
Поскольку каждый юный москвич хоть раз, да побывал в этом доме, то юбилей этот касается каждого жителя Первопрестольной. О том, как живет «Уголок» сегодня – рассказ нашего корреспондента.
Развлечения
Алексей Панин: Я озвучивал «Кин-Дза-Дза»
О том, почему Алексей Панин не снимает картины сам, не очень веря в профессионализм современных режиссеров, и о многом другом со звездой многих нашумевших фильмов беседовала наш корреспондент.
Развлечения
Алексей Панин: Я озвучивал «Кин-Дза-Дза»
О том, почему Алексей Панин не снимает картины сам, не очень веря в профессионализм современных режиссеров, и о многом другом со звездой многих нашумевших фильмов беседовала наш корреспондент.[b]Мне нравится ваш герой в картине Аллы Суриковой «О любви в любую погоду». Он тоже из прошлого, такой советский юноша. Он похож на вас?[/b]Все мои герои похожи на меня. Я же не шизофреник, я не пытаюсь из себя кого-то изображать. Я не работаю над ролью.Мне предлагают сценарий, я его читаю или не читаю. И соглашаюсь.[b]Не читая?[/b]Часто не читая. Великий русский актер Николай Крючков говорил, что от работы отказываться грех. К сожалению, в наше время, связанное с полной коммерциализацией всей нашей жизни и полным непрофессионализмом во всем, многие занимаются не своим делом.Журналистами работают люди, которые и говорить-то плохо умеют. При этом они пытаются что-то писать. В кино появились режиссеры, которые ни фига не могут снимать. Но почему-то им дают деньги и они снимают кино. Плохое, непрофессиональное кино. Алла Сурикова, если уж мы заговорили о картине «О любви в любую погоду», абсолютно профессиональный человек... Я рад, что мне удалось поработать с великим советским режиссером Аллой Ильиничной Суриковой, снявшей фильмы, которые смотрела вся страна: «Ищите женщину» и «Человек с бульвара Капуцинов». Мне приятно было с ней работать, и я получал от этого удовольствие. Может быть, она немножко устарела, осталась в том времени, в котором была счастлива. Но сегодня есть куча режиссеров, которые пытаются снимать современное кино, картины которых смотреть противно.[b]Еще есть режиссеры, которые снимают картины, которые никто не видит, кроме критиков на кинофестивалях...[/b]Вы знаете, мне это не нравится. Но я абсолютно точно знаю, что если людям что-то интересно, где бы они ни жили, они это кино найдут. Вот мы сейчас сидим с вами в отеле в горах Домбая, и люди, которые живут вокруг в аулах, приехали и смотрят картины кинофестиваля, которые им привезли, потому что они очень этого захотели. Это от людей зависит.Если человек хочет картину посмотреть — он ее посмотрит. В случае с детьми это целиком зависит от родителей.Моя дочка, которой четыре года, отлично знает, кто такая Мэри Поппинс. Хотя этой картине много лет.[b]Вы ей книжки читаете?[/b]Читать я вообще не люблю. Вернее, не люблю читать вслух для дочки. Читает ей обычно бабушка. Я люблю с ней подвижно «тусоваться» — едем куда-нибудь, гуляем.[b]Так вы любите читать или нет?[/b]Люблю. Но не дочке. И я не особый читатель. Бывает, нападает настроение, и я начинаю читать. А потом не беру книгу в руки по полгода. Не могу сказать, что в сумке у меня всегда лежит книга, которую я читаю.Хотя сейчас у меня в сумке как раз книга есть. «Житие Сергия Радонежского». Я ее читаю уже третий месяц. Полкниги уже прочитал.[b]Вы верующий человек?[/b]Да. Мне помогал Бог. А молитвы я ни одной не знаю. И толком молиться не умею. Но вообще думаю, что Бог меня любит. Я начал сниматься в кино в конце девяностых, когда в стране был кризис и вообще было не до кино. А я снимался. И работал вместе с великими актерами и великими режиссерами, у которых учился прямо в процессе, впитывая в себя профессию. Мне повезло.[b]Еще я вас видела в маленькой роли в картине «Мираж»... Хорошее кино, мне понравилось. А вам?[/b]Не знаю, я картину не видел. Я вообще мало имею отношения к ней. Тигран Кеосаян, мой старший товарищ, почему-то никогда не снимал меня в кино, несмотря на нашу хорошую дружбу. И вдруг он позвонил и предложил маленькую роль.[b]Вы вообще много картин не видели, в которых снимались?[/b]Больше половины. А все потому, что в них я снимался за деньги, потому что это картины проходные, потому что мне надо кормить семью. Но чаще всего на этих фильмах я со всеми ругаюсь. Потому что снимали их халтурщики, а я в силу жадности не мог им отказать, а в силу честности не мог промолчать.И я им говорил, что они снимают дерьмо, а они, вместо того чтобы послушать меня, потом говорили, что со мной сложно работать. Почему-то Данелия соглашался со мной, когда я ему в двадцать с чем-то лет говорил: «А давайте лучше я вот так сделаю».[b]Вы где у него снимались?![/b]Я озвучивал «Кин-Дза-Дза». Он дал мне сделать два варианта — как он хотел и как я хотел. И когда я закончил, он мне сказал: «Леша, вы знаете, вы были правы. Как вы предлагали, было правильно». Я ответил ему: «Спасибо вам большое». Он говорит: «Да что спасибо! Вы очень хороший артист». Я опять: «Спасибо». — «Да нет. Вы не поняли. Я это говорю седьмой раз в жизни». Мне это было очень волнительно. Потому что я помню как минимум десять великих актеров, которые у него играли. И я подумал: «Если я седьмой, кому же из них он этого не сказал?» Может быть, он немного и слукавил, но мне было очень приятно это услышать. Еще он сказал: «Жалко, что я сейчас не снимаю кино, я бы хотел с вами поработать».Поэтому когда обо мне что-то плохое придумывают новые кинематографисты, которые ничего не умеют, мне так на это плевать...[b]Но есть вопрос. Если вы недовольны процессом, почему не снимете картину сами?[/b]У меня нет денег. А к продюсерам не пойду. Почему я должен им что-то доказывать? Актер — профессия подневольная. А режиссер — авторская. И то, что из нашего кино сделали кино продюсерское, мне не нравится.Я по-прежнему отношусь к режиссерам как к авторам. А в последнее время все решают продюсеры, которые зачастую даже не понимают в кино ничего. И если я когда-нибудь в жизни разбогатею, я сниму кино за свои деньги. И если оно провалится, я никому не буду должен.Я сниму его в первую очередь не для того, чтобы заработать, хотя это важно. А ради творчества. В кино оно должно быть на первом месте. А деньги — на втором.У меня есть несколько сценариев, которые я хотел бы снять. При этом абсолютно разных.Один сценарий мы написали с Машей Озеренко, ученицей Хотиненко. Второй — я сам. Это абсолютно артхаусное кино, его можно снять как полный метр, а можно — как короткий. Но короткий будет интересней. Такого кино в нашей стране не было.Это кино про свингеров, абсолютно шоковое… Что-то там есть от Ларса фон Триера «Идиоты». Что-то — от «Калигулы». Абсолютно откровенное кино.Есть еще детское кино, сказка про Иванушку-дурачка. Еще бы я снял картину по Коэльо «Одиннадцать минут». Но там такие авторские права...[b]Кого бы позвали сниматься? С кем было бы не противно?[/b]Не противно? Они почти все померли. Позвал бы Василия Макаровича Шукшина. Олега Даля. Петра Мартыновича Олейникова на картину об Иванушке-дурачке. Он уже это делал однажды в сороковых. Николая Афанасьевича Крючкова.Бориса Андреева. Олега Ивановича Янковского. Александра Гавриловича Абдулова.[b]А у вас есть профессия про запас?[/b]Я воровать могу.[b]Пробовали?[/b]Конечно. В 90-е годы. Думаете, я в «Жмурках» снимался просто так? Расскажу лет через десять.
Развлечения
Юбилейная панихида
РЕФОРМА образования поставила под угрозу существование школ искусства в России. О том, чего мы можем лишиться, можно представлять себе абстрактно, а можно – вполне наглядно. Например, заглянув в прошедший воскресный вечер в Центр Мейерхольда, где праздновала свое двадцатилетие Московская международная киношкола. Напомним: последним витком культурного всплеска стали девяностые. Провинция голодала без зарплат, а в кремлевских коридорах решались судьбы родины. Кто-то грезил о свободе, большинство – о больших деньгах. Интеллигенция паковала чемоданы в поисках хлеба за кордоном. Но были и фанатики, верящие в предназначение. Одна из них, Алла Ивановна Степанова, и пробила в Москве первую киношколу. Уточню ее подвиг – бесплатную школу, дающую среднее образование плюс киноспециальность. Такой подготовительный класс ВГИКа, грубо говоря. Туда сразу сбежались творческие дети и их родители, замордованные понятно каким образованием. Счастливчикам, прошедшим конкурс, привалило три года радости. Ребенок мог сам выбрать мастерскую – актерскую, режиссерскую, сценарную, операторскую, звукорежиссерскую или мультипликаторскую – и окунуться в творчество. Попутно получая аттестат о среднем. – Я была поражена тем, что дети в школе как люди. А педагоги не как учителя, а как друзья или там родители, – очаровательно передала атмосферу в школе Маша Лебедева, сегодняшняя ученица. – Нам просто повезло, – призналась основательница школы Алла Ивановна, которой на юбилее в мейерхольдовском центре зал рукоплескал стоя, – только в 91-м эта идея могла прокатить. Ни раньше, ни тем более позже. И уж тем паче – не теперь. Проблемы, решаемые школой эти двадцать лет, очевидны. И в нашей стране неразрешимы. Нужно чуть ли не ежедневно доказывать свою необходимость государству. А дети и сейчас, через двадцать лет, вспоминают годы обучения в школе как самые счастливые (это слова Полины Кутеповой, примы фоменковского театра, уж ей-то, с ее кино- и театральной востребованностью, есть с чем сравнить). И родители, которые были счастливы отдать детей самого страшного возраста (14–17 лет – кто пережил, знает!) в руки по-настоящему творческих людей, а не искусных имитаторов такового за деньги – тоже. А государство, между тем, готово поставить всю страну на лыжи, но ни мало не смущается фактом того, что по уровню образования мы уверенно лидируем среди колоний. Что из культурной страны мы превратились в полуграмотную. Что интеллигенция сегодня в России осталась в двух вариациях – уехавшая и бывшая. – Если мы колония, школы искусств надо закрывать, – сказал заздравную речь на юбилее школы народный артист России Юрий Назаров. И без надежды добавил очевидное: – А если государство, то надо вкладывать деньги в образование. Но с 1 сентября государство будет давать нашим детям минимум бесплатных дисциплин. Для колонистов вполне хватит. Остальные будут покупать родители за деньги. Понятно, что образование станет уделом немногих, что позволит нашему государству смотреть в завтрашний день с чувством глубокого удовлетворения. Киношколы, а также школы театра, балета и прочие школы искусства, которых и так в нашей бедной стране до ничтожного мало, должны будут как-то выруливать в этой ситуации. Либо брать деньги с родителей, и тогда в творческих школах будут учиться не одаренные дети, а дети с кошельком. Что из этого выйдет – понятно. Посмотрите телевизор. То, что там можно увидеть, придумали как раз люди с кошельком, иные туда не попадают. Второй вариант: выпрашивать гранты у государства, которое, как известно, самозабвенно катается на лыжах. То есть тянуть все тот же груз неразрешимых проблем. Педагоги школы наконец дождались того момента, когда школа может вырасти в колледж и выпускать дипломированных специалистов. Во-первых, это может помочь школе сохраниться. Сегодня среднее специальное образование в приоритете. Во-вторых, выпускники школы получат не аттестат, а диплом о среднем профессиональном образовании, с которым можно идти работать по специальности. Дай бог, у них получится. [i][b]…Мир рассматривается не как данность (готовое знание, априори верное представление, подтвержденное авторитетом учителя), но как проблема (неразрешимое противоречие, которое не имеет готовых, культурно нормированных средств выхода из него.[/b][/i] [b]Из педагогической концепции киношколы Справка «ВМ»[/b] [i]Московская международная киношкола – это учебное заведение для одаренных, но социально неадаптированных подростков, которые в обычных массовых школах, как правило, не находят себе места…[/i]
Развлечения
Пегас-тяжеловоз поднялся над землей
В КАЖДОЙ постановке Александра Тителя есть свой ключ для прочтения режиссерского замысла. «Богема» открывается летящими над сценой белыми голубями (души, обреченные на свободу), «Севильский цирюльник» – мотоциклеткой из «Римских каникул» (о любви, но не очень серьезно), «Сказки Гофмана» – Пегасом, растворяющимся в воздухе.Для оперного Гофмана (а именно ему и посвящена опера) вся жизнь – это время, отведенное на поиск любви.Литература и музыка – побочный продукт любовного поиска. Но любовь – слишком тонкая субстанция для этого мира, в котором существуют лишь ее подделки. Герой сталкивается с искусной имитацией любви. Сначала его обманывает женщина-автомат, механическая кукла, изображающая совершенство, затем – опытная куртизанка, состоящая в прислужницах дьявола.Встреча с певицей приближает его к истинному чувству, но и там любовь в итоге погублена честолюбием и иллюзией славы, влекущими огнями преисподней. Поняв, что любовь не живет на земле, Гофман доживает остаток жизни в кабаке, черпая вдохновение в собственном воображении.Александр Титель отдал все три партии искусительниц приме театра Хибле Герзмава, о чем и мечтал Оффенбах.Певице пришлось трижды менять тембр (вполне в духе Гофмана), точно доказывая – для искушаемого важен не объект, а состояние, ибо поэт поклоняется вечному обману, вечной женственности, а не конкретной Джульетте, Олимпии или Антонии. Герзмава справилась с труднейшей задачей, которая во все времена была по силам лишь единицам, проявив себя еще и как комическая актриса – партия Олимпии, заводной куклы, чье «совершенство» легко оборачивается абсурдом, того требовала. Ее партнером стал Нажмиддин Мавлянов, с легкостью исполнивший сложнейшую партию, которого режиссер в прошлом году привез из Ташкента.Кстати, именно с успеха «Сказок Гофмана», поставленных Тителем еще в Екатеринбурге в 1987 году и показанных в Москве, началась его впечатляющая «московская» эра.«Свердловские «Сказки» были более оптимистичными, – сказал нашему корреспонденту Александр Борисович, – они рождались в 86-м году, в период очередного общественного подъема, сегодня многие иллюзии развеяны. Конь – это воспоминание из «Театрального романа» Булгакова, тот самый золотой конь, которого так возлюбил автор, некто Максудов, впрочем, как известно, кончивший плохо. Это то, что существует в спектакле, вроде бы не участвуя в нем, и часто это самое важное. Должно быть нечто невидимое и неслышимое, что прячется за кулисами, слышится в запахе, во всхлипах оборудования, в жалобах костюмов».Как всегда, Титель не смог отказать себе в удовольствии пошутить – и зритель живо откликнулся на исполнение танца учеными физиками в белых халатах. Дух Гофмана, для которого не существовало законов жанра, явно витает над сценой, в которой персонажи комедии дель арте соседствуют с киногруппой, а высокое чувство любовного недуга оформляется в виде разноцветных клоунских очков. Видимо, этот дух сроднил его с Оффенбахом, которому Ницше отдал больше прав на титул гения, нежели Вагнеру.К премьере театр выпустил великолепное издание, изобилующее самыми удивительными сведениями о жизни обоих гениев. Например, о том, что Гофман прогуливал лекции Канта, мечтал о коте, которого смог завести только на сорок втором году жизни, и влюблялся исключительно в девиц, которым давал уроки музыки. Театр в Бамберге, где он служил капельмейстером, соединялся переходом с кабачком «Роза», где Гофмана можно было увидеть не реже, чем в театре. Жак Оффенбах же ломал о рояль трости, ища финал, вдохновлялся для своих опер сюжетами из Жюля Верна и Дефо и внешне напоминал крошку Цахеса. Все эти детали толкают на мысль о том, что оба гения вполне бы поняли друг друга, если бы встретились в том самом кабачке. Понял их и Александр Титель.Художником «Сказок» снова стал Валерий Левенталь, придумавший гомерически смешные костюмы для персонажей комедии дель арте и придавший возвышенному Пегасу черты тяжеловоза, точно напоминая, что искусство состоит не только из крыльев, но и из колоссальной работы. Не теряя при этом способности легко растворяться в воздухе.Воздух этой премьеры был соткан дирижерским талантом Евгения Бражника, которого на финале зал забросал массивными букетами цветов – к счастью, не очень метко.
Развлечения
Сопротивление бесполезно
8 мая на площадке Театра.doc, культурного пространства «новой драмы», состоялась премьера спектакля «Зажги мой огонь», задуманного Сашей Денисовой и поставленного Юрием Муравицким. Авторы и участники спектакля, погружая зрителя в собственную интерпретацию жизненных коллизий легенд рок-н-ролла Дженис Джоплин, Джима Моррисона и Джимми Хендрикса, попутно рассказывают о том, как современное поколение театрального андеграунда находит свое место в мире. Вашему вниманию предлагается интервью с Юрием Муравицким. [b]– Юрий, какими путями вы пришли к новой драме?[/b] – На тот момент, когда я защитил диплом режиссера в Щукинском и начинал работать на кафедре режиссуры педагогом-стажером, мне казалось, что ничего интересного в театре, по большому счету не происходит, а если и происходит, то в каких-то очагах, и непонятно, как я могу ко всему этому подключиться. Я уже всерьез собирался завязывать с театром и заняться зарабатыванием денег, когда мне позвонила куратор Омской лаборатории современной драматургии Ольга Малинина. Она знала, что я когда-то что-то писал, и спросила, нет ли у меня какой-нибудь пьесы, с которой бы я мог на лабораторию приехать. Пьесы у меня не было. Тогда она предложила приехать на лабораторию в качестве режиссера и сделать эскиз по одной из отобранных пьес. [b]– Что такое эскизы? – спросит вас простой зритель. [/b]– Эскизная постановка – это спектакль, поставленный за четыре-пять репетиций. С минимальным оформлением. Задача эскиза – показать, как могла бы выглядеть пьеса, если бы она была поставлена на сцене, открыть пьесу. Не всякий может увидеть пьесу из текста. Эскиз очень важен и для драматурга. Когда после прочтения тебе говорят, что в твоей пьесе герои совершают немотивированные действия или что пьеса не удалась, ты думаешь: «А пошли вы…» – и ничего не меняешь. Но если ты видишь эскиз, все ошибки текста становятся очевидны. Эскизные постановки – это вторая часть лаборатории, она происходит через полгода после прочтения пьесы драматургом. То есть все делается для того, чтобы драматург увидел свои ошибки. Удачный эскиз даже может быть приглашен на театральный фестиваль. Лаборатория дает реальный шанс на то, что пьеса, если и не получит грант на постановку, по крайней мере будет замечена. Тогда я сделал эскизы пьес «Я ухожу» и «Четыре желания мадам Ватто» Германа Грекова, и Олег Лоевский, известный театральный деятель, можно сказать, ветеран «лабораторного движения», пригласил эскиз пьесы «Четыре желания…» на фестиваль «Реальный театр» в Екатеринбург, что было неожиданно и крайне приятно, потому что обычно он звал спектакли, а не эскизы. Потом, вскоре после окончания лаборатории, мне предложили в омской драме поставить спектакль на большой сцене. С этого, в общем-то, начались мои серьезные отношения с театром. [b]– В чем оправдание лаборатории для вас – понятно. А в чем ее оправдание объективно?[/b] – Театр должен развиваться. К сожалению, в России об этом постоянно забывают. Хорошо, конечно, что президент сказал чиновникам: «Господа, пора бы уже разбираться в современном искусстве», но дальше-то что? [b]– Наверное, он отвлекся на это после того, как чиновники разработали закон об обучении балету с пятнадцати лет…[/b] – Может быть. В кругах чиновников до сих пор есть такое странное представление о театре, что это некая закостеневшая форма, которая именуется традиционной, на деле чаще всего являясь нафталином. Такого нафталина невероятно много. Одним из мощных инструментов борьбы с нафталином является современная драматургия, которая двигает театр вперед. Потому что, как бы ты ни старался, нельзя открыть современный текст старыми ключами. Потому что современная драматургия несет в себе всю степень сложности современного мира. Пьесы же, написанные, скажем, пятьдесят лет назад, зачастую не только не отвечают на вопросы современного мира – они их даже не задают. К сожалению, не каждый театр может позволить себе эксперименты с современной драматургией на большой сцене. Это сложно и дорого обходится. Оптимальный формат для эксперимента – это лаборатория. Благодаря находкам лаборатории репертуар театра пополняется современными пьесами, пытающимися отвечать на вопросы сегодняшнего мира. [b]– Например? На какие вопросы не отвечает классика, а отвечает новая драма?[/b] – Навскидку сказать сложно… Взаимоотношения с масс-медиа, например. Но важно именно то, что современная драматургия дает возможность зрителю подключиться к происходящему на сцене напрямую, а не через ряд сложных или простых ассоциаций. Зритель новой драмы сразу понимает, что все это имеет к нему прямое отношение. [b]– В чем задачи театра при постановке современной пьесы?[/b] – Добиться максимальной сопричастности, диалога со зрителем. [b]– Но, согласитесь, в современной пьесе часто речь идет о какой-то кошмарной жизни, которой не каждый захочет быть сопричастен.[/b] – Да. Но мы вынуждены быть сопричастны тому кошмару, который происходит сегодня в реальной жизни. Ощущение тупика и безысходности, конца времен, которое сегодня присуще людям, – это не есть субъективное ощущение авторов современной пьесы. Оно свойственно людям, которые живут сегодня. Даже очень далеким от театра. Конечно, театр не может дать ответа, что с этим делать, но он пытается разобраться, почему это происходит, формулирует вопросы, ловя эту неоднозначность жизни, давая зрителю возможность посмотреть на себя со стороны. Почему у Церкви такие сложные отношения с театром? Потому что настоящий театр дублирует сакральные функции Церкви. Для этого он и существует. А не для развлекухи и лжи. Современная драматургия вынуждает театр вести честный диалог со зрителем. Ты не прикроешься ссылкой на эпоху, как это можно сделать, работая с классикой. Ты вынужден быть максимально открытым. Зрителей, кстати, пускают на показ эскизов лаборатории, и им это интересно, они порой разражаются такими монологами, которые свидетельствуют о полной сопричастности. Кстати, последние полгода в Москве я наблюдаю бум читок: в клубе «Китайский летчик Джао Да», в каких-то иных клубах, открылся даже Театр читок… Новая драма отвоевывает себе место и на фестивалях. На «Золотой маске» спектакли по пьесам современных драматургов получают награды. [b]– Откуда пошла традиция читать пьесы?[/b] – В Любимовке еще во времена Станиславского люди театра собирались и читали друг другу новые пьесы. Фестиваль «Любимовка» возродил эту традицию. Еще был замечательный фестиваль «Новая драма». Ключевые фигуры этого движения: Михаил Угаров – безусловно, фигура номер один в пространстве современной пьесы, – руководитель Театра.doc, драматург Елена Гремина, Александр Родионов, Кристина Матвиенко, Елена Ковальская. Сейчас эти люди делают фестиваль «Новая пьеса». Эдуард Бояков сейчас делает аналогичный фестиваль в Перми – это фестиваль современного театра и кино «Текстура». Там тоже есть конкурс пьес. Есть очень авторитетный конкурс современной пьесы в Екатеринбурге – «Евразия», его главный организатор – Николай Коляда. В Екатеринбурге вообще очень мощная драматургическая школа. Недавно, в дополнение к «Коляда-театру» там еще открылся Центр современной драматургии. В Красноярске уже третий год проходит фестиваль «ДНК» («Драма. Новый код»). В Самаре и Тольятти проходят семинары, посвященные современной драматургии. Очаги новой драмы, где люди пытаются разговаривать друг с другом на современном языке, разрастаются. Так что хочется сказать всем этим людям, которые пытаются сохранить театр в законсервированном виде… [b]– …Они считают, что это верность традициям…[/b] – Это их глубокое заблуждение, иллюзия и самообман! Это псевдоклассика и псевдотрадиции, Станиславский крутится в гробу, видя, как актеры этих театров наигрывают, как лошади! Из-за этих блюстителей традиций российский театр сегодня в состоянии крайне нерадужном. Так вот, всем этим людям, которые захватили огромные здания в Москве и по всей России, создав целую сеть нафталинового театра и не пуская на свою территорию современность, я хочу сказать: «Сопротивление бесполезно!» Они десятилетиями дискредитировали театр так, что теперь адекватный зритель не хочет туда идти. Думающих людей пугает посещение театра. [b]– Я знаю массу людей, которых отпугивает мат на сцене, принадлежность новой драмы.[/b] – Поэтому зритель должен знать, куда он идет. Театр должен быть разным. [b]– В том числе и с матом?[/b] – А почему нет? Люди же говорят матом. Поэты пишут матом. Самое страшное свойство нафталинового театра – это то, что он показывает людей лучше, чем они есть на самом деле. Во-первых, это лицемерие, а во вторых, это обман. И зритель, обманутый таким театром, выходит на улицу и получает по морде. [b]– Может, он хочет быть обманутым? Такому театру вы даете право на существование?[/b] – Который обманывает зрителя? Я – нет.
Развлечения
Анна Дубровская: Актёрское время проходит быстро
«Театральная компания Вадима Дубровицкого» совместно со студией «Полонез» представляет фильм «Иванов», снятый по одноименной пьесе Чехова. В главных ролях – трагический Алексей Серебряков и актриса Вахтанговского Анна Дубровская. Роль Сарры, умирающей от поруганной любви и чахотки красивой женщины, вероятно, станет лучшей в коллекции ролей Анны в кино. В театре же она собрала целое ожерелье женских загубленных судеб: от Елизаветы в «Царской охоте» в постановке своего учителя В. В. Иванова до Елены Андреевны в «Дяде Ване» Р. Туминаса.О том, как пересекаются линии судеб ее героинь и собственной судьбы, актриса согласилась рассказать «Вечерке».[b][i]Где молодые драматурги?[/i][/b]– Такая роль – подарок судьбы для любой актрисы. Это счастье, за которое я благодарю Бога. В основном сейчас ведь предлагают сыграть такое, от чего приходится отказываться. Это стыдно читать, и просто невыносимо было бы играть…[b]– Это проблема драматургии? Вам сегодня приносят хорошие пьесы?[/b]– О жизни человеческого духа – что-то не видела. Я мало читала современной драматургии, но то, что читала, мне не нравилось. Эпатажные, шокирующие постановки я смотрела, а вот просто о людях – не видела. Гришковец в своих первых работах об этом писал, и я с ним работала на его спектакле «Планета». Он человеческим языком говорит о человеческих же вещах.Но вот больше никого я не припомню. Поэтому театры и ставят классику. А ведь было время, когда ставили Володина, Зорина, Арбузова, Вампилова, Петрушевскую, которые приносили свои пьесы в театр, и они были о том, что происходит сегодня… А где сегодня молодые драматурги? Мне кажется, с этим огромная проблема.[b]– Все слопал телевизор?[/b]– Телевизор – лишь отражение состояния общества.[b]– А вы его смотрите?[/b]– Смотрю канал «Культура», там идут хорошие фильмы. Профессия актрисы ведь ночная, пока придешь со спектакля, пока уснешь… Вот по ночам и смотрю.[b]– За кем из коллег по цеху следите с удовольствием?[/b]– Мне нравятся актрисы из «Мастерской Петра Фоменко». Его женщины негромко успешны, но они так хороши.Мы начинали в одно время, а недавно я смотрела премьерный спектакль Каменьковича и увидела, как они мощно выросли.[b]– Вам не хотелось бы с ними поработать?[/b]– Не думала об этом, мы никогда не пересекались. Но мне нравится успех этих людей. Я смотрю на их работу, и это как-то оправдывает мою профессию. Потому что временами профессия утрачивает ценность.[b]– Почему?[/b]– Потому что я вижу, сколько в ней случайных людей, случайного успеха. Это тот случай, когда «за державу обидно». Мы ведь в юности мечтали быть похожими на Фрейндлих, Неелову, Демидову, Терехову… Ориентировались на Даля, Смоктуновского, Борисова, Миронова. А чья игра сегодня станет критерием для молодых актеров? Мне обидно, потому что есть еще молодость и уже зрелость, и это время скоро пройдет, оно будет упущено, а материала нет.[b][i]Такая роль выпадает раз в жизни[/i]– Ну вот вам дали прекрасный материал – Чехова. Вам понятна ваша героиня? Женщина, которая отреклась от веры и родителей, чтобы пойти за любимым человеком, отрезав себе все пути к возвращению…[/b]– Эта женщина просто позволила себе так полюбить. Впасть в такую эмоциональную зависимость от мужчины.[b]– Ваша героиня – умная женщина. Откуда такие иллюзии?[/b]– Ум тут ни при чем. Это вопрос сердца. От сильной женской любви очень трудно излечиться. Люди кончают жизнь самоубийством.А в случае с Саррой все усугубляется тем, что ей некуда вернуться. Ее прокляли в семье родителей, и Иванов ее разлюбил. И чахотка, от которой она умирает, становится ее спасением, ее программой по самоуничтожению. Ей просто незачем больше жить.[b]– Вы не боитесь, что роль, где героиня гибнет, может как-то отразиться на вашей жизни?[/b]– Я уже взрослый человек, давно сформировавшаяся внутренне. Я переросла это все. Мне кажется, что это так. У меня есть то, что не позволит мне оказаться на месте Сарры. У меня есть уже взрослая дочь, ради которой стоит жить, пожилые родители, которым надо помогать.Я думаю, что предательство мужчины меня бы убить не смогло, хотя не дай бог, если такое случится. Такая роль, как Сарра, выпадает раз в жизни. Играя ее, я испытала такое очищение, катарсис, что очень хочется это повторить.Актрисы меня поймут. Это такой чисто актерский крючок.[b][i]К разговору о цинизме[/i]– Мне кажется, эта роль в чем-то перекликается с вашей ролью Елизаветы в «Царской охоте» Иванова. Кстати, какой театр вам ближе: театр Иванова или театр Мирзоева, у которого вы сыграли Алкмену в «Амфитрионе»?[/b]– Вы знаете, на роль Алкмены я вводилась, потому что Юлия Рутберг ушла, у них были разногласия с Мирзоевым. Я ввелась за несколько репетиций. Поэтому я не взяла бы на себя право говорить, что я постигла стилистику театра Владимира Мирзоева, времени было мало. А театр Иванова – это театр традиционный, человеческий. И в нем интереснее проживать жизнь своего героя. Вы знаете, одна лишь форма не дает мне смысл. Я не хочу, идя в театр, разгадывать ребусы. Тем более, если в них нет ответа.[b]– Почему из театра вообще исчезает желание играть, пропуская роль через душу?[/b]– Потому что наша душа так глубоко сегодня запрятана, что до нее уже не добраться. Надо приложить к этому много усилий. В сегодняшнем мире человек так заморочен всякой шелухой, пустотой какой-то запредельной… И если ты идешь в театр, и артисты рвут перед тобой душу, ты должен уважать это, даже если тебе не нравится то, что они делают.А мы сегодня смотрели наш фильм на пресс-показе, а сзади сидел известный критик, и он весь фильм отпускал такие чудовищные комментарии по своей глупости, пустоте и хамству, что мне бежать хотелось…Это к разговору о цинизме человеческом, о культуре поведения. А что уж тут говорить о душе?
Развлечения
«Я, Чайка» Акопа Казанчяна в Театре Армена Джигарханяна
ГРЯДУЩИЙ юбилей Чехова вдохновляет режиссеров придумывать самые разные «новые слова в искусстве».Не остался в стороне и Театр Армена Джигарханяна. Его соотечественник Акоп Казанчян поставил свою, очень вольную интерпретацию чеховской «Чайки».Ольга Кузина в этом спектакле играет двух умирающих женщин. Первая – сходящая с ума после смерти сына Аркадина. Вторая – гибнущая от чахотки Маргарита Готье. Вторая, по сюжету, – одна из ролей Аркадиной, но что такое Аркадина, если вычесть ее роли? Ответ на этот вопрос, как будто бы ясный, на самом деле размыт и опасен. Эгоистка, жаждущая поклонения и сцены, первенства и комфорта любой ценой, – классическая натура Аркадиной в этом спектакле оборачивается зыбким покрывалом, очередной ролью, обманкой, за которой прячется абсолютное ничто.Мелькает догадка, что суть гениальной актрисы и есть это самое абсолютное ничто, пустота, готовая заполнить любую форму. Актриса рождает образ этой абсолютной пустоты, которая так звучно рифмуется со всеми декорациями из непонятого матерью спектакля Кости Треплева – со всем этим пустым миром, в котором живет одна мировая душа, вобравшая в себя все души, возможные в этом мире. Быть может, Костя писал эту душу с собственной матери, гениально угадав суть актрисы? И тогда понятен ужас той души, которая обречена носить эту пустоту, – и этот ужас Ольга Кузина играет верно и просто. Ища тех, кто когда-то дышал рядом с нею, она наталкивается лишь на шляпы, надетые на спинки стульев. И, не в силах нести собственное одиночество, разговаривает со шляпами, как с живыми людьми. Но вместо живых слов у нее в арсенале – лишь монологи ее ролей. И кто более реален – Аркадина, мать, убивающая своим эгоизмом сына, или придуманная Маргарита Готье, любящая даже на пороге смерти, – еще вопрос.«Вы смелые люди, заставившие в наше бездумное время полтора часа думать о жизни других», – похвалил создателей этого спектакля Армен Джигарханян после премьеры. Если ставить вопрос так – думать о жизни вообще, а не о конкретном финале Аркадиной – то смешны любые сожаления, оправдания, сведения счетов и подведения итогов. Жизнь, когда финал близок, как-то спокойнее будет просто принять. Со всеми ее нелепыми историями, непонятыми спектаклями, задушенными любовями и встречами с любителями убивать подвернувшихся им птиц просто так, по прихоти каприза. Последних несть числа, и каждый из нас, среди них, если не врать себе. А врать себе на пороге смерти – по меньшей мере неумно. Но если принять жизнь такой, какая она есть, со всем ее чудовищным не-смыслом, то стоит ли о ней вот так серьезно полтора часа думать? Впрочем, этот вопрос уже не к спектаклю. Скорее, к способу жить.
Развлечения
Зимний сезон откроется балом Малинина
[b]16 ноября к вечеру в Кремль съедутся экипажи и лимузины. Кремлевский дворец наполнится духами и кринолинами. Александр Малинин, эстет и любитель традиций, дает в этот вечер свой новый бал. «Берега моей жизни» – не первый бал в жизни красавца-мужчины и певца. За предыдущие десять он успел отточить процедуру подготовки до безукоризненности.[/b]К подготовке «Берегов» он привлек семьсот работников Кремлевского дворца, художника Бориса Краснова, балетмейстера Валерия Архипова и блестящий во всех смыслах этого слова балет «Street of Danse», режиссеров Романа Самгина и Алексея Кирющенко, мастера спецэффектов Романа Цителашвили и портных фирмы «Твиги» – известных изготовителей бродвейских костюмов.Концерт Александра Малинина будет сопровождаться живым звуком в исполнении музыкантов под управлением Андрея Титкова. Помимо романсов, обещаемых в первом отделении концерта, певец намекает на премьеры новых произведений. Как всегда, каждая песня Малинина станет спектаклем. Гостям бала представится уникальная возможность увидеть Александра в пурпурном одеянии тореро, фартуке московского дворника, а также других, еще более неожиданных ипостасях. 123 дня ушло на то, чтобы научить танцевать вальс задействованных в подготовке бала творческих личностей. К слову сказать, не всем это удалось. Сохнет краска на двух сменах декораций. Сшито 15 костюмов.После бурной и продолжительной подготовки Кремль готов принять 6 000 зрителей. Форма одежды – парадная. После раздевания и прихорашивания в зеркальном фойе, оттаивания – в мраморном и поднятия настроения в паркетном приглашенные будут торжественно приглашены в Большой зал, украшенный для такого случая новым звуком компании ISPA-Еngenirееng. Он еще ни разу не звучал целиком и пока пробуется фрагментарно.В общем, готово все, от паркета до хозяина, который, кстати сказать, в этот день будет отмечать свой день рождения. Готовы все – от швейцаров до распорядителей бала. Закупаются свечи, натирается воском паркет. Очередь – за гостями. Так что пора шить костюмы и позаботиться о приглашении.Заказать их можно по телефонам: [i]928-52-32, 232-18-18, 261-29-66[/i]....Александр Малинин родился 16 ноября в Екатеринбурге. С детства мечтал быть артистом и путешествовать по миру. В 14 лет поступил в Военное музыкальное училище. Выдержав огромный конкурс (записался 311-м, а приняли четырех), поступил в студию эстрадного искусства в Свердловске.Пел в Уральском народном хоре. Приехав в столицу, пел сначала в ансамбле «Поют гитары», затем по приглашению Стаса Намина работал в его группе.В 1986 году попал в автокатастрофу. Пока с многочисленными переломами лежал в больнице, остался без работы и без жены. Выйдя из больницы, оставшись без денег и жилья, скитался по друзьям и знакомым.Жил в фотомастерской Стаса Намина – холодном бараке без горячей воды. Пришел к вере. Крестился.Через год Александр решил начать сольную карьеру. На рок-концерте в «Лужниках» он спел два романса: «Черный ворон» и «Ямщик, не гони лошадей». Успех был фантастический. В следующем году Малинин получает гран-при в Юрмале. Через десять лет – звание народного артиста России.Александр с семьей живет за городом, вдали от московской суеты. Его жена, Эмма, – врач. У них четверо детей – Никита, Антон и двухгодовалые близнецы Фрол и Устинья.
Общество
Елена Кондулайнен заигрывает с упырями
[b]Ведьмы, духи, вурдалаки пакуют чемоданы и ищут на картах город Москву. Здесь, в одном из ночных клубов, в предпоследнюю октябрьскую ночь они будут праздновать «Хэллоуин», великий и ужасный.[/b]На знаменитом празднике нечисти, который плавно мутировал из дряхлой Европы в наше, не забывшее еще языческих забав, царство -государство, обещает быть богатая телом Елена Кондулайнен, а также молодые красавицы Театра Луны – Елена Захарова, Светлана Фролова и проч. Еще – дочка БГ Алиса Гребенщикова, от папы унаследовавшая привязанность ко всему смутному и нематериальному. Прима Музыкального театра им. Станиславского Инна Генкевич сменит пачку Жизели на наряд дьяволицы. Участницы сумеречной пирушки покажут нечисти ночное дефиле (упыри – те еще модники). Поучаствовать в загробном празднике обещают также запеченные целиком цыплята без костей (дело рук чернокнижника-повара). А также — вампиры и богатые бездельники.Как отличить одних от других, подскажут прошедшие оккультную подготовку распорядители.
Развлечения
«Царскую охоту» на Арбате откроют в ноябре
[b]В Театре имени Евг. Вахтангова стряхивают пыль с канделябров. До первой премьеры сезона остались считанные дни. Режиссер Владимир Иванов обратил свой взор в прошлое. Эпоха дворцровых переворотов. На троне — Екатерина Великая. За троном – амбиции ее серых кардиналов. Под ногами – святое чувство любви.[/b]Тема власти свербит души режиссеров звездного театра. В битве за власть умирает любовь и рушится самая преданная дружба, приходит к выводу Владимир Иванов, постановщик «Царской охоты» Леонида Зорина. Желанней власти — только свобода, приходит к выводу Владимир Мирзоев, который здесь же готовится ставить шекспировского «Короля Лира».В то время как мирзоевские репетиции начнутся лишь после Рождества, премьера «Царской охоты» будет явлена зрителю уже в ноябре. Тем не менее через несколько дней Иванов везет этот спектакль на гастроли в Киев. И лишь после того как «Охота» будет отыграна на Украине, ее покажут в Первопрестольной.Мария Аронова примерит платье и судьбу Екатерины, Анна Дубровская – Елизаветы. Владимир Вдовиченков и Алексей Завьялов предстанут в облике братьев Орловых. Квартетом они разыграют шахматную партию, где на кону будет стоять трон великой империи, а разменными картами станут лучшие из человеческих чувств. Остается добавить, что «ферзь» Мария Аронова – в прекрасной форме. Императрице, начавшей свою карьеру в маркитантском обозе, нужно быть всегда на коне.
Развлечения
Наш ответ Луисам Альбертам
[b]Блистательный телевизионный понедельник осчастливит нас новым сериалом (канал ТВС). В нем никто никого не будет убивать с особой жестокостью. Это сейчас не модно.[/b]Начало 60-х… Милые барышни из колхоза времен Никиты Хрущева драматически расстаются со своим девичеством и поют песни из репертуара раннего Кобзона, а их идейно выдержанные кавалеры наращивают урожайность кукурузных полей в российской глубинке. Опять-таки под песни молодого Иосифа Давыдовича. На протяжении двадцати серий девушки повзрослеют на сорок лет, пережив смутные и несмутные времена — вплоть до эпохи раннего путизма. Что станет с их некогда жизнерадостными юношами, мы узнаем примерно через месяц.Сериал имеет незатейливое название «Две судьбы» и рассчитан на широкие слои населения.Неувядающий дуэт Валерия Ускова и Юрия Краснопольского («Вечный зов», «Тени исчезают в полдень…») снял в рекордные сроки фильм по мотивам двух романов Семена Малкова. «Наша картина — это история любви, которую мы рассказываем на протяжении двадцати серий», — пояснил свою творческую задачу Валерий Усков.Продюсер картины Юрий Мацюк, поднаторевший в изготовлении сериалов и привыкший отводить по три дня на съемку одной серии, на сей раз был снисходителен и выделил легендарному дуэту аж двенадцать месяцев. «Это было самоубийством», — охарактеризовал ситуацию Усков. Тем не менее сняли двадцать 52-минутных серий в указанные сроки.Картину почтили своим участием Александр Мохов (актер «Табакерки») и легендарная «Анфиса» Тамара Семина («Вечный зов»). Вообще, сериал строился силами молодых: Александра Ефимова, Екатерины Семеновой, Анжелики Вольской, Дмитрия Щербины, Марии Куликовой, Ольги Понизовой и Данилы Спиваковского. Кроме того, в многосерийной ленте снялся академик, врач, ученый и просто друг режиссеров Александр Дерябин.«Нам повезло, что он попался нам на глаза», — объяснили постановщики присутствие эскулапа в картине. «Мне пришлось несколько месяцев спать в обнимку со сценарием», — пожаловался доктор.«Нам лично казалось, что этим фильмом мы навсегда покончим с мексиканскими телесериалами и индийским кинематографом», — поделился сокровенным Валерий Усков. Индийский кинематограф вздрогнул.
Развлечения
Товарищи ученые, умельцы с кандидатами
[b]Те, кто любит экстремальные бои, скоро смогут увидеть их в исполнении профессионалов. Константин Нгуен, сын вьетнамца, воевавшего с французами в конце сороковых, закончил снимать фильм «Время варваров», где 16 бойцов демонстрируют изыски славяно-горицкой борьбы (русская борьба, в которой можно бить куда угодно и чем угодно).[/b]В фильме снимались Александр Белов, который в восьмидесятых дрался в подпольных московских клубах с тотализатором, а через несколько лет написал учебник «Славяно-горицкая борьба», Владимир Пивоваров, профессиональный каскадер, доцент ГИТИСа, снимавшийся в «Криминальной России» и «Любить по-русски», актеры Вячеслав Кулаков, Юлия Ромашина, Наталья Кулинкина.Нгуен отснял с этими людьми семьдесят часов рабочего материала, которые сейчас монтирует, готовя к прокату на ТВ.[b]– Говорят, вы снимаете фильм на свои деньги?[/b]– Деньги на фильм я взял в кредит. Я не хочу сидеть и ждать, пока Никита Михалков подойдет ко мне и скажет, что я талантливый. Или не подойдет и не скажет. Я снимаю на свой страх и риск в надежде, что все это окупится и будет востребовано. Если булка хорошая, ее покупают.[b]– А если булку никто не купит? Как вы будете отдавать кредит? Или объявите студию банкротом?[/b]– Я адекватно воспринимаю ситуацию и крепко зарабатываю свой кусок хлеба.[b]– Сюжет вашего фильма, по-моему, смахивает на «Рокки».[/b]– Нет. Он смахивает на «Рембо».[b]– Еще о сходстве сюжетов. Вы видели «Войну»?[/b]– Да.[b]– На премьере были?[/b]– Нет. Фильм «Война» я не видел. Я видел войну.
Развлечения
Где ты, брат?
[b]Мы позвонили в продюсерскую компанию СТВ, которая снимает фильм «Связной». Пресс-служба компании отказалась давать какие-либо комментарии о судьбе съемочной группы.[/b]На сайте СТВ в Интернете (всегда чрезвычайно насыщенном и богато оформленном) сейчас только одна надпись на черном поле: «Поздно вечером 20 сентября после схода ледника в Северной Осетии была потеряна связь со съемочной группой Сергея Бодрова. До сих пор у нас нет достоверных сведений об их судьбе».Сергей Бодров родился 27 декабря 1971 года в семье писателя, сценариста, журналиста и режиссера Сергея Владимировича Бодрова. В 1994 году окончил отделение истории искусств исторического факультета МГУ. Работал школьным учителем, кондитером на фабрике «Ударница», спасателем на пляже в Италии, журналистом, ведущим на ТВ.В кино дебютировал в эпизоде картины Бодрова-старшего «Сэр». Об этом сейчас мало кто помнит, хотя лента была удостоена серьезных призов в Монреале и Берлине.Следующая роль — рядовой Жилин в отцовской ленте «Кавказский пленник». За него вместе с Олегом Меньшиковым Сергей получил приз за лучшую мужскую роль на фестивале «Кинотавр». За эту же работу удостоился «Ники».Этой картине кричал «браво!» переполненный зал в Каннах. Голландская фирма «Фортиссимо» купила право коммерческого распространения ленты в Европе и Азии. Почти позабыт тот факт, что в картину Сергей попал случайно – актер, приглашенный на роль чеченского пленника, отказался от съемок. Когда фильм появился в отечественном прокате, его ждал неоднозначный прием.Зрители выстраивались в очередь в кинотеатры, критика (наша) была разнородна: «Если это трагедия, то слишком бытовая», «Поразить мир вряд ли удастся», «Возможно, мы присутствуем при рождении звезды». Чехи, меж тем, вручили режиссеру «Хрустальный глобус». Американцы номинировали на «Оскар» в категории «Лучший иностранный фильм года».В конце девяностых на экраны выходит «Брат» Алексея Балабанова. Бесстрастный « случайный киллер» Данила, с колоритными афоризмами и жесткой конкретикой бытия вытянул картину «камерного» дотоле режиссера до уровня культовой. Бодров становится звездой. Одновременно с «Братом» он снялся в картине поляка Пола Павликовски, который на наши экраны попал после того, как два года шел в прокате Европы. Картина называлась «Стрингер». Герой Бодрова мечтал стать «крутым» тележурналистом, поставщиком эксклюзивных новостей. Сам Бодров в это время уже работал во «Взгляде».Параллельно с работой на ТВ он защищает диссертацию по теме «Архитектура венецианской живописи эпохи Возрождения». В 2001 году поставил картину «Сестры», которая вошла в список лидеров отечественного кинопроката.Месяц назад у Бодрова родился второй ребенок. Из-за этого он перенес съемки в Осетии с августа на сентябрь. Ради нескольких эпизодов группа в 58 человек вылетела в горы. В тот вечер шел сильный дождь. Можно было перенести съемки на завтра.Объяснить, почему он не стал этого делать, теперь вряд ли кто возьмется.
Происшествия
Адамо: И 30 лет спустя падает снег
[b]В прошедшие выходные ГЦКЗ «Россия» пережил ностальгический криз. Неувядающий французский денди Сальваторе Адамо, кумир семидесятых, два вечера подряд поливал зрительские души густым сиропом сентиментальной грусти.[/b]Между делом певец поделился следующими наблюдениями: — певец, которого вы видите на постере улыбающимся, в жизни может быть очень несчастлив; — увы, в этой жизни всегда получается так, что кто-то кого-то покидает; — трудно узнать без бороды человека, которого ты знал с бородой.Каждое из этих утверждений было проиллюстрировано песней. Голос, как и тридцать лет назад, у певца на высоте. Обаяние – тоже. Реакция зала выразилась в неистовых криках «браво!», метании букетов и даже целовании рук. Потрясенный приемом, певец сказал залу «большое спасибо» около двух десятков раз и пообещал наведываться чаще.Для тех, кто родился недавно: Сальваторе Адамо — певец французской эстрады, рожденный в Сицилии и выросший в Бельгии. Под его «Падает снег» наши семидесятники познавали радость и горечь первой любви. Специально для влюбленных привожу его последнюю сентенцию: «Чтобы всегда оставаться молодым, надо всегда любить». Что надо сделать, чтобы всегда любить, он почему-то не сказал.
Общество
Я вам сердце, как мячик, бросаю
[b]В пятницу вечером МХАТ имени Чехова отмечал юбилей Ирины Мирошниченко (который случился у актрисы еще в июле).[/b]— Юбилей – это мужское слово. Я пришел сюда для того, чтобы поздравить Ирину Петровну просто с днем рождения! – сразу уточнил формулировки вице-мэр Валерий Шанцев.— Ирина! Никогда ты не дождешься того, чтобы я назвал тебя Петровной! – переплюнул предыдущего оратора Иосиф Кобзон.Самым щемящим было поздравление Андрея Кончаловского: «Я до сих пор помню туманное утро, сосновый бор и твою фигуру, скользящую меж сосен, и тебя, в белой шляпе, и твои замечательные влажные руки, когда ты играла сцену со Смоктуновским ([i]на съемках «Дяди Вани»[/i]. — [b]В. Б.[/b]). Я тебя очень люблю. Ты – часть моей жизни».Самым смелым – опять же Иосифа Кобзона: «Все обращают внимание на красоту Ирины. Но никто не хочет сказать, что у нее еще оч-чень сложный характер». Свое критическое заявление певец подтвердил строками романса: «Капризная, упрямая…».Самым изысканным – поздравление «от Вертинского»: «Я со сцены вам сердце, как мячик, бросаю,/Ну ловите, принцесса Ирэн!»Самым неожиданным – уральских металлургов, которые подарили имениннице внушительных размеров вытесанных из камня Фортуну и Льва.Самым мощным — Зураба Соткилавы, который оглушил зал итальянской арией, предварительно отключив микрофоны: «В приспособлениях не нуждаюсь».Певицу поздравили коллеги по цеху Вячеслав Невинный и Олег Табаков, модельер Слава Зайцев и его роскошные женщины, пародист Александр Песков и его неоднозначные мужчины, блистательный дуэт Илзе Лиепа – Николай Цискаридзе и проч., и проч., и проч.Помимо скульптур имениннице была вручена огромная бутылка шампанского «Золотая коллекция» с портретом юбилярши.Апогеем праздника стала сцена из чеховского «Медведя», в котором партнером Ирины Петровны выступал «дебютант» Филипп Киркоров. Певец старательно разучил реплики и мизансцены и в роли далекого от света, живущего в сельской глуши помещика-самодура был на удивление убедителен.
Развлечения
Павел Глоба: Астрологический прогноз от пророчества отличается так же, как диагноз от приговора
[i]«…Этот человек, обладающий уникальными знаниями, полученными им от Великих учителей в Индии и Бадахшане, обладает непревзойденным даром провидения. Он предупреждал о «локальной ядерной войне в Чернобыле» и землетрясении в Армении… аварии на нефтеперерабатывающем заводе в Новополоцке, крушении парома «Эстония»… Благодаря его усилиям была предотвращена авария на Ровенской АЭС»…[/i]([b]Выдержки c личного сайта Павла Глобы в Интернете[/b])Православная церковь считает его безбожником. Критически настроенные мужчины — лжецом. Легковерные женщины — оракулом. Те, кто пошел по его следам, — профессионалом высокой пробы. Его антагонисты — чернокнижником.[i][b]В телевизор — для пиара[/i]— Я прочла много ваших сочинений.[/b]— Ну и?[b]— Почему от блистательно написанных профессиональных книг вы перешли к профанирующим астрологию телепрогнозам?[/b]— Я сделал это для пиара.[b]— Что это за пиар, если ваши предсказания для знаков зодиака не были достоверными?[/b]— Они были достоверными. Но только для типичных представителей каждого знака. И каждый раз я начинал прогноз с оговорки, что степень типичности определяется только по соответствующей литературе или по личному гороскопу. Я это говорил целый год. И телевизионщики неизменно эту фразу вырезали. Потом я плюнул и перестал это говорить.[b]— А много таких типичных представителей?[/b]— Очень мало. Один-два процента.[b]— И лишь астрологи знают этот факт?[/b]— Да. Да.[b]— По-моему, передача нанесла ущерб вашему профессиональному реноме.[/b]— К сожалению, мне выделяли всего четыре минуты. За четыре минуты нельзя предсказать день каждого человека. Я преследовал другие цели. Я хотел, чтобы к астрологии начали относиться более адекватно. Я хотел, чтобы программа не была совсем пошлой. Чтобы это не был бульварный уровень.[i][b]Астрологи первыми поклонились Христу[/i]— Скажите, астрология совместима с атеизмом?[/b]— Разумеется, нет.[b]— Насколько я знаю, православие категорически против занятий этой наукой[/b].— Современное православие, будем так говорить. К счастью, ни в одном священном тексте, а христианство прежде всего основывается на Новом Завете, а потом уже на Ветхом Завете, об астрологии нет ни слова.[b]— А как же вот это…[/b]— Что?[b]— Сейчас, сейчас, я вам процитирую… «А наблюдатели небес и звездочеты… Вот они, как солома, огонь сжег их, не избавили души своей от пламени…»?[/b]— Ветхий Завет. Книга пророка Исайи. Но там написано о ком? «Гадатели по новолуниям, волхвователи». Астрология — это не гадание. Это не пророчество. Это наука. В Новом Завете, слава тебе, Господи, первые христиане, по сути, были кто? Астрологи. Астрологи первыми пришли и поклонились Христу.[b]— Но они же поклонились ему.[/b]— Ну и что? Где сказано, что они отреклись от своей науки? Так что, повторяю, Исайя говорит не об астрологии. Чародейство — пожалуйста. Прорицание — пожалуйста. Астрология прорицанием не занимается. Астрология занимается прогнозом.[b]— Это разные вещи?[/b]— Абсолютно разные. Прогноз от пророчества отличается так же, как диагноз от приговора.[b]— То есть вы хотите сказать, что в каждом прогнозе остается сколько-то процентов на фактор вмешательства Господа?[/b]— Разумеется. Кто же будет отрицать роль Провидения?[i][b]Не упусти момент![/i]— За любые попытки заглянуть в запретное человеку приходится платить. Вы дорого платили?[/b]— Нет, мне повезло. Экстремальных обстоятельств не было. Но в моей жизни была цепь весьма неслучайных событий. Мне открывались двери. Как только я получал знания, я убеждался в их правильности на практике. Меня «вели».[b]— То есть?[/b]— Например, я поехал в Индию и принял там зороастризм[b]*[/b]. Мой папа был художник. У него была путевка в Индию. Он заболел. Я поехал вместо него. Потом мне предложили принять участие в экспедиции на Памир. Я поехал и туда. Раскапывал там древний город. Как оказалось, зороастрийский! Сейчас многое из того, что мы там накопали, — в Эрмитаже.[b]— Хорошо, от зороастризма вам было некуда деться. А от астрологии?[/b]— И от астрологии. Я начал еще в школе. У меня дедушка астрологией занимался.[b]— Сейчас все так говорят.[/b]— Извините, он 15 лет за это сидел! Строил «Норильскникель». Его осудили за «антинаучную деятельность». Он был врачом, занимался астрологией. По доносу в 1938 году его отправили в лагерь. Я видел его «дело» — это же целый том! А его дед служил в русском посольстве в Иране.Моя прапрабабка оттуда. Из рода зороастрийцев. Дед деда ее купил там у какого-то армянина.[b]— Для перепродажи?[/b]— Для женитьбы. Дед занимался астрологией. Он ездил за знаниями к своим родственникам в Иран. Он был из рода ученых медиков, которые этим занимались. Он предсказал мне всю мою жизнь. Он сказал: «Ты должен сохраниться. Ты будешь обладать знаниями и писать книги. Ты получишь известность после тридцати лет. Не упусти момент». И он описал, как это будет, и что я должен буду делать. Как и что, я говорить не буду. Еще дед предостерег: «Не увлекайся личной жизнью. Тебе это не поможет». Сбылось все. Но последний наказ я выполнить не смог. О чем жалел многократно.[b]— А в остальном перспективы собственного гороскопа никогда не давили на вас, как камень?[/b]— Никогда. Мне помогало чувство юмора. И потом, я тогда в это особенно не верил. Я проверял. И начинал с того же, что и все. Я пытался доказать, что астрология — это бред. Спорил с дедушкой. И мне было очень трудно признать его правоту и покаяться. Я был гордый![i][b]Я никогда не летаю![/i]— Вы всегда поступаете так, как вам подсказывают звезды? Или случается, идете «на красный свет»?[/b]— Только в личной жизни. Это выше меня.[b]— А если вам очень хочется сделать что-нибудь запретное? Например, вам нравятся горные лыжи, а звезды говорят: «Нельзя»?[/b]— Во всем, что не касается личной жизни, я прислушиваюсь к звездам. Я все время преодолеваю большие расстояния. Но мне нельзя летать. И я НИКОГДА не летаю![b]— Страшно?[/b]— Страшно! Знаете, сколько лет я не летаю? Я не летаю двадцать с лишним лет! До этого мои попытки полетать приводили к тому, что глох мотор. Даже на вертолетах.[b]— Так вы легко отделались.[/b]— Легко.[b]— Значит, звезды сильнее наших желаний?[/b]— Нет. Не значит. Я просто не оказался достойным своего гороскопа. Гороскоп еще надо заслужить. И право выбора по гороскопу тоже надо заслужить. Не каждому это дано.[b]— То есть один и тот же рисунок планет…[/b]— Может быть истолкован по-разному разными людьми.[b]— А один и тот же гороскоп у одного и того же человека, в зависимости от степени его строгости к себе, может работать по-разному?[/b]— Совершенно верно. Именно это я и хотел сказать.[b]— Так получается: человек свободен.[/b]— Получается, свободен. Если есть на то Воля Божья.[b]— Я вам очень благодарна.[/b]— За что?[b]Досье «ВМ»[/b][i]Павел Павлович Глоба родился 18 июля 1958 года в Москве.Окончил Московский историко-архивный институт.Во времена перестройки легализовал астрологию в СССР.В восьмидесятые годы за публичные выступления с лекциями по астрологии полторы недели отсидел в Лефортово.Автор 53 книг по астрологии.Давал на ТВ ежедневный астрологический прогноз «Глобальные новости».Живет и работает в Москве и Берлине.[/i][b]*[/b] [i]Зороастризм — религиозное учение и направление астрологии[/i]
Общество
Горцы десантировались в «Эрмитаже»
[b]В «Коломенском» открылся Всероссийский фестиваль национальной культуры, организованный Министерством культуры РФ, правительством Москвы и Академией культуры России. Из заповедника фестиваль распространился на всю Первопрестольную. Заключительный концерт в Кремле пройдет сегодня.[/b]…Смуглая восточная красавица на цыпочках кружилась на сцене сада «Эрмитаж», взмахивая длинными косицами. Вокруг гарцевали двое юношей с кинжалами. Юноши выделывали ногами немыслимые па и смотрели беркутами. Аккомпанировали всему этому четыре аккордеона.Затем на сцену выскочили еще две дюжины чернооких красавиц и джигитов, и все вместе они показали, что способны сделать с человеческим телом страсть, молодость и талант, если дать им немного музыки и места.Впрочем, место оказалось не совсем подходящим.— Когда мы приехали сюда, то обнаружили, что сцена покрыта лаком. А ведь у нас не было с собой даже канифоли. Мы хотели отменить концерт. Но потом решили – если сможем станцевать и в таких условиях, то сможем танцевать и в Кремле, — рассказал мне руководитель ансамбля «Ингушетия» Башир Досхоев.Тем не менее танцы «на льду» с кинжалами удались. Только раз поскользнулся один танцор – ни один мускул не дрогнул на его лице, только профиль стал жестче.— Ингушетия – очень маленькая? – спросила я горца.— Зато – гордая! – отрезал он.
Развлечения
Комсомольская песня в огне родилась
Кобзон открыл вечер хитом великой державы, в котором утверждалось, что «комсомольская песня в огне родилась». А что родилось в огне, обречено на прочность. Песни великой страны СССР пела вместе с Кобзоном вся «Россия». Ретроспектива советских песен началась со знаменитой «А у нас во дворе», которую Кобзон посвятил своему комсомольскому вожаку Борису Пастухову, сидевшему в зале.– Не эти люди виноваты в развале великой державы, – констатировал Кобзон, указывая в партер.В партере сидели: Юрий Лужков (16-й ряд), космонавт Валентина Терешкова, Павел Бородин и проч., и проч. Были: патриарх советской песни Оскар Фельцман, окруженный особо трепетным вниманием юбиляра, неувядающий творческий союз Пахмутова – Добронравов, Илья Резник, Лев Лещенко, Зураб Соткилава, Лариса Долина, Тамара Гвердцители, Валентина Толкунова, Александры – Буйнов и Серов, Геннадий Хазанов. На балконе (!) восседали Филипп Киркоров и Алла Пугачева.Муниципальный квартет «Мэр и подпевалы» в тяжелых шелковых тогах исполнили песнь, в которой мне особенно запала в душу строчка: «И буряты тобою гордятся».В память жертв теракта 11 сентября певец исполнил «Молитву Франсуа Вийона» Булата Окуджавы.Члену шести Академий наук прислали свои поздравления президент России Владимир Путин, бывший президент СССР Михаил Горбачев, а также многочисленные президенты республик, начиная от Адыгеи и кончая Удмуртией (если по алфавиту). Патриарх всея Руси Алексий Второй прислал с надежным человеком орден РПЦ имени преподобного Сергия Радонежского – «во внимание помощи РПЦ и в связи с 65-летием». Поздравление от Бориса Ельцина не прозвучало. Зато песня «Ну зачем, ну зачем мы вошли в эту бричку, если видели мы, что наш кучер был пьян?» была встречена умопомрачительной овацией.
Развлечения
Пауло Коэльо отправили в «Запасник»
[b]Потолкавшись в толпе на Тверской, сеньор Коэльо зашел во вторник вечером выпить пивка в ночной клуб «Запасник» (делайте ударение на любом слоге). Но не тут-то было.[/b]Пиар-компания, которая принимала знаменитого бразильца в столице, втихаря сообщила о намерении сеньора московским журналистам. Коэльо попал как кур в ощип. Ему пришлось пять минут просидеть за пустым столиком под прицелами видеокамер, а затем выйти на сцену и сказать приветственную речь.Видимо, мэтр – не мастер импровизаций, поскольку речь была такова:— Друзья! Я попал в ваш город прямо на праздник – День города. И мне он очень понравился. Спасибо.После чего, с чувством выполненного долга, сеньор Коэльо поднял первую кружку. Пиво пить ему пришлось в оцеплении секьюрити.А вчера писателя видели в клубе «Белый попугай»: маэстро был столь же немногословен, видимо, бережет эмоции на потом.В общем, лучше его читать, чем на него смотреть. Для тех, кто не знает: Коэльо – знаменитый бразильский писатель, автор 12 книг, которые скупило около 40 миллионов читателей в 140 странах мира. Любит ставить перед своими героями вопросы, ответов на которые нет.
Развлечения
3 000 000 москвичей в выходные вышли на улицы города
[b]В выходные у Москвы был день рождения. Власти города устроили праздник по принципу: «Лишь бы всем было хорошо». Слегка меняя дислокацию, можно было заметить, что это «хорошо» имело варианты.[/b]Первое утро прошедших выходных началось для Тверской организованной суматохой. Первыми приехали невесты. Затем — кабриолеты для них. Вслед за кабриолетами площадь заполнили автобусы с девушками, очертаниями напоминающими шамаханских цариц. Царицы, одетые в джинсы и майки, вошли в специально построенный для них красный шатер и появились оттуда наряженные в костюмы цветов. В это время с двух боков Долгорукого возникли автокраны и подняли ввысь цветочные гирлянды. Третий автокран примостился сзади памятника так, чтобы подцепленный им герб города возвышался над головой грозного князя. Далее практически одновременно появились оркестр, репортеры, публика, отцы города, вице-премьер российского правительства Валентина Матвиенко, полпред президента в Центральном округе Георгий Полтавченко, глава президентской администрации Александр Волошин, патриарх Алексий II, артисты, рыжие дворники и регулирующие весь этот поток милиционеры.Дирижер в белом фраке и лиловой сорочке взмахнул палочкой, к которой был привязан цветок размером с небольшую дыню. Площадь наполнилась музыкой. Некто в буклях и костюме вельможи петровской эпохи вошел в тень Долгорукого и объявил день рождения города открытым: — Великий князь Юрий Долгорукий поднялся на Боровицкий холм и увидел… Флаг города взметнулся к шлему князя. Цветочный балет шамаханских цариц сделал первое па-де-па и взметнул вверх прелестные ножки. Патриарх закрыл глаза. Украшенный венком мэр взял микрофон и сказал слово народу. Самым ошеломляющим в нем была цифра 50 тысяч. Такое количество кустарников и деревьев было высажено в этом году в Москве, что и воплотилось в замысле авторов программы праздника «Москва — цветущий город-сад». Действительно, нетрудно представить себе, в какой парк может превратиться Первопрестольная, если и дальше дело будет продвигаться подобным образом. Еще несколько деревьев для посадки мэр приготовил новобрачным.Помимо озеленения, он потребовал от супругов обязательного приплода, подчеркнув, что «эта задача очень важна для города».Получив в подарок мэрский мед, молодожены погрузились в кабриолеты и отправились выполнять поручения градоначальника.Чтобы покончить с темой озеленения, хочу посоветовать мэру ввести в обязательный ритуал бракосочетания высадку деревьев. Ежегодно в столице вступают в брак 70 тысяч семей.Следовательно, зеленый прирост можно увеличить еще на 20 тысяч. А если расторжение брака будет сопряжено с процедурой высадки небольшой аллеи: Москва превратится в сплошной ботанический сад.Венчал программу Имре Кальман. Под искрометную «Фиалку Монмартра» официальная процедура открытия именин столицы перешла в неофициальную. Стая гелевых шаров взлетела в воздух. Шамаханские царицы, оказавшиеся артистками Театра Станиславского и выглядевшие вблизи еще красивей, чем со сцены, получили по 2 тысячи рублей гонорару и, переодевшись в джинсы, растворились в толпе, которую сдерживал милицейский кордон. Кордон набрал побольше воздуху в легкие и снял оцепление. С двух сторон огромная масса народу стремительно побежала к Долгорукому — занять место у сцены.Вместо оркестра из динамиков грянуло что-то залихватское. Вместо вельможи на сцене появился слегка взлохмаченный конферансье.— Великий князь Юрий Долгорукий поднялся на Боровицкий холм и увидел…Вместо балета на сцене появились диджеи. Девушки, продававшие пепси для VIP-персон, сняли с лиц улыбки и расслабились. Мимо трибун нестройной шеренгой прошла, приплясывая, делегация кришнаитов. Бритые юноши в розовых пижамах несли черную штуку и что-то напевали, блаженно улыбаясь. «Тунеядцы наши», — выдохнули с трибун беззлобно. Следом за кришнаитами шли дворники с совками в руках и угрюмым выражением лиц.Четыре часа к памятнику непрерывно подъезжали автобусы с детьми и костюмами. Каждые пять минут артисты на сцене менялись. Возле сцены толпились взволнованные родители.Ближе к пяти скорость людского потока заметно снизилась. На плечах стали носить не только детей, но и женщин. Появился первый явно нетрезвый человек. Потерялся первый ребенок.— Дима, видишь двери Банка Москвы? Иди туда. Там ждут тебя папа и мама, — объявил конферансье. Публика облегченно вздохнула.Программу закончили убедительным, хотя и несколько спорным, заявлением, что «Москва — не город, а вся Россия».В это время день рождения шел на Пушкинской площади. «Гуляй, столичная тусовка!» — разрешал со сцены широкой души певец. Неподалеку от него на высокой горке лежал огромный надувной шар. Вопрос, что с ним будет дальше, мучил умы собравшихся.В переходе метро на «Проспекте Мира» шла бравая компания молодых людей и в ритме марша скандировала:[i]А теперь ты, милая,По рукам скитаешься,Как же мог подумать я,Что тебя люблю!!![/i]Мужчины втягивали головы в плечи и убыстряли шаг. Женщины улыбались. При пристальном взгляде на певунов становилось очевидно, что их вариант дня рождения еще только начинается.[i]В минувшие выходные в «Лужниках» разыгрывался Кубок мэра по конкуру. В последний день соревнований перед заключительным этапом Кубка мэра прошел турнир на Приз Банка Москвы. В нем приняли участие известные спортсмены: Гулликсен Гейр (Норвегия), Багдасарьян Артур (Россия), Клирен Кристоф (Бельгия) и др.В упорной борьбе за Приз Банка Москвы победу вырвал норвежец Гейр (он же стал победителем турнира в борьбе за Кубок мэра).Первый вице-президент Банка Москвы (Банк Москвы уже который год является спонсором турнира) Вадим Трофимов вручил приз триумфатору.[/i]
Общество
Феномен
[b]Он знает Москву как никто другой. Пишет книги о ней и москвичах. Некоторые даже называют его «современным Гиляровским». Он верит в непознанные силы, но считает, что в жизни надо полагаться только на себя. 15 лет вел спецкурс репортажа в МГУ, но убежден, что журналистика должна быть субъективной.[/b]Сегодня Льву Колодному исполняется семьдесят. Те, кто его знает, вряд ли поверят.[i][b]Для начала я попал в Кремль[/i]— Вы все знаете о Москве, а сами, оказывается, не москвич?[/b]— Приехал из Днепропетровска, чтобы поступить на отделение журналистики МГУ.[b]— Поступили?[/b]— Да что вы! Надо было набрать 25 баллов из 25. Пять экзаменов сдать на пятерки. И даже в этом случае могли не принять, если бы не нашлось места в общежитии. В итоге я провалился и поступил в Финансовый институт.[b]— ?![/b]— Да, тогда было значительно проще стать финансистом, чем журналистом. Это был непристижный вуз, куда шли все непоступившие. Я даже сдал там первую сессию. Высшую математику и прочее, но когда пришел мужик в черных нарукавниках и принес счеты, я пришел в ужас. Я понял, что дальше не смогу. Это была мечта моей мамы – чтобы я был таким приличным бухгалтером в нарукавниках. Но не моя. И вот однажды я иду по Москве и вижу витрину «Московского комсомольца». И там фотография – счастливые комсомольцы в фуфайках. И подпись внизу, которая объясняла, что днем они трудятся на строительстве Московского университета, а вечером готовятся туда поступать. Я понял, это – шанс. Бросил Финансовый институт и стал строить университет. Я был такелажником. Знаете, что это такое?[b]— Да.[/b]— Так вот, стал я работать на стройке. Половина строителей были зэки. Их приводили под конвоем башкиры с огромными овчарками.[b]— Умирали они там?[/b]— Нет, зачем им умирать? Работали! Они построили физический, биологический и химический факультеты.[b]— А вам разрешали с ними общаться?[/b]— С этими — нет. Но там были и другие зэки, расконвоированные. Они были практически свободные, только паспорта у них лежали в отделе кадров. Среди них у меня был приятель – Володя Виноградов. Он солдатом вынес на базар свою шинель и получил 8 лет. Он называл меня «Оленем».Еще я там познакомился с Вадимом Кожиновым из комитета ВЛКСМ МГУ, впоследствии известным литературоведом. Он тогда был большой романтик. Водил меня в пивбар на Пушкинской площади, где научил пить пиво с раками. За что я ему очень признателен. Потом наши пути разошлись.Короче говоря, через год я поступил на журналистику. Правда, только на заочное отделение. На дневное меня не приняли.[b]— Почему?[/b]— Не объясняли. Но тогда, в 52-м, больше одного еврея не принимали на курс журналистики.[b]— А что, проблемы были?[/b]— Вы что, с того света прилетели? Всех, кто работал на стройке, приняли. Меня – нет. Может быть, это было даже и неплохо. Потому что я мог продолжать работать. Я работал и ходил на лекции. А потом уехал в Одессу.[b]— Зачем?[/b]— Захотел жить в Одессе! У моря. В Москву ездил на сессии. Когда окончил журналистику, поступил в Училище имени Гнесиных, на вокальное отделение, к Анне Семеновне Штейн. Она была жена посла в Италии. А потом я учился у Владимира Петровича Захарова. Он был заслуженным артистом, солистом радио. У него был прекрасный баритон.[b]— А у вас?[/b]— А у меня бас. Но на втором курсе меня взяли в штат «Московской правды». И начались метания между оперой и журналистикой.[b]— То есть вы с утра пели арии, а после обеда писали едкие фельетоны?[/b]— Кто бы мне дал писать фельетоны! Я писал заметки в сорок строк! Это сейчас вам сразу полосу дают, а нам нужно было все ступеньки проходить![b]— И вы решили предпочесть оперу журналистике.[/b]— Нет! Я сидел на двух стульях и не знал, что мне делать. Меня в училище уже к Марку Рейзену водили. Но он бросил преподавать. Нужен был педагог хороший. И потом, меня не вдохновлял тогдашний репертуар. Тогда нельзя было петь что захочешь. Петь нужно было «Матросов Байкала». А я не хотел. В итоге остался в газете.[b]— Вас тогда уже интересовала история Москвы?[/b]— Меня тогда интересовало все. Я был молодой и любопытный. Учился всему на практике у корифеев. И искал темы. Потому что я уже тогда понимал, что в журналистике, если хочешь чего-то добиться, нужно найти свою тему. И рыть в ней до самых глубин, куда еще никто не добирался. И писать надо о том, о чем до тебя еще никто никогда не писал. Тогда это – интересно.У меня все началось с того, что я попал в Кремль. [b][i]С Глазуновым мы поем дуэтом[/i]— А что, это было трудно?[/b]— Невозможно! Там была крепость, в которой жил Сталин. Не то что попасть – фотографировать было нельзя! Сразу пленку засвечивали. А в школе я прочитал сочинение Лермонтова «Вид на Москву с колокольни Ивана Великого». И оно мне запомнилось. Когда я приехал в Москву, очень хотел побывать в Кремле. Об этом все знали, и один раз меня даже купили на это. Ловят знакомые в коридоре общежития на Стромынке и говорят, что в 315-й комнате дают билеты в Кремль. Я со всего размаху туда влетаю без стука. А там – девушки в ночных рубашках, а некоторые и без них. Я уже устал о Кремле мечтать, и тут мне и всем очень повезло.Умер Сталин, и Хрущев открыл Кремль для народа. Я считаю, это было одно из его великих деяний. Мне как комсомольцу дали билет в Кремль на встречу Нового года. И я с этим билетом туда пошел.В Георгиевском зале стояла елка. Я танцевал с девочками. И вдруг вижу – открыта дверь во Владимирский зал. Я – туда. Оттуда вышел в Екатерининский зал. И так пошел по всей анфиладе, пока не оказался в Теремном царском дворце. Туда никогда никого не пускали, и до сих пор не пускают. Но я туда попал в тот праздничный день. Потом позвонил коменданту Кремля, генерал-лейтенанту Веденину Андрею Яковлевичу, и попросил разрешения подняться на колокольню Ивана Великого. И смог его убедить каким-то образом. Он меня пустил. Хотя предупреждал, что может обвалиться лестница. Он был добрый человек, вел себя демократично и не пыжился. Я недавно узнал, что он сидел.Когда я увидел эту Москву чудесную, то написал очерк. С тем же лермонтовским названием. Потом прошел по стенам и башням Кремля. На Сенатскую башню флаг вместе с офицером поднимал. Спускался в подземелье Арсенальной башни. Там до сих пор есть колодец с водой. А потом уже само собой получилось, что я стал ходить по Москве и окрестностям и писать об этом. Меня очень интересовали огромные стройки. Я первым проехал на самосвале по только что пущенной МКАД. Облетел Москву на вертолете, генштаб разрешил. У меня получалось везде проходить.[b]— О карьере оперного певца не жалеете?[/b]— Я получил диплом, мне дали направление во Владимирскую филармонию. Но я не поехал. Я уже три года в штате «Московской правды» работал.[b]— Петь вам больше не хотелось?[/b]— Ну почему. Я и сейчас вам могу что-нибудь спеть. Вот Илье Глазунову нравится, как я пою. Мы с ним иногда поем дуэтом. У него, между прочим, изумительный слух и гениальные актерские способности. Если бы у меня были такие способности, как у него, я бы стал певцом![b][i]Главное – хорошая компания[/i][/b]— Чтобы состояться в любом деле, в журналистике – в том числе, главное – желание писать.[b]— А способности?[/b]— Нет, главное все-таки желание. Способности на втором месте. Потому что надо преодолеть такую массу преград, что без желания ты этого сделать не сможешь.Второй момент – надо попасть в хорошую компанию. И в хорошее время. Мне с этим жутко повезло. Я пришел с новой командой. До этого в «Московской правде» не было репортажа. Не было очерка. Нельзя было написать: «Я пришел и увидел». И – никакой критики.Кроме желания, нужны профессиональные качества. Нужно преодолеть робость и научиться общаться с людьми. Нужна любознательность. Умение работать не только в течение рабочего дня, а тогда, когда нужно. Культура тоже нужна.[b]— Вам больше интересны люди или события?[/b]— Я репортер. И меня больше интересует событие. Но в поиске этих событий я встречался с уникальными людьми. Мне дал интервью Курчатов, который не давал его никому. У меня были встречи с Чижевским*. Причем, когда я постучал к нему в дверь, он сказал, не открывая: «Я болен и никого не принимаю!» На что я ответил: «Вы можете меня не принимать, но вы можете мне ответить на один вопрос – вы действительно были на встрече Ленина с Цандером?» И он открыл дверь в трусах.[b]— Что так?[/b]— Потому что на этой встрече шла речь о запуске корабля на Марс! Потому что то была главная встреча его жизни![b]— А вы откуда о ней узнали?[/b]— Так я же говорю – нужна любознательность. Еще у меня была потрясающая встреча в жизни: Ари Штернфельд, теоретик космонавтики. Он на арифмометре рассчитал трассы всех спутников. Арифмометр брал тайком из бухгалтерии домой на ночь.[b]— Почему тайком?[/b]— Это тогда был дорогой прибор! Но книгу я о нем не написал, потому что в теории космонавтики не разбираюсь. Зато я написал две книжки о пионерах космонавтики. Правда, не называя их по фамилии.[b]— Почему?[/b]— Потому что нельзя было! Королев был закрытой фигурой! Книжка-то при его жизни вышла в 65-м году. Я первым в советской печати стал писать о телекинезе.Мне за это дали по голове. «Правда» назвала меня гоголевским персонажем, к которому летят галушки в рот. Меня сняли с должности заведующего отделом информации. Стал спецкором. Это тоже неплохо – не надо редактировать. Но лишился городского телефона, отдельного кабинета и тридцати рублей в месяц.[b]— За одну статью о телекинезе?[/b]— Почему одну? Я книгу об этом написал. Я первым рассказал о Джуне![b][i]По Москве надо ходить пешком[/i]— И Джуна на вас повлияла…[/b]— Как она могла на меня повлиять?[b]— Ну, все-таки она — Джуна.[/b]— А я – Лев Колодный! Мы с ней дружили, ездили к ученым-физикам. Они доказали, что это серьезно. Написал книжку «Феномен Д». Вопреки общественному мнению. Потому что «общественное мнение» — это, как правило, массовое заблуждение. Все считали, что «Тихий Дон» — плагиат. Я нашел рукопись романа, написанную Шолоховым. Если ты хочешь чего-то добиться в журналистике, надо идти поперек общественного мнения. И это удавалось много раз.[b]— Например?[/b]— Например, все считали, что срыли Поклонную гору, где памятник Победы. Требовали закидать это место землей. А никто ее там не срывал. Я доказал это с помощью специалистов-картографов и историков. Как была отметка «167», так она и осталась. Мне потом звонили домой и угрожали.Или, к примеру, все считали, что экстрасенсы – это жулики и шарлатаны. Я поехал в Ленинград, где мы сняли фильм о Кулагиной. Она могла читать мысли на расстоянии. Однажды мы с ней ждали академика Гуляева.Он опаздывал, и она рассердилась. Записала телефоны и рисунки из его записной книжки, которая у него была с собой. Когда он приехал, она ему швырнула листок: «Вот, на тебе! Где ты был, я тоже знаю! У любовницы! Вот ее телефон!» Нельзя было, например, писать о дне 16 октября 41-го года, когда Москва дрогнула. Потому что было массовое бегство. Я написал.Нельзя было писать о потерях под Москвой. Я написал и об этом в газете. До книги академика Самсонова.[b]— Коллеги не завидовали?[/b]— Нет, никто не хотел ходить вокруг Москвы пешком! Писать об улицах было непрестижно! Никто не хотел этим заниматься. Все хотели писать передовые. Получать за час работы 28 рублей. А я ни разу не написал ни одной передовой. Зато обошел всю Москву вдоль и поперек.[b]— Вы были в этом пионером?[/b]— Абсолютно. Москвой регулярно занималось несколько историков – Сытин, Земенков. Но они, блестяще зная Москву, не умели писать. Они были архивариусами. Я считал, что писать о Москве надо иначе. Потому что Москва – это не город.Это целый мир.[b]— Как вы считаете, сейчас в Москве есть человек, который знает ее лучше, чем вы?[/b]— Боюсь, что нет. Хотя – может быть.[i]* Основатель гелеобиологии, соратник Циолковского. Много лет осидел за то, что связал события политики со вспышками на Солнце.В лагере продолжал работать. Когда у него конфисковали чемодан с работами, дал телеграмму Сталину. Чемодан был немедленно возвращен, а Чижевского сделали профессором университета.[/i]([b]Прим. Льва Колодного[/b].)
Общество
Лето Господне
[b]Гайдар писал своего «Тимура» по дневникам ссыльных скаутов. Прошло время. Тимуровцы остались в переплете страниц. Скауты резвятся на подмосковной травке. На днях на территории пансионата «Руза», что по Минскому шоссе, православная молодежь всея Руси разбила свой первый лагерь. Никто из прессы, кроме «Вечерки», туда приглашен не был.[/b][b]Попы с мечами[/b]Сонный профессор МГСУ делал утренний моцион.Асфальтовая дорожка венчалась забором, в заборе была дыра. За дырой заманчиво вилась лесная тропа. Предполагалось, что она выводит к реке. Чего и хотелось.Профессор нырнул в дыру, затем – в лес, затем – в холодное объятие воды, где и утопил свои учебно-методические стрессы.Вынырнув, он заметил, что ландшафт изменился. Дюжина юных созданий в ярко-синих рубашках и галстуках цвета флага российской независимости сосредоточенно разоблачалась. На загорелых шеях блестели золотом кресты. Помолившись, ватага дружно ринулась в воду. На берегу остались только старшие. Скинув подрясники и оставшись в трусах и бородах, святые отцы достали из вещмешков мечи и стали шептать молитвы. «Чур меня, чур», – строго сказал профессор самому себе и спешно ретировался.По дороге в профилакторий он наткнулся на палаточный городок, к которому подъехала полевая кухня. Рыжебородый дьяк и девчонка в синей рубашке раскладывали на тарелки дымящуюся кашу. «Постимся сегодня», – весело сообщила девчонка профессору.– Вы кто такие? – строго спросил он.– Скауты.– Это которые в Америке?– Почему в Америке? – удивилась девчонка. – Из Саранска мы. В лагерь приехали отдыхать.– А святые отцы что здесь делают?– Так лагерь же православный. Первый всероссийский! — и девчонка, еще раз улыбнувшись, скрылась в палатке.За палаточным городком профессор обнаружил знакомую деревянную игрушечную крепость.В большой избе он увидел иконы, свечи и батюшку в белом одеянии. Батюшка перекрестил профессора и начал богослужение. И профессор отправился в свой номер, так ничего и не поняв.[b]Тимур и его команда[/b]Дело было после японской войны. Полковник русской армии Пантюхов Олег Иванович, выйдя в отставку, решил посвятить себя воспитанию детей. Дети после войны и революции были дикие, родительским вниманием обделенные. Он собрал сирот и стал воспитывать их в вере, выдержке и армейской дисциплине. Он учил их вязать морские узлы, устраивать засады, просыпаться по тревоге и смотреть опасности в лицо.Он учил их навыкам разведки, истории родного края и христианским добродетелям, учил сурово, но увлекательно. Конечно, идею скаутов придумал не Пантюхов, а один полковник английской разведки, который во время африканской военной кампании привлекал к своей работе детей.Но отцом православных следопытов – скаутов в России стал именно Пантюхов. К 1914 году скаутов на Руси было уже пятьдесят тысяч. Многие юнкера вышли из скаутов. Что было потом с юнкерами, известно. Не пожалели большевики и руководителей скаутских отрядов. Их сослали в сибирскую глушь, где они и сгинули. Но сохранились дневники ссыльных скаутов. По ним и писал Аркадий Гайдар своего «Тимура и его команду», выдавая отредактированное прошлое за несуществующее настоящее.Гайдар был хороший писатель, и образ Тимура прижился. Но тимуровцы лишились двух основополагающих скаутских черт – любознательности к истории своего края и православия. У скаутов основным предметом, помимо Закона Божия, было «родиноведение». Прошло полвека. В 1989 году в России состоялся первый скаутский слет. Их было тогда немного, и все, что у них было – это те же дневники ссыльных. По ним и возрождалось движение скаутов в новой России.Один из скаутских отрядов, ехавший в Рузу из Мордовии, подвез до лагеря и нас. В пути мы познакомились. Руководителя православных следопытов звали, как и положено, Тимуром. Тимур и его команда провели в пути без отдыха больше 16 часов, только бы успеть к открытию лагеря. Кроме скаутов, в автобусе была и их охрана – воевода владычного полка и два мастера русского кулачного боя. Под защитой трех богатырей находился и отец Александр, духовный лидер этой делегации. Отец Александр наделен многими дарами. Могучим басом, которым он виртуозно исполнял песни советской эпохи. Неиссякаемым запасом прочности. Широким взглядом на вещи, наконец.До того, как стать ректором духовного училища, отец Александр доблестно отслужил в ВДВ где-то на границах великой тогда еще империи. Приехав в лагерь, вся эта компания за полчаса собрала красочный скаутский городок, который вы видите на снимке. Деревянные столбы для городка она привезла с собой из Саранска. «Золотое правило скаутов – все свое носить с собой», – объяснил Тимур. Слегка удивившись столь экстравагантному принципу жизни, в который древним первоисточником вкладывался совсем другой смысл, мы отправились знакомиться с иными обитателями лагеря.[b]Десять детей дьякона Алексея[/b]Эта была веселая картина – согбенный под спальниками молодой отец Алексей из Кемерова и десять детей, гуськом идущих за ним по дорожке.Отца Алексея спасло то, что в прошлом он был туристом. Это насчет спальников. А насчет детей – так у него своих трое. Жена дала ему в дорогу чемоданчик с лекарствами, детей он собрал по приходу и с Божьей помощью пустился в путь. Из Сибири в Москву. Больше из взрослых никого не взял – на себя понадеялся. Когда мы встретили его на Крутицком подворье, он еле на ногах держался. Но ничего, улыбался и даже шутил. «Своих детей тоже взял?» – спросили мы. – «Нет, самому старшему пять лет. Через пару лет возьму».Отец Алексей пришел к Господу за одни сутки. Эти сутки он провел в горах. Увлекался альпинизмом. Делал восхождение на двухтысячник. Потерялся. Не один, с напарником. Было им по 13 лет. Тогда он попросил Бога, чтобы тот помог не замерзнуть в снегу и домой вернуться. Вернулись. Как отоспался, в церковь пошел. В классе над ним сначала смеялись, а потом ничего, привыкли. Выглядит отец Алексей лет на двадцать. И даже десять детей, идущих вслед за ним, солидности пока не придают.[b]Человек, на котором сломался Гордон[/b]Вюности отец Михаил хотел стать журналистом. Поэтому после школы он поступил на журфак МГУ, который в свой срок и закончил. Пока он учился журналистике, душа его все более и более тяготела к иным областям человеческого знания.И тогда отец Михаил закончил еще и факультет философии. Но и этого пытливому юноше показалось мало. Углубившись в постижение законов развития этого мира, он пришел к выводу, что доводы идеалистов куда более весомы, чем кажется на первый взгляд. И бывший журналист Михаил стал отцом Михаилом. В этом состоянии и нашел его Александр Гордон, когда еще был ведущим радиопрограммы «Хмурое утро». И призвал к себе Александр Гордон отца Михаила на неравный бой. Как отвечал мученик Михаил на коварные вопросы искусителя Гордона, сейчас уже и не вспомнишь. А только пал Гордон. После отца Михаила Гордон написал заявление об увольнении, а отца Михаила «Серебряный дождь» мгновенно призвал к сотрудничеству. Но удержался отец Михаил от соблазна.Вот такая была история. В палатке же отец Михаил поселился не первый раз. С московскими скаутами он недавно вернулся из Керчи. С альбомом фотографий и уверенностью в том, что энергию любого маленького человека можно направить на созидание.О каждом ребенке у него есть отдельная история. Своих детей у отца Михаила нет, поскольку дал он сгоряча обет безбрачия. А может, хорошо подумав.[b]От комаров защищает молитва[/b]Идея создания лагеря православной молодежи всея Руси родилась на Патриаршем Крутицком подворье Москвы. С палатками подворью помогла 106-я воздушно-десантная дивизия.С питанием, проживанием и автобусами – Московский Государственый Социальный Университет. А вот дорогу оплачивали родители. Некоторые приехали вместе с детьми, остальные доверили своих чад настоятелям. В пансионат «Руза» МГСУ съехались дети из таких далей, как Владивосток и Элиста. В воскресенье приехали скауты из Польши. Путевка в лагерь обошлась каждому ребенку в триста рублей.На эти деньги были куплены футбольные мячи, ракетки и много-много «Раптора». Потому что главным врагом любого туриста является комар. Хотя в лагере говорят, что пока от комара лучше защищают молитвы, чем «Раптор».Пока же литургии у детей чередуются со спортивными состязаниями, лекции – с купаниями в реке. Названия у лекций православным могут показаться неожиданными. Например, «Гарри Потер». Поскольку читать ее будет отец Михаил, можно догадаться, что волшебник, придуманный в трудные дни безработной англичанкой, будет посрамлен. На вопрос, не боязно ли было ехать за тридевять земель в палаточный лагерь, все скауты дружно отвечали: «Нет!» Дети — они народ бесстрашный.
Общество
Рыжие в ожерельях
[b]Женщины-волхвы, бьющие в медь и слушающие звезды, женщины-лилии, рыжие, в ожерельях, женщины-сумерки, бродящие по каменным мостам. Пена шелков и щиколотки в браслетах. Зал ЦДХ на Крымском погрузился в сны трубадура. Образ прекрасной дамы кисти Валерии Коцаревой обвенчал небесность строфики средневековья с идиллическими картинами сентиментализма.[/b]Работы Валерии – посрамление угрюмого реализма, соло вечной женственности, лесбийский катарсис для искушенных и услады гармонии для непорочных. Тот, кто ждет от холста откровения нового образа, или – некой идеи, которую еще никто никогда не являл, либо – тонкости техники китайского божка каллиграфии, – прочь от этих работ! В них не найти ни того, ни другого, ни третьего. Живопись, от которой женщинам становится тепло, а дети счастливо засыпают. Иллюстрации к сказкам про фею. Снимки в раю. Увядание декаданса кого-то прельщает больше. Что с того? А по соседству – дома-многоножки, керосинки, старые фотокамеры, война дирижаблей с кентаврами. Мужскую партию экспозиции, исполненную Игорем Коцаревым, отличает любовь к детализации вымысла. Любимый образ – Шут. Уплывающий в море, полное рыб. Встречающий осень с трубою в руке. С бокалом в руке, застывший на белом шаре.Жизнь вдвоем предполагает синтез. Что и произошло. За время совместной учебы во ВГИКе, двух десятков выставок и сотен встреченных вместе вечеров Тот случай, когда семейная жизнь не препятствует акту творения.Редкость, не правда ли?
Развлечения
Крошка Цахес
Он летал. Воскрешал мертвых. Лечил рак. Толпа вознесла его до небес. Потом, пресытившись, подзабыла. Он тихо осел в огромной квартире на Пушкинской площади, желая покоя. Он отказывается от гастролей. Он устал от людей. Которые изредка докучают ему своими воспоминаниями. Как, например, работавшие с ним Владимир Цукерман и Алексей Гайван.Сегодня они рассказывают правду о чудесах «магистра белой магии», как до сих пор называет себя Юрий Лонго.[b]МОНОЛОГ ПЕРВЫЙ: Владимир ЦУКЕРМАН, работал в одной программе с Лонго в конце 80-х годов:[i]1. Он обещал воскресить Ленина[/b][/i]— Все чудеса Лонго придумали ему другие. Оживление трупов? Пожалуйста! Труп был свой, его звали Алексей Гайван. Его отец до войны был первым секретарем Днепродзержинского обкома партии. Кстати, вторым секретарем был тогда Брежнев. Еще Гайван утверждал, что его пращур был королем Польши. Не знаю, насколько это соответствовало действительности.Так вот, этот потомок королей работал у Лонго трупом. Это была его звездная роль. А так – он артист кукольного театра, снимался во многих фильмах. Образованнейший человек.Он ехал с Лонго в морг, изображал воскресшего из мертвых, получал тысячу рублей и возвращался к своим куклам.Поклонники завалили Лонго письмами: «Оживите бабушку!» – и тому подобное. Я видел эти письма, их накопились целые мешки. Лонго подумал и пообещал народу оживить Ленина.[b]— Он в трезвом виде это обещал?[/b]— Конечно. Он всегда трезвый. Лонго не пьет. Максимум – бокал шампанского. Но даже с трезвой головой это сделать непросто! В Америке, например, номер с трупом не прошел.Лонго пообещали большие деньги, если он оживит труп. «А можно со своим трупом?» — спросил Лонго. Американцы все поняли и больше его в Америку не звали.[b]— А как Лонго летал?[/b]— С помощью черной трубы и черного задника, который назывался «кабинетом». Мы сзади поднимали эту трубу рычагами, он на нее садился, мы поднимали трубу, а он махал руками. Недостаток этого фокуса в том, что после трубы долго болят ягодицы. Я хорошо это помню, потому что сам репетировал.[i][b]2. Факир возражать не стал[/b][/i]— «Девичья» фамилия Лонго – Головко. Он из кубанских казаков, из поселка Незнамаевка Краснодарского края, и до того как стать великим магом, работал официантом в вагоне-ресторане поезда «Москва–Тында». Он разносил судки, а потом вдруг решил стать внуком Дмитрия Ивановича Лонго, последнего факира России.[b]— Тот не возражал?[/b]— Нет. Он к тому времени давно умер.[b]— А родственники?[/b]— А родственников у него не было.[i][b]3. Женщины — вот его проблема[/i]— В чем секрет его успеха?[/b]— Во-первых, он легко учился. Все ловил на лету. Он же сначала даже разговаривать не умел. Но он попал в нужное окружение и извлек из него максимум пользы. Во-вторых, он умел находить полезных людей. Он нашел себе прекрасного администратора – Женю Вуколова, который сейчас в Израиле. Он его у Светы Тим увел, женщины-факира. Он нашел Руслана, который за бутылку водки мог придумать любой трюк. Он нашел нас с Гайваном, и мы научили его говорить. Он держал людей тем, что хорошо платил. В третьих, у него была хватка. И, наконец, он не утруждал себя правдой. Так же легко, как он решил, например, проблему с великим «дедом», он решил и проблему с образованием. Он остановился на ЛГУ.Чем Ленинградский университет приглянулся ему больше московского, не знаю. Но он выбрал именно его.[b]— То есть он его закончил?[/b]— Конечно, нет! Он просто об этом заявил![b]— И все-таки, почему стал знаменит именно он, а никто из тех, кто его окружал? Никто из вас?[/b]— Потому что никто из нас так не хотел славы, как он. А слава ему была нужна, чтобы получать женщин. Он не мог без них. Причем больше всего ему нравились полные, очень полные женщины. Около ста килограммов весом.Женщины – вот в чем была его проблема. Он же сначала показывал фокусы. А Гончаров работал гипноз. Я вел программу. После концерта к Гончарову толпой валили женщины, а к Лонго — никого. И так продолжалось до тех пор, пока не случилась накладка. В контрактах одновременно было два выступления – в Чувашии и в Ленинградской области. Иначе – большая неустойка. Надо было что-то придумать. И Лонго впервые поехал «делать гипноз».[b]— Чем вызвана такая любвеобильность?[/b]— Он утверждал, что до 25 лет он много занимался рисованием, и поэтому был обделен женским вниманием.[b]— Это тоже легенда?[/b]— Может быть. До 25 лет я его не знал.[b]— Как вы познакомились?[/b]— Мы познакомились у Саши Доценко, актера кукольного театра. Сейчас он ректор Астрологической академии. Саша мне его представил так: «Это Юра, который может уговорить любую женщину».[b][i]4. Легко ли быть великим[/i][/b]— Дальше все пошло с ускорением. Мы не успевали клеить афиши, как к ним сбегался народ, чтобы только дотянуться рукой до изображения лица Лонго. Он же всех «заряжал»! На афише было крупными буквами написано: «Посмотрите в мои глаза, и вам станет легче!»[b]— Встречались ли «недоверчивые»?[/b]— Если попадался умный человек, который начинал задавать ему вопросы, у него всегда была наготове коронная фраза. Он говорил: «Давайте не будем о работе. Я пришел сюда отдохнуть». И смотрел на всех взглядом, исполненным печали.[b]— А сам он не начал верить в свои колдовские силы?[/b]— Однажды он мне сказал: «Ты думаешь, это легко – быть великим?» – «Юра, кому ты это говоришь?» – «Извини. Я забыл, что это – ты».[b]МОНОЛОГ ВТОРОЙ: Алексей ГАЙВАН, автор и ведущий программы выступлений Юрия Лонго[i]1. Он явил народу чудо[/b][/i]— Как у каждого фарцовщика, который умеет «впарить» любую вещь, у него было понимание того, что и как сказать людям.[b]— Причем тут фарцовщики?[/b]— Потому что он подрабатывал фарцовкой до своего «магического» периода. И психотерапевтические способности у него были большие. Женщины перед ним не могли устоять, хотя я до сих пор не понимаю, почему.[b]— Как вы думаете, им двигало только «это»?[/b]— Ему хотелось быть впереди. У него был наполеонов комплекс маленького мужчины.[b]— И тем не менее этот маленький мужчина завоевал сердца миллионов.[/b]— Потому что народу было нужно чудо. И он это чудо явил.[b]— Зачем вы стали с ним работать?[/b]— Во-первых, интерес. Во-вторых, деньги. Суммы, которую он мне платил за одно выступление, хватало на неделю жизни.[b]— А что вы делали?[/b]— Я? Воскресал из мертвых. Ставил ему программу, которую, кстати, и вел.[b][i]2. Всегда один[/i]— Когда он стал знаменитым?[/b]— После показа по телевидению «Воскрешения трупа». Его стали приглашать за рубеж. Он поехал в Японию, и дальше все уже пошло по накатанной колее.[b]— Было хоть что-то в его программе, что он делал по-настоящему?[/b]— Да. Еще до того как стать «великим и ужасным», он показывал фокусы. Делал это неплохо. Получал пять рублей за вечер. Еще он умел ходить по стеклу. Но ходить по стеклу сможете и вы. Нужно только определенным образом положить стекла и настроиться. Еще он был по-настоящему непредсказуем на сцене.[b]— А в жизни?[/b]— Ой, не дай бог! Он был занудой![b]— Он хороший друг?[/b]— Нет. Он вообще не друг.[b]— Сейчас он один?[/b]— Он всегда один.[b]— Как вы думаете, он бы обошелся без вас?[/b]— Конечно. Он бы использовал кого-нибудь другого. Помните старую книгу Гофмана «Крошка Цахес по прозванию Циннобер»? Так вот, Лонго – это и есть крошка Цахес. Все, кто оказывался рядом с ним, использовались им и выбрасывались. А все их заслуги он приписывал себе.[b]— Он презирал людей?[/b]— Презрение – это слишком сильное чувство. А на сильное чувство он не способен. Он к людям относится, как к материалу. То есть не относится никак вообще.[b]ЛОНГО Юрий Андреевич[/b][i]Магистр белой практической магии. Народный целитель.Родился на Кубани.Знаменитый маг, автор сенсационных открытий XX века: «Оживление мертвого человека», «Парение в воздухе (левитация)». Соавтор и сопродюсер телепередачи «Третий глаз», герой видеофильмов «Тело Ленина», «Магистр», «Миг колдовства», «Волшебник». Член Международной ассоциации магов и колдунов (Австралия, г. Сидней). Создатель международной школы магов и колдунов в Москве, филиалов в Германии, Австралии, США, Израиле. Автор книг: «Профессия — колдун», «Чистая сила. Практическая и любовная магия», «Третий глаз», «Школа колдунов. Тайны практической магии», «Под светом полной луны», «Исповедь колдуна».Разработал новейшие эксклюзивные оригинальные методики по любовной магии, снятию сглаза, порчи, проклятий, разработал новейшие способы лечения онкологических заболеваний и многих других болезней.К нему обращались такие известные мировые звезды, как Мадонна, Патрисия Каас.Владеет 120 видами гипноза, телепатией, телекинезом, перекинезом, ясновидением.В свободное от работы время пишет картины (портреты, пейзажи, натюрморты).[/i][i][b]Текст воспроизведен с персонального сайта Юрия Лонго в Интернете. С сокращениями.[/b][/i]
Общество
Шарм
[b]У нее есть вкус. На мужчин. На платья, в которые она одевает первых красавиц Европы. На жизнь. У нее есть вкус, слава и много любви. Ей не хватает только одного – киевской спелой вишни. Доминик Борг – первый художник по сценическим костюмам Франции, внучка часовщика – иммигранта из России.[/b]Послевоенный Париж был одет в серые тона девушки из предместий. Американский яичный порошок, лица женщин без макияжа и опустевшие кафе.Зато по вечерам мир Доминик взрывался красками — на пороге появлялась мама. Сценический костюм и небрежный грим делали ее похожей на слегка растрепанную фею. Во всяком случае, Доминик полагала, что феи выглядят именно так. Мама никогда не снимала костюм в гримерных, а летела на таксомоторе домой той героиней, которой она сегодня была — прихоть, которую она не пыталась объяснить даже себе самой. Доминик хотелось зарыться в мамины кружева и кринолины и спрятаться за бутафорским стрекочущим веером. Чтобы серое утро не приходило никогда. Наполняя их сумрачную комнатку ароматами изысканных духов, мама приучила Доминик к разборчивости. До сих пор мадемуазель Борг хранит верность «Эрблю», духам нежности и опустошения.[b]— Вам было не страшно ехать в Россию?[/b]— Мне было сладко сюда ехать. Здесь моя утраченная родина. Мои дед с бабкой бежали из Киева в восемнадцатом году. Во Франции, после многих мытарств, дед освоил профессию часовщика. Бабушка прожила очень долгую жизнь, она ушла от меня только в конце минувшего века, и я привыкла засыпать под ее сказки о России. Я все это время мечтала, что когда-нибудь смогу пройти по киевским улочкам и поесть ни на что не похожую малороссийскую вишню. Смогу попробовать настоящий украинский борщ. Смогу поплакать над могилами предков. После Москвы я поеду в Киев.[i]Когда мамины платья станут ей впору, она поступит в Школу комедии. Как мама. Как мамина подруга Далида, прима французской эстрады. На вступительных экзаменах она прочтет отрывок из Мюссе — и откроет доступ к сердцам самых строгих членов приемной комиссии. Она сыграет Офелию и Джульетту, и будет успех, но ее не будет покидать чувство того, что театр не дает ей полноты ощущений. Гармония наступит только тогда, когда она начнет придумывать костюмы. Сначала она оденет в свои наряды самую близкую из подруг – Изабель Аджани. Когда та попросит ее сочинить костюмы для фильма Бруно Нюйтена «Камилла Клодель», у Доминик начнется жизнь номер два. Вместо ролей она станет создавать силуэты.За костюмы к этому фильму Доминик получит первого «Сезара», главную кинематографическую награду Франции. Второго – через два года — за ленту Кристофа Ганса «Братство волка».Чуть раньше «Сезара» ей преподнесут пару престижных «Мольеров» за лучшие театральные костюмы. Она оденет в свои наряды Монику Белуччи и Милен Фармер и, получив приглашение Никиты Михалкова посетить Москву, сразу же согласится. Кажется, возможность попробовать киевской вишни ей все-таки представится.[/i][b]— Как вы работаете, Доминик? Сидите целый день и рисуете эскизы?[/b]— Нет, конечно же, нет! В костюме главное – силуэт и цвет. Гармония того и другого. Но гармония так индивидуальна! Ее надо уловить, уловить не ремеслом, а сердцем. Мои последние костюмы были к норвежскому фильму. И я полгода мерзла в Норвегии, чтобы понять, в чем гармония этой страны.[b]— А в чем гармония России?[/b]— Мне нужно еще немного побыть здесь, чтобы ответить. Ведь сказать еще раз о широкой русской душе – это ничего не сказать, не правда ли?[b]— Какое кино вы любите?[/b]— Я люблю Дэвида Линча. Мне близки Висконти, Параджанов, Спилберг, Хичкок, Полански. Я люблю Никиту Михалкова – a lot, a lot, a lot, a lot!* Но мой режиссер – это Кристоф Ганс. Он открыл мои таланты, он, и никто другой![b]— А в театре?[/b]— А в театре я бы всегда играла Шекспира. Собственно, я его и играла. Моим последним спектаклем была «Двенадцатая ночь».[i]Она пригласила с собой в Москву своего возлюбленного. Конечно же, русского. А как же еще? Он очень мил и предпочитает родному Харькову Париж, водке – напоенный солнцем «Мартель», женской откровенной сексуальности – утонченный шарм. «Шарм» — вот его первое слово, когда я прошу его описать Доминик.[/i]— Мы познакомились под Рождество. Я подарил ей орхидеи и на ломаном французском спросил, любит ли она эти цветы. — «Откуда вы?» — вопросом на вопрос ответила она. — «Из России». — «Я люблю Россию куда как больше белых орхидей!»[i]Они живут в Париже, на вилле Dythy. Кроме них двоих в огромном доме живут три кошки. Доминик рисует костюмы. Иногда она пишет пьесы, которые читает друзьям. Иногда устраивает дефиле. Иногда пьет кофе с Изабель. Аджани так и осталась для нее самой близкой из подруг.[/i][b]— Платье, которое сегодня на вас, сделано по вашему эскизу?[/b]— Нет. Это Шанель. Должна же я отдыхать от себя самой? И потом, именно это платье подходит к моим серьгам.[b]— Серьги просто грандиозны.[/b]— Да, это работа моего друга Филиппа Ферранди. Он еще не достаточно знаменит, но безумно талантлив.[b]— Ваши любимые цветы?[/b]— Белые розы и «лисс»**.[b]— Ваш рецепт поднятия настроения?[/b]— Мой любовник.[b]— Вам не о чем больше мечтать?[/b]— Знаете, есть одна роль в «Вишневом саде», которую я бы хотела сыграть. Я не помню имени героини. Она знала, что такое любовь.[b]— Ваши планы?[/b]— Спуститься вниз по Волге на теплоходе. Я люблю воду. На воде мысли принимают ясность, рисунки – форму. Страсть к водной стихии у меня от папы. Его главной любовью были яхты. Женщины, семья, дети не имели для него такого значения. В моей жизни папы было совсем чуть-чуть. Зато он написал блестящий учебник для яхтсменов, по которому учатся до сих пор.Хороший яхтсмен создает свою яхту сам, между прочим. Ваяет, как Галатею. И отдает ей жизнь, как любимой женщине.[b]— Значит, хороший яхтсмен – это плохой любовник?[/b]— Не думаю. Чтобы быть хорошим любовником, надо быть человеком страсти. Без страсти мужчина пуст, как гелиевый шар. Он может поднять тебя вверх, но ненадолго.[i]Доминик не любит французских мужчин. Все ее возлюбленные говорили на других языках, которые она никогда не пыталась учить. Так они лучше понимали друг друга.[/i]— Доминик — это ребенок, — у Виталия певучий южнорусский говор и мягкое «г». — Она не понимает, как можно обмануть или обидеть человека. Она готова помогать всему миру. Ее любят все.[b]— А если успех уйдет? Если придет день, и небо снова станет серым? Что тогда?[/b]— Во Франции, если у тебя финансовые проблемы, ты, как правило, остаешься один. Это во-первых. А во-вторых, Доминик никогда ничего ни у кого не попросит. Она слишком горда для этого.[b]— Даже у вас?[/b]— У меня — в первую очередь. Но я знаю, к чему вы клоните. Я буду рядом.[b]Автор благодарит друга Доминик Виталия за содействие в переводе беседы[/b][i]*больше, чем сильно! (англ.)**лилии (франц.)[/i]
Общество
Звезд оставили под забором
[b]Валерия Новодворская и Евгений Осин рисовали на асфальте. Осин – солнышко. Новодворская – виселицу. Вокруг стояли двадцать милиционеров, все – в офицерских званиях, позади был забор. Играл духовой оркестр.[/b]– Что происходит? – недоумевали в народе.– Новодворская собрала журналистов и рисует на асфальте. А я за нее еще голосовал, дурак! Продюсер Сергей Князев, известный народу эпатажными выходками типа тысячи поцелуев на одном мосту, поддавшись весенним настроениям, захотел разукрасить жизнь к праздникам.Начать решил с забора. Самый ужасный на вид он обнаружил в сердце города, на Киевском вокзале. Чтобы сэкономить на малярах, бросили клич добровольцам. Те не заставили себя ждать и подошли к делу творчески. Выплеснуть на отведенные каждому полтора квадратных метра заборной площади свою личную Песню Песней согласились государственный муж Константин Боровой, певица Анастасия, король причесок Сергей Зверев, вечно веселый Осин, импозантный Крис Кельми и еще с десяток «тимуровцев».К трем часам дня в четверг возле зеленого забора собралось полсотни журналистов. Всем выдали краску, кисти и халаты. Приехала милиция.Как думалось, для охраны порядка.– Я люблю Москву и хочу, чтобы она была чистой, – пояснил свои намерения Князев. – Начать хочу с заборов. Я, как Том Сойер, люблю это дело.Художник «Вечерки» Алексей Макаренко решил начать первым. Едва он вывел маркером на заборе первый штрих, милиция, до сих пор стоящая в стороне с безучастным видом, спешно отмобилизовалась и совместными усилиями лишила нашего художника маркера, забора и надежды на воплощение шедевра.– Я не допущу проявления вандализма! – грозно воскликнул начальник милицейского подразделения подполковник Юдин. – Красить забор без санкции городских властей никому не позволено.– Забор стоит того, чтобы провести ночь в «обезьяннике»? – спросили мы Борового.– Он не стоит того, чтобы стягивать сюда милицию! Странно, что этого не понимают городские власти.«Вечерка» предложила «Тому Сойеру» пригласить звезд раскрасить хотя бы асфальт. Чтобы кумиры не простаивали, краска не пропадала, да и журналисты нашли, чем заняться. С некоторой опаской Князев взял в руки пульверизатор и робко нарисовал на канализационном люке солнышко.Подполковник раздумчиво молчал. Через полчаса пятачок перед забором украшали детские рисунки наших правозащитников и артистов, а в толпе между тем гуляли антипутинские листовки, принесенные Новодворской.В общем, все закончилось бескровно.
Общество
Экстремалы в мэрии
[b]— Жить надо страстно! – бросает в зал французский горнолыжник Перрэ. Зал немеет от прилива адреналина. Француз изящно делает последний пируэт в воздухе, полном холодных брызг. Экран гаснет…[/b]Пятый международный фестиваль экстремального кино собрал в конференц-зале мэрии всех, кто этот лозунг разделяет. Причем не на словах.— В мире есть четырнадцать вершин высотой восемь тысяч метров. Я был на восьми из них, — рассказывает один из самых известных высотников России Сергей Богомолов. Его «Каракорумский дубль» только что получил первый приз в номинации «любительское кино» за лучшую работу оператора. Фильм Валерия Розова «Наши в Испании», сделанный на умелом стыке факта и эмоции, показал красоту отечественного парашютного спорта. Уникальна лента «Мустанг» словака Павола Барабаша о недавно обнаруженном в Гималаях королевстве. Чистые души детей Тибета, не ведающие проказ технологического прогресса, стали откровением фестиваля. Австрийская лента «Айахаска» режиссера Томаса Миклаутча и оператора Ричарда Пичлера была признана лучшей. Ее сюжет разворачивается в пейзажах Амазонки и Антарктики. Средство самовыражения, выбранное героями фильма, — яхта и виндсерфинг. Вообще, европейцы снимают красиво. Во-первых, эстеты, во-вторых, технически оснащены.Им удалось разбудить в душах зрителей забытый инстинкт приключений. По крайней мере, на три фестивальных дня.
Развлечения
На три весны – в Арктику
[b]Покорение полюса – излюбленная забава настоящих мужчин. 2 апреля из Москвы в сторону вечной зимы отправилась новая экспедиция. Она состоит из дюжины прошедших огонь и воду полярников.[/b]Руководитель этого полярного похода – Владимир Семенович Чуков, за прошедшие 10 лет уже дважды бывший на полюсе. От всех предыдущих эту экспедицию отличают размах и средство передвижения.Размах заключается в том, что это будет первая в мире арктическая кругосветка.Средство передвижения и вовсе выбрано экзотическое – плавающие пневмовездеходы с шестью огромными, покрытыми «лысой» резиной, колесами.Машины эти, придуманные самими полярниками и собранные по их чертежам каскадерами «Мосфильма», заинтересовали губернатора Чукотки г-на Абрамовича. По слухам, он их получит, но уже после прохождения первого этапа экспедиции.– Поход будет в три этапа, – рассказывает кинооператор Афанасий Маковнев, первый встреченный нами участник кругосветки. – Сначала мы пройдем от Салехарда до Певека. Если позволят разлившиеся в половодье северные речки – то и до Анадыря. Маршрут должен продлиться два месяца. В это время там днем может быть около нуля, а ночью минус двадцать. И мягкая пурга. Будем идти по льду и переплавляться на вездеходах через речки.Следующей весной, уже на других вездеходах, от Салехарда через Таймыр пройдем к Северной Земле, через полюс выйдем к Гренландии, по льдам пройдем к Канадскому архипелагу, достигнем Северного магнитного полюса Земли и там, в канадском поселке, оставим на год машины.В третью весну пройдем от Северного магнитного полюса по Аляске и по льдам Чукотского моря вернемся на Чукотку. Так что получается кругосветка по всем северным континентам Земли.[b]– Какова протяженность маршрута?[/b]– 25 тысяч километров.[b]– И что вас лично заставило решиться на то, чтобы дать такой крюк по вечной зиме?[/b]– Я люблю снимать кино. О Чукотке снял уже несколько фильмов.[b]– Для этого ездите туда из Москвы?[/b]– Раньше ездил. А теперь там и живу. В бухте Провидения. Находим руководителя этой северной Одиссеи. Он весь в пучине последних хлопот. У него нет времени на интервью, разговариваем в автомобиле: – Все участники – проверенные люди. Все были в Арктике и знают, на что идут, – предваряет наши вопросы Чуков, – есть врач, кинооператор, разработчик нашей машины, ученый, механик, радист...[b]– Ваши требования к участникам экспедиции?[/b]– Коммуникабельность. Главное – творческий климат в команде.[b]– И все-таки что будете делать, если станет грустно?[/b]– У нас есть спутниковые телефоны. Позвоним домой.
Общество
Виктор Ерофеев разобрался с любовью
[b]Весь тираж новой книги Виктора Ерофеева «Бог Х», по словам автора, уже практически продан. Так что самое время устраивать презентацию. Что он и сделал на днях в Пушкинском музее.[/b]– Мы виделись с Витей месяц назад. С тех пор он написал семь книг. И все — о любви, – открыл церемонию Андрей Макаревич. – Во всяком случае, он утверждает, что семь и что о любви.— Это самая рваная моя книга, — признался автор. – И тем не менее я обратился к теме, до которой еще не дотрагивались. Я стал первопроходцем. Есть вещи, которые редко проговариваются. ХХ век прошел через три тоталитаризма: русский, немецкий и любовный. Мы прошли через фабрику любви. Мы все стали марионетками. Мне захотелось очиститься. Я попытался это сделать. Поверьте, я никого не хотел эпатировать – я просто хотел разобраться.Ему поверили. А что еще оставалось?
Развлечения
В «России» вспомнили Марлен Дитрих
[b]На днях в ГЦКЗ «Россия» весь вечер царила эпоха Марлен Дитрих. Идея оживить мелодии ее песен принадлежит народной артистке России Светлане Безродной. Воплощение – тоже.[/b]Марлен Дитрих– это неимоверный талант, удивительной силы голос и бездны, которые таит в себе красота. Это семьдесят лет бесстрашия и одиночества, силы духа и постижения тайн высшего мастерства. Душу этой женщины-сфинкса пытались постичь многие.Светлана Безродная – через скрипку, на которой виртуозно играла Марлен. Скрипачка кропотливо и бережно собрала осколки эпохи Дитрих – мелодии Холландера, Строка, Риттера, Штольца.«Голубой ангел», сделавший Марлен звездой, воплотили смычки Вивальди-оркестра. Помимо звуков воспоминание наполнилось образами – танцевальный дуэт Ирины Мачавариани и Евгения Малышко, пластика Федора Чеханкова.Зал окутали ароматы Европы тридцатых – бледные женщины с алыми бутонами губ и их молчаливые спутники, танцующие джаз небрежно, изысканно и дерзко. На все это смотрело с экранов равнодушно-прекрасное лицо женщины, о которой одна из актрис ее времени сказала: «Она стала бы звездою, даже если бы просто появлялась в кадре, ничего не делая». Ретроспектива времени была дополнена мелодиями Дунаевского и Пахмутовой (Александра Николаевна сама пришла на концерт). Владимир Зельдин спел ностальгический романс «Как много девушек хороших» под аккомпанемент рояля, за которым сидел композитор Алексей Шелыгин.Продолжая иллюзию прогулки по Европе тридцатых, на выходе из зала стоял одинокий двухместный кабриолет. Кто приехал в нем, чтобы послушать вживую «Ты не можешь жить без любви»? Может быть, призрак великой Марлен?
Развлечения
Мясо и кровь Валерия Золотухина
[b]«Пороки сближают. Особенно тайные», – так открыл презентацию своей новой книги «Таганский дневник. Роман» Валерий Золотухин, собрав на днях на малой сцене Таганки поклонников, журналистов и друзей.[/b]Двухтомник Золотухина – это дневники артиста, написанные им за сорок лет жизни.– Я вымарал из них только очень личные строки о женщинах. Все остальное оставил без изменений, – заявил артист, предваряя вопросы собравшихся. – Дневники, на мой взгляд, жанр куда более интересный, чем проза. В них есть мясо и кровь.– Не боитесь?– спросили из зала.– Нет. Все наши таланты связаны с пороками, а добродетель – с бесцветностью. Я работал с талантливыми людьми. Я любил их. Но я хочу найти истину, потому что поиск истины и есть основа творчества. А истина заключается в том, что сегодня мы видим людей так, а завтра – совершенно иначе. Любимых людей. И об этом мои дневники.Актриса Ирина Линдт спела для героя вечера душевный романс «Чай с бергамотом», после чего актеру и литератору была торжественно вручена… желтая майка лидера от исполнителей мюзикла «Норд-Ост».Те, кто прочтет дневники Золотухина, смогут окунуться в волнующую интригу отношений автора с такими личностями, как Владимир Высоцкий и Юрий Любимов, Алла Демидова и Леонид Филатов, Анатолий Эфрос и Николай Губенко.Несмотря на то, что дневники – дело личное, читать их никогда не бывает скучно. Пороки сближают.
Развлечения
Дураки уезжают, алкоголики остаются…
[i]На экраны вышла шокирующая драма «Граффити» – о жизни сегодняшней без света в конце туннеля. Работа Игоря Апасяна вызывает у зрителей сложные, но сильные чувства. Это оценили и отборщики международного Токийского кинофестиваля, взявшие ее в своей конкурс.[/i][b]– Игорь, в твоей работе все как-то чересчур. Чересчур много мата, пьянства, черных красок. Зачем все доводишь до гротеска?[/b]– Жанр обязывает. Я снимал фильм в стиле граффити. А граффити – это комикс, это преувеличение, это гротеск. Мой герой, художник, попадает в некую деревню Промежуточное. И сначала всех обитателей этой деревни видит, как комиксы. А потом понимает, что это – его народ. Знаешь, как возникла абстракция? Кандинский любил об тряпку вытирать кисточки. И как-то у него ничего не получалось, он бросил тряпку и ушел. Вернулся в том же настроении. Раскрыл тряпку и увидел такое сочетание цветов! У меня в картине сочетание цветов – как на той тряпке. Даже музыка – от шансона до классики. И каждый найдет в ней свое. Один критик уничижительно назвал мою картину народным кино. Да, народное. Не вижу в этом ничего плохого. Граффити.[b]– Твой герой Клизя давно и много пьет, не делает ничего социально полезного… Но ты его явно любишь. За что?[/b]– За спасение красоты. Он отпускает на волю страусов, которых растят на мясо. И за это моего «бесполезного» ужасного Клизю убивают. И когда он гибнет, это ничем уже не восполнить. Знаешь, как бывает, когда выдавишь стекло в мозаике – нет всего лишь маленького стеклышка, но из образовавшейся дыры бьет струя пыльного воздуха. И картины нет.[b]– Это все я понимаю. Но как простой зритель с галерки не могу понять: если он ищет красоту, то почему не убегает из этого ада, из деревни Промежуточное? Куда-то туда, по пути полета страусов. Почему он все время пьет, чтобы выдержать там, вместо того, чтобы сделать пару усилий и оттуда вырваться?[/b]– Знаешь, почему? Потому что родина у него здесь. Мамка его здесь родила. Где мамка родила, там у него и родина. Ты до конца посмотрела фильм? Помнишь, там один дурак уезжает? И приезжает на станцию «Радужная»… Потому что, чтобы по-настоящему уехать в светлое будущее, нужно иметь память. А у беспамятных будущего нет.[b]– Ты тоже себя чувствуешь обитателем этой деревни Промежуточное?[/b]– Знаешь, сейчас многие кинематографисты демонстрируют такие картины, как будто они живут на другой планете. Как я могу не чувствовать то, что происходит со всеми?[b]– Ты давно сам был в глубинке? Твоя жизнь связана с такими местами?[/b]– ([i]С глубоким сарказмом[/i].) Нет. Абсолютно. Приехали, разложились, сняли, уехали. «Над вымыслом слезами обольюсь».[b]– Что тогда побудило?[/b]– Потому что я когда-то пришел на эту сковородку искусства.[b]– Как ты считаешь, наш процесс жизни в сторону станции «Радужная» движется или в «промежуточное» село?[/b]– Ну, видишь, я с тобой разговариваю, даю интервью, все живы, значит, мой поезд едет на «Радужную». Уже близко, близко уже… В Токио вот остановка вышла…[b]– Ну, это твой личный поезд едет на свет. А со страной-то как?[/b]– У меня такое ощущение, что если мне хорошо, то хорошо и Родине. И наоборот. Я начал ощущать это на себе. Обязательно об этой взаимосвязи напиши.[b]– Тогда тебя нужно беречь, как барометр. Чтобы не сгорел на работе.[/b]– Ты о режиссуре? Какая же это работа! Это образ жизни. Феллини назвал свою книгу «Делать фильм». Он не назвал ее «Снимать фильм». Снимают в Голливуде. С контрактом в сто листов. А Феллини делал фильмы. Он их собирал, как пазлы. Он жил ими. Об этом «Восемь с половиной».Да, художники очень экзальтированные люди. Понимаешь, в чем тут дело? Плотник работает с деревом, токарь – с железом. А художник – он же с нервами работает. Он должен чувствовать эмоции. Он захочет – и вы заплачете. Он захочет – и вы засмеетесь. Он обнажен, у него нет шкуры. Поэтому так много предсказателей среди писателей, среди художников. Я не говорю о слонах, которые занимают должности. И которые, не имея ни «бэ», ни «мэ», обладают мощным «ку-ка-ре-ку». Я говорю о художниках. Я помню свою единственную встречу с Параджановым. Это было в Тбилиси. Он дал мне три конверта. Писем в них он не вложил. Только свои фото. На конвертах нарисовал колючую проволоку, которую разрезают монтажные ножницы. И написал имена трех адресатов: Высоцкий, Климов и Сергей Скворцов. И каждый, кому я вручал этот конверт (они не знали, что он освободился), еще не вскрывая его и не видя фото, а только эту колючую проволоку с ножницами, говорил: «Он освободился».[b]– Ты им говорил, что это письма от Параджанова?[/b]– Зачем? Они все понимали без слов![b]СПРАВКА «ВМ»[/b][i]Игорь Апасян родился в Тбилиси в 1952 году. Поступил на режиссерское отделение ВГИКа в 26 лет, после службы в армии в десантных войсках и работы на АвтоВАЗе. После окончания ВГИКа (курс Марлена Хуциева), в 1983 году работал на Одесской киностудии. В 1997 году организовал в Москве студию «Гамаюн». Дипломная работа – «Утренний поезд» (Гран-при на международном студенческом фестивале СИЛЕКТ в Карловых Варах). Снял картины: «Незнайка с нашего двора», «Пока не выпал снег», «В одну-единственную жизнь». «Морской волк», «Вино из одуванчиков», «Маросейка, 12», «Кобра. Антитеррор» и другие. Заслуженный деятель искусств Украины.[/i]
Развлечения
«Джаз – это мужиковская профессия»
[i]У служебного входа Горбушки мяли снег фаны, менты и священник. Последний концерт юбилейного тура ДДТ «Пропавший без вести» шел без обычного куража на сцене и вне ее. Было тихо, легко и печально. Накануне, 26 февраля, музыканты ДДТ хоронили Александра Ларина. 20 лет назад он сделал этот спрятанный в парке на Багратионовской ДК сакральным местом русского рока. «При Саше здесь жили хорошая музыка и свобода. Светлая ему память», – сказал Шевчук со сцены, прежде чем завершить концерт любимой песней Ларина. Интервью в этот раз никто никому не давал. То, что вы прочтете ниже, было просто беседой. О рок-н-ролле и джазе, о своих встречах с музыкантами, чьи имена, как и его, давно покрылись пылью славы, рассказывает саксофонист ДДТ Михаил Чернов, легенда питерского джаза.[/i][b]– В Интернете я прочитала утверждение, что Игорь Бутман считает себя вашим учеником…[/b]– Это не совсем так. Просто я учился в училище на четвертом курсе по классу саксофона, а Игорь учился на первом, на кларнете. Занимались все духовики на черной лестнице. Я стою там, что-то дую свое, готовлюсь к урокам, а Игорь подходил и слушал. Интересовался, спрашивал, что я делаю и как я делаю. Потом он перешел на саксофон – и попал в очень хорошие руки, к Геннадию Львовичу Гольштейну.[b]– Там также написано, что вы закончили училище с красным дипломом.[/b]– Да, это так. А там не написано, что меня не хотели туда принимать? Нет? Мне было 33 года, когда я пришел поступать в училище. Заведующий отделением духовых инструментов выразил сомнение в том, стоит ли брать профессионального музыканта, которого нечему учить, и не займу ли я чужое место. Но директор училища меня все-таки взял, понимая, что для работы мне нужен диплом. Педагогом по саксофону был Михаил Костюшкин, известный человек, отец Стаса Костюшкина из группы «Чай вдвоем». Он тоже был за то, чтобы меня взять. И меня приняли. Но пока все эти дебаты шли, я настолько разозлился, что пообещал себе уйти из этих стен с красным дипломом. И я это сделал. Когда на госэкзамене я сыграл концерт, заведующий отделением, который не хотел брать меня в училище, подошел ко мне и сказал: «Я первый раз в жизни ошибся. Простите, коллега». И это было для меня важнее услышать, чем получить красный диплом. Там же, после экзамена, ко мне подошел профессор консерватории Еремкин, который принимал этот «гос», и спросил, не хочу ли я продолжить обучение. Я ответил, что должное музыкальное образование я уже получил. На что услышал: «Учиться, молодой человек, никогда не поздно». И хотя я был уже взрослый, мне было 37 лет, я решил последовать его совету и продолжил обучение в консерватории.[b]– Дальше в вашей биографии идет звездное имя Лундстрема…[/b]– Ну, до Лундстрема был Вайнштейн. И это был оркестр куда более высокой пробы. Там были собраны потрясающие музыканты. Когда в Россию приезжала известная джазовая певица Джерри Скотт, она прослушала много коллективов, выбирая, и сказала, что таких оркестров, как оркестр Вайнштейна, она в Европе не слышала, только в Америке.Я поиграл немножко у Лундстрема, когда стали расформировывать оркестр Вайнштейна. Но потом, в связи с тем, что у меня не было московской прописки, стал вопрос о том, как ее получить. Олег Леонидович предлагал мне построить кооператив. Но я – питерский человек, и в Москве жить не хотел.[b]– То есть, Питер вы любили больше, чем оркестр?[/b]– Потому что оркестр Лундстрема был не оркестр Вайнштейна. Это все-таки был совок. Хотя и профессиональный. Оркестр Вайнштейна не разменивался на советскую песню, всякие там «Бухарские орнаменты», а играл джаз. За что и был неоднократно гоним. Вайнштейн Иосиф Владимирович перенес три инфаркта и в итоге эмигрировал в Америку. Когда он приезжал в Питер на свое 75-летие, все его музыканты – более ста человек – собрались его поздравить. После возвращения в Штаты он умер.[b]– А как у вас произошел переход от джаза к року?[/b]– Как-то один из моих учеников пригласил меня на рок-фестиваль. Это был 1984 год, я тогда руководил танцевальным оркестром и был еще с волосами. Там я услышал впервые «Кино», «Телевизор», «Аквариум», «Зоопарк». В «Зоопарке» играл мой друг, барабанщик Женя Губерман. Я попросил его познакомить меня с Майком Науменко, потому что мне понравилось, как тот трактует рок-н-ролл, и там же мы с Майком договорились вместе поиграть. Еще там была очень интересная группа «Патриархальная выставка». На этом фестивале я просто открыл для себяновый пласт культуры.Еще одна история. Сергей Курехин, с которым мы вместе учились в училище, собрал «Поп-механику» и попросил меня там сыграть. Это были феерические выступления, сплошной эпатаж. И они никогда не повторялись. Там все принимали участие – и Гребенщиков, и Цой, и Летов приезжал из Москвы. Была куча всякого народа, какие-то художники, кто-то молотил по трубам, в общем, было очень весело. Андрей Тропилло, который тогда работал на фирме «Мелодия», записал со мной песенку «Аквариума» «2-12-85-06». Это была моя первая запись с рок-группой. И в один прекрасный день Тропилло говорит: «В «Алисе» новый лидер. Надо в одном месте соло сыграть». У них песня есть такая: «Идет волна». Я просквалыжил соло, которое мне жутко не нравится, а Кинчеву почему-то понравилось. И он мне предложил записаться. Есть у нас под Питером такое местечко, Шушары. И там есть совхозный Дворец культуры. В этом совхозном дворце давали серию рок-концертов. Я приехал и, поскольку в ПТС-ке что-то сломалось, и записываться было нельзя, мы до вечера пили с Кинчевым пиво. А потом я с ним сыграл концерт. С «Зоопарком» я тоже играл, я очень эту группу любил.[b]– Какие у вас были отношения с Майком Науменко?[/b]– Потрясающие! Мы с ним подружились. Он удивительный, интеллигентный был человек, но они пили очень много. Я понял, что мне столько не выпить.[b]– Как вы познакомились с ДДТ?[/b]– Один раз я ехал в метро с работы. Смотрю – напротив меня сидят четыре рокера и ругаются между собой. Один из них, в очках, мне все время подмигивал. А у меня саксофоновый футляр весь был в наклейках. Понты, конечно. Я посмотрел на этих рокеров, да и забыл. Проходит какое-то время, встречаю парня из этой четверки на концерте. Здороваемся. Я спрашиваю: «Ты живешь на Кораблестроителей?» – «Да» – «В каком доме?» – «В сорок шестом». – «А я в сорок четвертом».Это был барабанщик ДДТ. Мы обменялись телефонами. Он мне звонит однажды и просит сыграть на саксофоне. А у меня в тот день, как назло, саксофон был заперт на работе в каптерке, и ключ был не у меня. Он говорит: «Ничего, мы тебе найдем инструмент». Приехал я на студию. Дали мне жуткий саксофон. И я на этой коряге сыграл свое первое соло в ДДТ, в песне «Ни шагу назад». И в альбоме «Я получил эту роль» это мое соло на коряге так и осталось.[b]– Можно личный вопрос?[/b]– Почему нет? Я молодой мужчина в расцвете сил.[b]– Саксофон – он какого пола для вас?[/b]– Его природа мужская. А флейта – это женщина. И джаз – это мужиковская профессия. Я знал всего нескольких девушек, которые хорошо играли джаз. Есть одна шикарная пианистка в Питере, Юля Бамм. Но они все-таки уступают по энергетике мужчинам.[b]– А вокалистки?[/b]– Вокалистки – другое дело. Такие, как Сара Воэн, Билли Холидей и Элла Фицджеральд – тут ничего не скажешь. Из наших отечественных могу назвать Нонну Суханову, Татевик Оганесян. Сейчас в Питере появилось много молодых и талантливых певиц.[b]– Каковы ваши ориентиры в джазе?[/b]– У меня есть несколько фаворитов, которым я пытаюсь подражать. Иногда это получается, иногда – не очень. Это Чарли Паркер, по записям которого я учился играть на саксофоне, Стэн Гетц, Дэкстер Гордон…[b]– А как же Дюк Эллингтон, Глен Миллер?[/b]– В то время, когда Глен Миллер исполнял эти сопли – «Moonlight Serenade», Чарли Паркер и Диззи Гиллеспи уже играли «бибоп»![b]– Можно быть хорошим джазменом и вести здоровый образ жизни?[/b]– Можно. Но удается это не всем. Паркеру, как видите, не удалось.[b]– А про себя вы можете это сказать?[/b]– Ну, с одной стороны, я курю. И курю трубку. С другой, я принимаю ледяную ванну по утрам. Наркотиков, как Чарли Паркер, я никогда не принимал. Он ведь умер в 35 лет, а на вскрытии решили, что ему 65.[b]– У вас обратная ситуация. Вам 65, но никогда не скажешь.[/b]– Это не оттого, что я не принимаю наркотики. Это оттого, что я никогда не перестаю совершать открытия. Я люблю удивляться. Смотрю на свою дочку Машу, ей восемь лет исполнилось 28 февраля, и удивляюсь, какое это чудо.[b]– Одна только дочка?[/b]– Знаете, чем отличаются женщины от мужчин? Женщины всегда знают, сколько у них детей. А мужчины – не всегда.[b]– Все шутите…[/b]– Да. Я или шучу, или молчу. Могу во время оживленного разговора замкнуться и все испортить, потому что в голове начинает что-то вертеться, и слышишь уже только это. У меня с девушками из-за этого было много неприятностей. Потому что я в такие моменты становлюсь неадекватен. Она мне что-то говорит, а я не слышу.[b]– А были девушки, которые это понимали?[/b]– ([i]С глубоким вздохом[/i].) Нет. Ни одна не поняла.[b]– А мама?[/b]– Мама понимала. И никогда не препятствовала. Перед уходом в армию я продал мотоцикл и оставил ей денег. А там, в армии, у меня появилась возможность купить свой первый саксофон. Его списали, но он был в хорошем состоянии. И стоил приличных денег. Мама мне эти деньги выслала. Единственное, что она не смогла для меня сделать, – это отдать меня в детстве в музыкальную школу. Мой отец погиб на фронте, под Ленинградом, когда мне было 9 месяцев, и она нас с сестрой растила одна. Поэтому я сначала научился играть, а уже потом ноты выучил. Я уже в оркестре играл, и все на слух. Помню, руководитель оркестра мне сказал тогда: «Миша, если вы не выучите ноты, вы и через 20 лет будете так же много обещать, как и сейчас. Учите ноты, Миша».[b]– Какое высшее наслаждение джазового музыканта?[/b]– Высшее наслаждение джазового музыканта – это свинг. Он приходит крайне редко. Это такое состояние, когда ты сливаешься с партнерами и публикой в одно целое и улетаешь куда-то. Практически теряешь сознание. Возникает какая-то необъяснимая, абсолютно сумасшедшая субстанция, в которой ты плаваешь, чувствуя себя ее частичкой… И ты понимаешь, что без этой частички оркестру не обойтись. Это почти сексуальное ощущение. Почти оргазм.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][b][i]МИХАИЛ («ДЯДЯ МИША») ЧЕРНОВ[/b].Родился 26 января 1941 года.Творческая хронология: Музыкой заниматься начал в 1958 г, играл на гитаре, затем – на саксофоне. Закончил Ленинградскую консерваторию в 1983 году; 1962–67 – военный музыкант (кларнет, саксофон); 1958–70 – джаз-оркестр Одесской филармонии (кларнет, саксофон, флейта); 1971–76 – ансамбль Давида Голощекина (саксофон, флейта); 1977–79 – оркестр И. Вайнштейна; 1979–81 – оркестр О. Лундстрема; 1982–84 – руководитель биг-бенда ДК «Ленсовета»; 1985–88 – руководитель ансамбля в ресторане «Нарва»; С 1983 года занимается педагогической практикой (кларнет, саксофон, флейта).[/i]
Развлечения
Павел Глоба: Гороскоп – это конверт, который нужно суметь открыть
По уверению классика, они выходят из леса. Говорят кратко. И не боятся могучих владык. По наблюдению автора, они появляются из недр белого «Ауди». Говорят пространно. С владыками предпочитают не ссориться. Может быть, нам с Пушкиным попадались разные волхвы.[i][b]Крен судьбы[/i]— Это правда, что вас заточили за астрологию в Лефортово?[/b]— Для меня это не самое лучшее, прямо скажем, воспоминание. Я стараюсь никому об этом не говорить. И не вспоминать этого. Никому бы такого не пожелал. Вам – тем более. А вы… [b]— Нет. Я не сидела.[/b]— Я о другом. Чем вызван такой интерес к этой стороне моей жизни? Ну ладно, расскажу. Это был 85-й год. Лекцию я читал в ленинградском Доме ученых. Тему они предложили странную: «Астрология: суеверие или наука?» Это было мое первое публичное выступление. Мне было приятно. Тогда ведь даже имя Нострадамуса было никому не известно.[b]— Что было потом?[/b]— Беседы с представителями спецслужб.[b]— А что вам «шили»?[/b]— Статью «антисоветская агитация и пропаганда».[b]— Почему?[/b]— Это у них надо спросить. Мне их мотивы было понять сложно.[b]— Им это удалось?[/b]— Им удалось посадить меня в Лефортово. Потом меня сразу выгнали с работы. Я тогда работал в архиве, писал диссертацию по апокрифам. После Лефортова мне удалось устроиться только дворником. Позже я переквалифицировался в кочегары. Стал работать в котельной. Это был маргинальный период моей биографии.[b]— Долго он продолжался?[/b]— Три года.[b]— Вы были в это время женаты?[/b]— Да.[b]— Жена, конечно, выгнала?[/b]— Да.[b]— Итак, за астрологию вы остались без профессии, без жены и без будущего. Может быть, это кара Божья?[/b]— А все, что с нами происходит, это кара Божья. Так что ж теперь, не жить?[i][b]Под королевским градусом[/b][/i]— Именно тогда я и понял, что у меня другого выбора просто нет. Я стал читать лекции по астрологии в Первом мединституте. Правда, подпольно. Мне помог в этом один профессор, который понимал, что отрицать влияние светил на человека – нелепо. Он бросил клич народу, и народ отозвался.[b]— Как долго продолжалась ваша подпольная деятельность?[/b]— Ну и формулировочки у вас! Подпольная, но, прошу заметить, не противозаконная. Никакой оппозиции власти. Никаких левых разговоров. Про государство вообще ни слова. Занимались астрологией. Никого не осуждали. Кружок по интересам.[b]— Отсидка в Лефортове сказалась? Вы всегда с таким пиететом к властям?[/b]— После знакомства со спецслужбами — всегда. Чего и вам желаю.[b]— И как долго действовал ваш кружок по интересам?[/b]— В прошлом году отметили двадцатилетие моей школы.[b]— Пышно отмечали?[/b]— Под королевским градусом! [b]— Это как?[/b]— Это такой астрологический термин. Означает — по высшему разряду.[i][b]Дедово наследство[/i]— А где вы брали таблицы расположения светил? Их же тогда не выпускали. Как они, кстати, по-вашему называются?[/b]— Они называются «Эфемериды». Они мне достались от деда. Еще дореволюционные. Он был врачом по профессии и тоже занимался астрономией. И книг полно мне дед оставил. Литературу по астрологии. В основном персидские и индийские издания.[b]— Вы читали на персидском?[/b]— Нет. Книги были на английском, французском и немецком языках. Я переводил. Там были уникальные книги.[b]— Повезло вам с дедом.[/b]— Мне вообще повезло с семьей. У меня были прекрасные родители. Папа – художник, мама — хирург. У нее была очень тяжелая работа. Приходилось спасать людей.[b]— А вам приходилось?[/b]— Приходилось. Но вы знаете, в моем деле только моей помощи недостаточно. Нужна сила того, кому я хочу помочь. Древние говорили: «Звезды ведут тех, кто хочет, и влачат тех, кто не может».[i][b]Посвященных он не встречал[/i]— По какому принципу вы выбираете себе учеников?[/b]— Возможность учиться я предоставляю всем желающим. А вот диплом получает далеко не каждый. Астрология – сложная наука. Ее нельзя выучить только по лекциям и книгам. Нужен дар интуиции. Нужна практика. И тем не менее я старался, чтобы как можно больше людей смогли убедиться, что это – наука. И получили возможность этим серьезно заниматься.[b]— А вам не кажется, что астрология – это наука для посвященных? И в руках глупца она может обернуться трагедией?[/b]— Любая наука в руках глупца может обернуться трагедией. И астрология в том числе. И потом, как ты его выберешь, посвященный он или не посвященный? Вы видели хоть одного посвященного? Я – нет.Если астрологию не открыть людям, гораздо больше оснований полагать, что она станет достоянием отнюдь не самой лучшей части населения. Ею могут завладеть люди, которые будут ее использовать в корыстных целях. Астрологию нужно десакрализовать. Все равно ею пользоваться смогут немногие. Не хватит времени, сил, да чего угодно.[b]— Среди учеников есть те, кого учить бы не стоило?[/b]— Я не господь Бог, чтобы решать, кого пускать к древу познания, а кого — нет. Среди учеников были всякие люди. И предатели в том числе. Это – жизнь.[b]— А вы что, не видели по гороскопу, что вас хотят предать?[/b]— Ну, допустим, видел. Но шанс-то должен быть дан каждому. Кто я такой, чтобы выписывать человеку приговоры? [b]— Вы знаете больше, чем он.[/b]— Не в этом дело. У него должно быть право выбора. Никакой гороскоп не лишает человека нравственного выбора.[i][b]Магический конверт[/i]— Глоба — ваша настоящая фамилия?[/b]— Да. Раз в школе дразнили Глобусом, значит, настоящая. Зачем мне врать? [b]— Вы следуете всем предостережениям своего гороскопа?[/b]— Сейчас стараюсь. А раньше, когда я был слишком молод и самонадеян, я на предостережения гороскопа плевал. За что и получал соответствующим образом.[b]— Например?[/b]— Например, клиническую смерть. Я знал, что у меня опасный период, сильнейший тау-квадрат.[b]— Это еще что такое?[/b]— Крайне неблагоприятное расположение светил. И обрыв линии жизни на руке. Словом, я знал, что могу погибнуть и надо быть осторожным. Но вместо этого я поехал на автомобиле из Киева в Москву. Попал в автокатастрофу. Был в коме. Еле выжил. После чего понял, что предписаний гороскопа следует слушаться.[b]— От чего еще предостерегал вас гороскоп?[/b]— Еще дед, составляя мне гороскоп, советовал не увлекаться личной жизнью. Но это тоже оказалось сильнее меня. Это сейчас я успокоился. У меня жена и ребенок. А в прошлом были страсти. Тяжкие и ужасные. У меня такое было пять раз в жизни. И каждый раз заканчивалось одним и тем же.[b]— Свадьбой?[/b]— Полным развалом. У меня было две первых несчастных любви. И когда третий раз я пережил то же самое, я понял, что на таких страстях отношений не построишь.[b]— А как можно построить отношения без страсти?[/b]— ([i]Долгая пауза[/i].) Можно. Если человек тебе интересен, можно построить отношения. Не на одной страсти все строится. Мы же не олени в конце концов. Помимо страстей есть взаимные интересы, есть духовная совместимость. Вон Мережковский и Зинаида Гиппиус — никакой страсти не было и в помине, а прожили вместе пятьдесят лет и не на один день не расставались. У них был духовный интерес, вот что главное. А страсть приносит с собой ревность. Которая превращает тебя в полуживотное. У меня тоже это было. Взаимно били друг другу морды из-за женщин. Чего хорошего? [b]— Скажите, гороскоп — это тавро? Его не смыть и не изменить?[/b]— Ничего подобного! И в древности это знали. Не случайно даже чертеж гороскопа назывался «магический конверт». Вдумайтесь. Этот конверт надо открыть. В нем видели возможность преображения. Освобождения в себе лучших свойств. Божественного начала. А не подведения базы под полуживотное существование, которое мы вынуждены влачить. Вот это, я считаю, попытка унижения науки и дискредитация ее. Тончайшую, сложнейшую информацию мы так убого используем! А ведь гороскоп – это послание Бога к нам. Величайшая милость Всевышнего, которая нам дается, чтобы мы познали себя.[i][b]Постскриптум[/i]— Вы всегда говорите человеку то, что видите в его гороскопе?[/b]— Нет. Мне бывает его жалко. Я отшучиваюсь. Играю в Хаджу Насреддина.[b]— А раскаянье в том, что вы рассказали человеку правду?[/b]— Сколько раз! Это сейчас я научился себя контролировать. А вот раньше, когда я говорил все, что видел… Я уже давно не радуюсь, когда мои прогнозы сбываются.[b]— А вам часто за вашу помощь платили неблагодарностью?[/b]— Большей частью. В 90% случаев. За все хорошее, что ты сделал, надо платить.[b]ДОСЬЕ «ВМ»[/b][i]Павел Павлович Глоба.Родился в Москве. Окончил Историко-архивный институт.Во времена перестройки легализовал астрологию в СССР.В настоящее время – ректор Московского института астрологии.Автор 53 книг по астрологии.Живет и работает в Москве и Берлине.[/i]
Общество
Александр Мохов: Дальниый Восток по мне сильно прогулялся
Утром его можно увидеть на репетиции в «Табакерке». Он густо накрашен и в женском парике. Днем – в учебных классах школы-студии МХАТа. Вечером его с завидной регулярностью можно обнаружить в телевизоре, причем в двух «мыльниках» сразу. Опять же вечером – на спектакле в Театре Табакова. Мохов — любимец Табакова. Любитель пития и дам. Родился, как и положено таланту, в провинции. Живет, как и принято у талантов, в Москве.[i][b]Внутри я – Ромео[/b][/i]— Я из деревни… ([i]звонит мобильник[/i])… У меня провинциальные комплексы… ([i]мобильник звонит все настойчивей[/i])… Ради бога, извините! ([i]кричит что-то в мобильник[/i])… Я часто думаю: достоин ли я этой жизни? Имею ли я право на это все? А потом пытаюсь себя успокоить – я это заработал, мне все это досталось не за красивые глаза! [b]— В этой профессии «за глаза» ничего не достается?[/b]— Может, кому-то и достается, а мне – нет! Я никогда не просыпался звездой! Я проходил свои этапы пути такими мааленькими шажочками. У каждого свой путь. Кто-то начинает ярко, и заканчивает никак. Ктото — наоборот. У меня другая дорога. Я иду, куда шел, и никуда, поверьте, не сверну.[b]— Идя мелкими шагами, можно упустить время.[/b]— Я фаталист. Я знаю себя. Мне не играть Ромео. Внутри я, может, и Ромео. Но мне его не играть.[b]— А вы внутри правда Ромео?[/b]— Ромео, может быть, отдыхает рядом со мной! Я по гороскопу рак, это максимализм во всем, это воплощение чувственности, ранимости и влюбленности.[b]— В Москве ранимым быть нельзя. Особенно если ты из провинции.[/b]— Я приехал в Москву не изнеженным ребенком. Я приехал в Москву старшиной. Так что ничего. Притерпелся. Вот когда я в пятнадцать лет уехал из дома, я был еще не защищен. И волтузило меня по полной программе.[b]— А зачем вы уехали в пятнадцать лет из дома, если вы такой ранимый?[/b]— Я хотел стать артистом. А ближайшее училище, где готовили на артиста, находилось от дома в двух сутках езды.[i][b]Отец сказал: «Поезжай»[/i]— Это же откуда надо было ехать?[/b]—Я жил на хуторе в Амурской области. Там было шесть домов. Чтобы прокормиться, мы держали большое хозяйство. Корова, свиньи, бычок, куры. Все дети – а нас было трое – помогали по хозяйству, кололи дрова, топили печку.[b]— Почему выбрали именно эту профессию? Понимали, что у вас талант? Или кто-то подсказал?[/b]— Бог помог. Ничего я тогда еще не понимал. А подсказывать было некому. Я окончил восемь классов и стал думать, куда бы поехать учиться. И решил стать артистом по книжке «Справочник для поступающих в вузы», которая мне попалась на глаза. Там было так заманчиво и непонятно написано: «Актер драматического театра».[b]— Почему непонятно? Вы не знали, что такое актер?[/b]— Я не знал, что такое «драматический».[b]— Вас легко отпустили?[/b]— Мама сначала смеялась, а когда поняла, что я это серьезно, стала плакать. Ну куда? Представьте себе – за две тысячи километров отпустить ребенка. А отец – царство ему небесное – прожил тяжелую жизнь. Он был из детдома. Для него пятнадцать лет – это уже взрослый мужик. Он сказал: «Поезжай».[b]— Вы помните момент, когда поняли, что за профессию выбрали по вашему справочнику?[/b]— Это было связано с успехом. Мы сдавали экзамен в Иркутском театральном. Отрывок назывался «Хирургия». Я был весь в гипсе и бинтах. Зал лежал. На следующий день мы проснулись национальными героями. Я понял, что эта профессия – моя.[i][b]Нормально! Нормально![/b][/i]— Я служил под Хабаровском. В противотанковой батарее. В 21 год я вернулся из армии в звании старшины, сел на поезд и поехал учиться в Москву. Ехал шесть суток. В Москве встретил своих однокурсников по Иркутскому театральному. Они сказали: «Давай поступай в ГИТИС!» Я метнулся туда – поздно. Уже все сдали творческий конкурс и писали сочинение. Идем мы по ГИТИСу с моей знакомой Светой Малыгиной, она меня утешает, говорит, слышала, что у Табакова какие-то проблемы, ребят его в армию забрали. А навстречу нам Марина Зудина, она у него училась. Я к ней подойти даже постеснялся. Выглядел я после армии «будка, мама, не горюй!» А Света к ней подошла. Та дала адрес. Я приехал на Чаплыгина. Вижу — выходит Табаков. Он меня послушал и стал думать, как бы меня оформить на третий курс. Думал все лето. Но это Табаков. Он придумал. Официально я учился на первом курсе. А сдавал сразу за первый, второй и третий.[b]— Как вас встретила «Табакерка»?[/b]— Меня приняли как своего. Не было никакого периода адаптации. Мне были рады. Здесь была любовь. Друг к другу. К профессии. Мы были одной семьей. Это было удивительно. Я же был не лягушонок, а взрослый мужик. Понимал, что это дорогого стоит.Помню, на первом спектакле моей партнершей была Евдокия Германова.Она играла Жанну д’Арк. Я – ее близкого друга. И она чувствовала, что мне внутреннего пространства не хватает. И выводила меня на улицу. Ставила на тротуар. Сама переходила через улицу. Мы шли и перебрасывались репликами. Чтобы я нарастил это самое пространство.[b]— Как реагировали прохожие?[/b]— Как на идиотов. Идут двое по разным сторонам улицы, кричат друг другу что-то через дорогу. А посередине идет третий и повторяет: «Нормально! Нормально!» Это был наш педагог.[b]— Вам приходилось в театре кому-то что-то доказывать?[/b]— Доказывать нужно только самому себе. А с пеной у рта – это не мое. Я слишком хорошо знаю цену своего маленького шажка.[b]— На вашем пути лучше не становиться?[/b]— В принципе, да. Я не стремлюсь занять плацдарм любыми средствами, но если так исторически сложилось, что я его занял, то я на нем стою. Но чужого я никогда не беру. У меня есть принципы. Я никогда не пересплю с женой друга. Во всяком случае, пока она его жена. Но и своего я не отдам.[b]— Табаков предлагал вам стать директором театра. Почему?[/b]— Лучше спросить об этом Олега Палыча. Наверное, он доверял мне. Наверное, знал, что я его не подведу.[i][b]Я уходил не от Табакова — от себя[/i]— Вы как-то сказали, что ваша отдушина – женщины и водка. Отдушина от чего? Вы же любите свою работу.[/b]— Отдушина от себя. Я человек путаный. У меня бывают такие периоды, что нужно с собой что-то делать. Иногда просто бывает плохо. Тогда я иду к своему другу Славе, с которым мы дружим 25 лет, и плачу у него на плече. И когда я иду к нему плакать, я, конечно, иду не с пустыми руками. Но я не алкоголик.[b]— Почему к другу, а не к жене?[/b]— Твоя правда не всегда хороша. Ты можешь сделать жене больно. С другом быть откровенным проще. Вообще, откровенным можно быть только с другом, случайным попутчиком или с Богом. Но у Бога в основном приходится просить прощения за грехи. А друг – он и так поймет, без покаяния.[b]— У вас есть ощущение того, что все, чего вы добились, – эфемерно?[/b]— Абсолютно. Я так мечтал, чтоб меня узнавали на улицах! Я так хотел всего того, что у меня сейчас есть! Но это все стало моими оковами. Чем более известен человек, тем более он одинок.[b]— Вы хотели бы повторить жизнь сначала?[/b]— Да вы что! Что я, садист? Сам себя резать по больному! [b]— Что в таком случае для вас Табаков?[/b]— Его Бог мне дал свыше.[b]— Зачем же вы от него два раза уходили?[/b]— Я не от него уходил. Я уходил от себя. Табаков для меня сделал больше, чем отец. Когда у меня умерли родители, он мне так помог, что не помнить этого — значит быть последним подонком. Я сам порчу отношения. Но это мои проблемы.[b]— А почему вы портите отношения?[/b]— Во-первых, я не могу лукавить. Я говорю то, что думаю. Получаю за это по мозгам. Педагоги, которые меня любят, мне говорят: «Саня, ты чего? Что ты всем мешаешь?» Не хотите, чтоб мешал – не спрашивайте. Дальний Восток по мне сильно прогулялся. Я в этом смысле не москвич. У меня другие критерии жизни. Меня Табаков несколько раз сам разнимал. И сказал мне очень мудрую фразу: «Саша, хочешь выжить в этой профессии — научись быть дипломатом».[b]— И вы прислушались?[/b]— Конечно. Я сейчас и студентов своих этому учу. Но характер – это судьба. Я могу сказать в свое оправдание, что сознательно я никогда никому боли не причинял. Я делал глупости, но делал их от чистого сердца. И пусть кинет в меня камень тот, кто безгрешен.[b]Досье «ВМ»[/b][i]Александр Мохов, актер.Родился в 1963 году в Вологодской области.Жил на Дальнем Востоке.В 1982 году окончил Иркутское театральное училище, в 1986 году — ГИТИС (мастерская Олега Табакова).Работал в Сахалинском драматическом театре.Актер Театра под руководством Олега Табакова. Преподает актерское мастерство в школе-студии МХАТ.Играет в спектаклях «Крыша», «Дыра», «Матросская тишина», «Провинциальные анекдоты», «Бумбараш», «Билокси–блюз», «Ю» и др.Снимался в фильмах «Беспредел», «Серые волки», «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», в сериалах «Сыщики», «Мужская работа», «Две судьбы».Женат. Имеет сына.[/i]
Развлечения
ТАМАРА ГВЕРДЦИТЕЛИ: ПРОТИВ «ТРАМВАЯ» МОЖНО БОРОТЬСЯ ТОЛЬКО ТАЛАНТОМ
[i]Певица только что вернулась с Украины, где ей вручили ежегодную национальную награду «Человек года», и окунулась в жесткий график репетиций. До сольных концертов Тамары Гвердцители в ГЦКЗ «Россия» осталось меньше месяца.[/i][b]— Когда вы спели свою первую песню? [/b]— В возрасте 8 месяцев, чем слегка озадачила мою мудрую еврейскую маму и горячего грузинского папу. Я спела мелодию без слов, и это было исполнено абсолютно правильно. Присутствовавшие при этом бабушка, тетя и друзья моих родителей хором поздравили маму: «У девочки абсолютный слух!» [b]— Эта гремучая смесь крови ваших родителей как-то отразилась на вашем характере? [/b]— Да. Только она и отразилась (смеется). К счастью, я направила ее в творчество. Увы, все основные ожидаемые качества я не унаследовала ни от одного древнего народа. И все-таки это многокровие, ощущение корней мне очень помогает в жизни. Энергетика древних народов, она ведь обязывает.[b]— В десять лет вы уже были солисткой республиканского детского ансамбля… [/b]— Я провела в «Мзиури» восемь лет. В том возрасте это целая эпоха. В это время мои родители проходили через бракоразводный период. Дома шла война, а вне дома я была любимым ребенком, которым гордился каждый из родителей. Я старалась не огорчать их и искала себе утешение в музыке.[b]— Вспомните ваш первый приезд в Москву. О чем вы тогда мечтали? [/b]— У меня не было тогда каких-то глобальных целей. Покорить Москву, например. Нет. Просто бывает время, когда тебе 18 лет, и ты в музыке, и глаза горят, и кровь играет: «Дайте мне себя выразить!» И нет никаких мучений. И много радости… Мне почему-то запомнилось мое первое концертное платье в Москве. Его пошила лучшая тбилисская портниха. Оно было цвета молодого винограда, такое светящееся, салатовое. И дирижер заставлял оркестр вставать, когда я входила на репетицию… Нет. Я не билась за успех, никогда его не вымучивала. Мне просто кто-то словно подарки дарил… [b]— Родители не боялись отпускать вас в Москву? [/b]— Мама, конечно, боялась. Ее воспитание полностью отрицало богемность. И вообще мама очень долго и отчаянно держала стену между мною и жизнью. А в Москве за мной после репетиции заходил двоюродный брат, замечательный мальчик. Он такой ярко выраженный блондин. Я говорила девочкам: «Это мой кузен». А они в ответ смеялись: «У вас в Грузии все кузены».[b]— Вы помните вашу первую песню, которую вы выбрали самостоятельно? [/b]— Конечно! Это была песня памяти Эдит Пиаф. Я вставила туда цитату на французском, из ее песни. Песня попала в теле-«Огонек». Председатель телевидения позвонил в отдел пропаганды и спросил для меня разрешения исполнить цитату на иностранном языке. Оттуда потребовали перевод. Я добросовестно перевела: «Нет, я ни о чем не жалею. Нет, я не жалею ни о чем. Каждый день, который ты мне подарил, он не может умереть, потому что подарил его ты...» Отдел пропаганды долго сомневался, но разрешил. «Огонек» вышел на 8 Марта. Так началась моя долгая связь с Францией.[i]Во Франции эту песню вместе с Тамарой будет петь весь зал.«Пари матч» назовет ее «русской Пиаф», выросшей среди медведей. Медведей Тамара действительно встречала. Пара из них жила в Тбилисском зоопарке.А в 20 лет ей рукоплескал Дрезден.[/i]— Я в Дрездене представляла Советский Союз. И попробуй вернуться без премии! Меня сразу исключили бы из консерватории. Кроме премии я получила еще разные призы. И денежный в том числе. Мой друг, который учился тогда в ГДР, в 9 утра потащил меня в магазин: «Скорее купи сервиз, пока у тебя все не отобрали». И я купила сервиз. «Перламутровую мадонну». Она сохранилась до сих пор.[b]— Вас жизнь свела с Мишелем Леграном. Как это было? Продюсер помог? [/b]— Нет, конечно. Леграна ни один продюсер не купит, никто, будь он даже президентом Франции. Просто ему послали мою кассету. Он заинтересовался, и состоялась наша встреча. Вот так — без мучений и трудов. Не считая труда, который я положила на то, чтобы с этой кассеты что-то звучало.[b]— Что за человек Мишель Легран? [/b]— Я помню, у нас был большой концерт в Киеве. Репетировали нервно, я была на пределе. И Мишель подошел ко мне и сказал: «Тамара, концерт — это колоссальное удовольствие! Ты должна его испытать. Понимаешь?» Я сказала: «Конечно, маэстро». Отправилась в гримерную и надела красивейшее платье, которое я приобрела в Париже. И когда Легран увидел меня в этом платье, он едва не лишился чувств. Легран — эстет, я это знала. Но я не ожидала, что на него можно произвести такое впечатление.[b]— Это правда, что за Афганистан вы получили орден «За мужество и отвагу»? [/b]— Я была там в самый разгар военных действий. Видела ребят, которые стали калеками в 18 лет. И которые абсолютно точно осознавали, что из них сделали просто пушечное мясо. Я ходила по госпиталям с гитарой и пела для них. Это все, что я могла сделать.[b]— Ничего себе «все», если за него дают орден! А за какой поступок вы бы себя еще наградили? [/b]— За концерт в Одессе в 99-м году, когда я пела с температурой 39 градусов. Я не стала его отменять, потому что люди собрались и ждали, и потому что это родной город моей мамы. А сразу после концерта мне в военном госпитале делали операцию. И хирург нервничал, потому что риск летального исхода был велик, а он был на том концерте и тоже поддался эмоциям. А еще, знаете, за что бы я дала себе орден? За то, что я чего-то добилась не у себя на родине, а в России — другой стране.[b]— В чем сложность? [/b]— В преодолении принципа трамвая. Когда нельзя высовываться, а нужно стоять в толпе. Против этого можно бороться только талантом. Потому что бороться деньгами и спонсорами мне уже не по рангу. Это было бы просто смешно.[b]— Ваша семья сегодня? [/b]— Мама, муж Сергей (он врач) и сын Сандро, который заканчивает школу.[b]— Ваше отношение к мужчинам? [/b]— Все-таки мы остаемся теми, какие мы были в 17 лет. В 17 лет для меня стало очевидным, что, если человек мне не нравится, я с собой ничего поделать не могу. И я поняла: умных и красивых женщин мужчины боятся. Но когда я пою, у каждого мужчины возникает ощущение, что я пою только для него.[b]— Темперамент сказывается? [/b]— У меня всегда было много поклонников, но они были только поклонниками. Вы имеете в виду страстность чувств? Но у меня для них есть мощный шлагбаум. Имя которому — воспитание.[b]— И у сына этот «шлагбаум» воспитываете? [/b]— Я понимаю, что его сверстники — не Ромео, и Джульетт у них нет. Но я, надеюсь, сумела привить ему понимание того, что мужчина должен отвечать за свои поступки.[b]— В восемь лет вы впервые исполнили романс «Только раз бывает в жизни встреча». Вы согласны с этим утверждением? [/b]— Жизнь надо романтизировать, насколько это возможно. И с этим текстом я согласна.[b]— Как вы считаете, может ли в наше время интеллигентная девочка из хорошей семьи добиться успеха на эстраде? [/b]— Конечно! Если у нее есть полтора миллиона американских рублей. И звериное желание добиться успеха. И готовность порвать перед собой все. Тогда – конечно! Пауза. С грустью: — Я пошутила… [b]ДОСЬЕ «ВМ» [/b][i]ГВЕРДЦИТЕЛИ Тамара Михайловна. Народная артистка Грузии. Родилась и окончила консерваторию в городе Тбилиси. В 19 лет получила первую премию международного конкурса «Красная гвоздика» в Сочи. 1988 год – первая премия конкурса «Золотой Орфей» в Софии. 1991 год – совместный концерт с Мишелем Леграном. 1994 год – сольный концерт в парижском зале «Олимпия». 1995 год – концерты в «Карнеги-холле» в Нью-Йорке. Выпустила пять компактдисков и четыре виниловых. Награждена орденами Чести Грузии, «За мужество и отвагу», национальной премией «Человек года» Украины. Поет на семи языках. Живет в Москве.[/i]
Развлечения
Эксклюзивы
Вечерка ТВ
Приметы и советы
Проще, чем кажется
Мнения
Сергей Лесков 
Сергей Лесков 

Русский Нострадамус: в чем феномен Жириновского

Никита Миронов
Никита Миронов

России не нужны никакие братья

Екатерина Рощина
Екатерина Рощина

Трудная судьба «снежинки»: психологи бьют тревогу из-за современных детей

Екатерина Скулкина
Екатерина Скулкина

У нас очень вкусно: что посмотреть в Йошкар-Оле

Ольга Кузьмина  
Ольга Кузьмина  

И на седьмом десятке — молода!

Митрополит Калужский и Боровский Климент 
Митрополит Калужский и Боровский Климент 

Встречный поезд: «враг», заслуживший любовь

Александр Лосото
Александр Лосото

Сколько будут жить наши внуки

Все мнения
О проекте
Спецпроекты
images count Мосинжпроект- 65 Мосинжпроект- 65
▲
vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.

  • 1) Нажмите на иконку поделиться Поделиться
  • 2) Нажмите “На экран «Домой»”

vm.ru

Установите vm.ru

Установите это приложение на домашний экран для быстрого и удобного доступа, когда вы в пути.