«Словарь безумия» Вадима Руднева

[i]Только что вышла новая книга известного российского философа Вадима Руднева «Словарь безумия». Безумие начинается уже с оглавления: «Вагина», «Винни Пух», «Витгенштейн Людвиг», «Влечение к смерти и Штирлиц». Ну, по крайней мере, ясно, откуда взялся «Винни Пух». Книга Вадима Руднева «Винни-Пух и философия обыденного языка» стала интеллектуальным бестселлером начала 90-х. Большим успехом среди читателей пользуется также его «Словарь культуры XX века». Некоторые главы в «Словаре безумия» и «Словаре культуры …» совпадают по тематике, из чего напрашивается очевидный вывод: XX век – это диагноз.[/i][b]– Вадим Петрович, что представляет собой ваша последняя книга, зачем она читателям?[/b]– «Словарь безумия» построен большей частью на моих ранних работах по философии текста. Вообще, «философия текста» – это мое собственное направление в философии. Оно складывается на стыке целого ряда философских и филологических наук. В их числе психоанализ, аналитическая философия, структурная лингвистика и теоретическая поэтика. Кроме того, в книге «Словарь безумия» подводятся предварительные итоги моим исследованиям в области психиатрии. На первый взгляд филология и психиатрия имеют мало точек пересечения, но это не так. Великий психоаналитик Жак Лакан говорил: «Все, чем располагает психоанализ – это речь пациента».Надо сказать, что «Словарь безумия» появился на свет по стечению не самых приятных обстоятельств.В феврале прошлого года я закончил книгу «Диалог с безумием». Издатель неожиданно отказался заниматься «Диалогом», объяснив это тем, что на рынке сейчас перепроизводство интеллектуальной литературы.В другом издательстве, зная об успехе моего «Словаря культуры XX века», мне предложили нашинковать мои последние книги по психиатрии в словарь и заправить все это иллюстрациями из работ по философии текста. Мой «Словарь безумия» освещает самые разные аспекты человеческого безумия: истерию, депрессию, шизофрению, паранойю и многое другое. Книга будет особенно полезна тем, кто наивно считает себя нормальным.[b]– В «Словаре безумия» не так много персоналий, и в основном там представлена «разношерстная» публика: философ Людвиг Витгенштейн, писатель Франц Кафка, художник Андрей Монастырский и др. Вы говорите о них как о шизотипических личностях. Что это значит?[/b]– Шизотипическая личность складывается из осколков различных характеров. Раньше это называлось вялотекущей шизофренией. Проявляется это как чудачество, частая смена настроений. Ученица Фрейда Мелани Кляйн считает, что в возрасте до полугода человек проходит две стадии развития: сначала он не может воспринимать мать как единое целое. У него есть хорошая мать, которая кормит, и плохая, которая долго не подходит к кроватке, когда малыш ее зовет. На второй, депрессивной стадии, ребенок понимает, что мать бывает и хорошей, и плохой. Ребенок печалится, испытывает чувство вины за свои злые мысли и таким образом учится контролировать себя, взрослеет. Поэтому депрессия, в общем-то, позитивное явление. Депрессивный человек – зрелый человек.[b]– Некоторые рецензенты писали, что «Словарь культуры XX века» – это вовсе не словарь, а мнение Вадима Руднева о культуре двадцатого столетия. Можно ли сказать, что «Словарь безумия» – книга о вашем личном, родном безумии, не претендующая на объективность?[/b]– «Словарь безумия» и «Словарь культуры», безусловно, авторские словари. Традицию составлять авторские словари завели энциклопедисты. Самый известный словарь, составленный подобным образом, – словарь Дидро. Когда я занимался «Словарем культуры», мне, в общем-то, было наплевать, объективен я или нет. Я писал о том, что мне казалось интересным. Отзывы авторитетных людей и продажи показали, что этот метод очень эффективен, хотя я занялся «Словарем культуры XX века» ради гонорара, и не думал о том, что эта книга, к примеру, будет признана многими учеными Института культуры.На мой взгляд, «Словарь культуры XX века» и «Словарь безумия» отвечают потребностям времени. Сейчас нужны не только жестко структурированные пособия, но и полуигровые.Мои работы – это отражение постмодернистского взгляда на мир, то есть взгляда глубоко субъективного. При таком количестве информации, научных и идеологических подходов можно только стремиться к объективному отражению реальности.