Он с Пушкиным на дружеской ноге

[b]Его «Песня космонавтов» – «Я верю, друзья, караваны ракет…» – один из символов советских 60-х. А в 80-е поверх глушилок прорывались его «Солдат Чонкин» и «Москва 2042», кажется, в авторском исполнении. Более всего же впечатлил меня рассказ о том, как, работая на строительстве Черемушек, начинающий писатель бил государственные кирпичи – так, от скуки. Что ж, как тогда писали на заборах, «Слава рабочему классу Страны Советов!»[/b]Войновичу писательства мало, и он увлекся живописью. И занимается ею вот уже десять лет. Что как-то даже неожиданно, ведь писатели наши в отличие от каких-нибудь футуристов или сюрреалистов от зрительных искусств держатся на расстоянии. А тут – четыре зала картин небольшого формата в роскошном особняке. Повешены работы слишком часто: молодому художнику всегда хочется выставить все, что у него есть. Но это же первая персональная.Сначала – зал натюрмортов. Стена цветочков-букетиков. Белый заварной чайник с белой чашкой и красным яблоком. Груши на густо-зеленой скатерти.Мощно написана яичница на сковороде. Акушерка с младенцем и красным крестом в шапочке, чтобы, не дай бог, не перепутали с какой-нибудь неакушеркой…Во втором зале толпа – яблоку негде упасть. Тематическая картина знакомого революционно-исторического жанра. Злобный Сталин на черном фоне, отрывающий у цыплят головы, – «Сталин плохой». «Ленин хороший». Он любит цыплят. Лелеет и холит их. Он сочинил «Куроводство и революция». Ай! писатель, писатель! Как будто «Государство и революция» недостаточно безумна?! Между вождями – «Ленин излагает запорожцам план ГОЭЛРО». Не ожидал, что матерый антисоветчик окажется верным ленинцем. Дальше – спящий персонаж в майке, на руке тату: «Сладкий сон» – почти московский концептуализм. А вот несколько ню, обнаженных, розовых и завлекательных, но слегка абстрактных. Но ведь женщина-мечта и есть абстракция! Такой женщина должна быть, но много вы таких встречали? А вот и русская литература – великие писатели, Толстой, Пушкин, Гоголь и сам художник – в их контексте. Как и у многих наших великих писателей, у Войновича слегка восточная внешность и густая седая шевелюра, какая бывает только у профессиональных литераторов. Живописцы же склонны к плешивости. На большинстве автопортретов Войнович кудряв.Третий зал – портреты близких и друзей, пейзажи. Вот, скорее всего, родная Шпигельштрассе. Зимний пейзаж: уходящее к горизонту шоссе. Такого профессионал не напишет, испугается вороха трудностей.Глубину изображать трудно. Вообще почти все пейзажи удачны. Но это профессиональная оценка. Вряд ли она интересна самому творцу, которого на вернисаже все ужасно хвалили, и даже сам «Ежик в тумане» – художник и режиссер Юрий Норштейн.Промелькнул и растворился в толпе автор Чебурашки и Крокодила Гены Эдуард Успенский.Выступил Атос – Вениамин Смехов. Столько знаменитостей и на открытии у великого Ильи Кабакова не встретишь. Впрочем, как и писательских костюмов в стальном чиновничьем стиле, с галстуками.[b]Выставка открыта до 10 мая.[/b]