[i]Страстная тетка Чарлея, лукавый Чичиков, полупарализованный Ленин, мудрый Эзоп, отчаявшийся Платонов, униженный Шейлок, актер театра и кино, режиссер театра и кино, дважды председатель СТД, худрук театра, член политических движений, народный артист СССР, а заодно и лучший актер Колумбии – словом, Александр Калягин завтра отмечает юбилей.Точно Колобок, он от бабушки (юбилейных торжеств) ушел, он от дедушки (заздравных интервью) ушел – уехал в Самару на гастроли. В перерывах между делами и разъездами Александр Калягин вместе с Робертом Стуруа готовит себе подарок: моноспектакльбенефис «Последняя лента Крэппа» Беккета – человек слушает свой магнитофонный дневник и вспоминает всю жизнь. Попробуем представить себе, что на месте Крэппа – Александр Калягин.[/i][b]«Тетка» и все тут! [/b]«Детство – это колодец, из которого можно черпать чувства, которых хватит на тысячу ролей! У меня мурашки бегут по коже, когда я вспоминаю ощущения одиночества или тоски, пережитые в детстве. Чувство одиночества, например, для меня подсознательно сохранилось так: мама привела меня в детский сад и уходит, спускаясь вниз по лестнице, и я, чуть не плача, смотрю ей вслед, а нянечка в белом халате уже тянет меня за руку прочь».Когда Саше Калягину исполнилось семь лет, мама привела домой (в коммуналку на улице Кирова, где жили одиннадцать семей) столяра. Столяр получил ответственный заказ от юного клиента - сделать маленький театр – с кулисами, порталом, сценой. Пьесы рождались в голове семилетнего хозяина театра по ходу дела, а публикой были соседи по коммуналке.Однажды в пионерском лагере, когда всех отправили «спать, спать по палатам», Саша Калягин залез под стол. В комнату вошла пионервожатая, села на этот самый стол и включила телевизор, где шла передача с участием Аркадия Райкина. Так, между ног вожатой, Калягин впервые увидел артиста, которого будет обожать всю жизнь. В 13 лет Саша напишет ему письмо: «Я тоже хочу быть артистом. Расскажите, как вы достигли такого таланта». Маэстро подробно ответит юному поклоннику. Через несколько лет абитуриента «Щуки» Калягина попросят принести медицинскую справку о состоянии голосовых связок – переусердствовал в подражании неподражаемой райкинской хрипотце, заработал «узелки».Другим его кумиром стал Чарли Чаплин.Хотя что-то подсказало дальновидному школьнику, что писать Чаплину все же не стоит. При том, что письма он пишет всю жизнь, даже тем, с кем сегодня встречались в репетиционном зале. А Чаплину вместо письма сыграл своеобразное посвящение – первые кадры эпохального фильма «Здравствуйте, я ваша тетя».«Иногда кажется, что с этой «теткой» меня знает уже третье или четвертое поколение, дети детей. Многие люди, особенно в дальних уголках, куда никогда не приезжал Художественный театр, даже и не знают, что я в театре еще работаю. Для них, конечно, основное – «Здравствуйте, я ваша тетя».А ведь были и Платонов, и Чичиков, и Эзоп, но нет – все равно «тетка», и все».[b]Медиком быть не смогу [/b]В детстве из него пытались вырастить скрипача, благо слух был абсолютный. Но... получил от учителя удар смычком по пальцам и раздавил скрипку. Получив двойку, уходил из школы, оставляя портфель в классе. За портфелем приходилось идти маме.Окончил медучилище, стал медбратом на «скорой». «Всегда интересней и богаче люди, которые до театра повидали еще что-то. То, что я работал на «скорой», важно не само по себе, а потому, что изменило мою душу: сцены горя сделали ее ранимей». Но на окончательное решение Александра Калягина стать актером повлиял...отравившийся алкоголик с Киевского вокзала. «Его рвало, а я держал таз. Он все время качался в разные стороны, а я подвигал ногой этот таз. И тут понял, что не смогу быть медиком: не приспособлен физически».Правда, однажды всерьез задумался о том, чтобы уйти из театра. Когда после смерти первой жены остался один с маленькой дочкой на руках и понял, что не успевает стирать, готовить. Понял, что есть вещи важнее профессии.[b]Влезешь в размер – будешь играть! [/b]Как бы дико это сейчас ни звучало, со второго курса Александра Калягина чуть было не отчислили за... профнепригодность. «В институте все очень хорошо про себя понимал: метр семьдесят два — не социальный, не любовник, не худощавый, лысеющий. Героев играть не может, пионеров не может, стариков в театрах и так полно. Меня должны были отчислить за невнятность».На занятиях однокурсник отдал ему отрывок, который сам раздумал репетировать, — чеховский рассказ «Свидание хотя и состоялось, но...» (гимназист перед первым свиданием выпивает для храбрости, но не рассчитывает дозу). «Ни одна девочка с курса не захотела со мной делать этот отрывок! Такой уж я был отпетый номер.Обратился к чудесной первокурснице Любе Кореневой. Она, бедняжка, ничего не знала про меня и согласилась». Отрывок станет гвоздем институтских концертов.Курс начнут величать калягинским. На его показы будут заглядывать студенты других курсов, среди которых — начинающий актер Никита Михалков. Через 15 лет он возьмет фотопробу Калягина и жирно нарисует фломастером внутри калягинского лица контур будущего Платонова: «Влезешь в размер — будешь играть». Месяц актер сидел на гречке и сыграл одну из самых пронзительных своих ролей. А через несколько месяцев наткнулся в записной книжке на телефон своей киношной «жены», простушки Сашеньки, Евгении Глушенко, отчего-то позвонил и пригласил сходить куда-нибудь. Сегодня их сын Денис изучает филологию в Америке. Но играть снова вместе со своей женой А.К. не торопится — для этого, говорит, надо быть Мейерхольдом.[b]P.S. [/b][i]Александр Александрович обещал в ближайшем будущем дать интервью нашей газете. Точно тетка Чарлея: «Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь».[/i]