[i]Вячеслав Полунин, «ответственный» за открытие VI Международного чеховского театрального фестиваля, встретился с журналистами и приоткрыл завесу тайны над интригой этого первого представления, о котором давно поговаривают, что оно «будет все в пуху и перьях». Открытие состоится 1–5 июня в саду «Аквариум» перед Театром им. Моссовета. О его уникальных участниках и неслыханной концепции – рассказ Полунина, умеющего удивлять.[/i][b]Коллекционер[/b]По сути, будет опять корабль дураков. В карнавальное пространство помещается то, что не влезает в театральные рамки. Если хотите, так театр нащупывает грани, которые он потерял.Я собираю вместе хороших людей. Я вообще собираю то, что когда-либо восхитило меня, поразило воображение. Я выискиваю фотографии, рассказы. Все, что похоже на настоящий театр, которого я никогда еще не видел.Как-то один английский фотограф сказал мне: «Если ты не видел «Урбан сакс», ты не видел ничего!» Я увидел группу «Урбан сакс» через много-много лет. До того – только на фотографиях. Так я когда-то впервые увидел фото балета Пины Бауш. Ветки белые… какие-то бегающие люди в пальто… – я повесил этот снимок над кроватью. Фотография – это бесконечный мир.Так же было и с «Урбан сакс». Я держал их фото среди любимых: марсиане в белом на фантастических пирогах в Венеции, с саксофонами неизъяснимой формы в руках.Наконец, я увидел их в Версале. Фонтаны, сплошь золото… И там музыканты «Урбан сакс» – кто как, кто даже по пояс в воде… И среди золотых фигур – эти с саксофонами, все в золотом.Музыка у них – странная, современная, юмористическая. Они импровизируют, играют музыку пространства. Когда Шадрин ([i]президент Международной конфедерации театральных союзов[/i]. – [b]Ред.[/b]) сказал мне: «Сделай что-нибудь для открытия!», я подумал, что наконец можно привезти «Урбан сакс» в Москву. В конце концов сказал же Лужков на Театральной Олимпиаде – надо что-то такое, «чтобы нас никто не переплюнул!»[b]Без фуэте[/b]Кого звать еще? Конечно, Шусаку! ([i]Японский танцовщик и хореограф[/i]. – [b]Ред.[/b]) Это для меня номер один. Шусаку более поэтичная натура, чем Бауш. Он поэт пространства, в то время как Бауш – его математик.Живет Шисаку в Америке, занимается хореографией в свободном пространстве. Его пригласил Нидерландский театр танца, где он поставил балет с танцорами-пенсионерами. Они там практически не танцуют, но это что-то удивительное.У Шусаку – состояния, а движений – два-три. Никаких 32 фуэте. Но образы он создает фантастические! Я увидел его в 69-м году в Будапеште: играли Чехова, одновременно его артисты танцевали на перпендикулярной стене. Шусаку и сам хотел в Россию.Многие помнят его проект на Красной площади во время Театральной Олимпиады. Сейчас мы ему подсунули екатеринбургский коллектив «Провинциальные танцы» Татьяны Багановой, одну из самых интересных групп. Увидите, какие откроются новые горизонты.Оперившийся сад Еще один герой в этой истории – Леша Кострома из Питера. Лучший дизайнер на свободных пространствах России.Это он пронумеровал миллионы камней на скале под Берлином. Сделал огромный мост из шаров через Неву. Александрийский столп, который улетал в небо… Сейчас живет в Германии. И нечего ему там болтаться! Мы его позвали.А он любит оперенье, любит, когда жесткие предметы становятся мягкими. Он однажды взял пушку и обернул ее мехом.Сад весь будет как цыпленок. Деревья, скамейки, забор. Может быть, даже американский вагончик, если договоримся. В общем, сад будет не вишневый, а пуховый.Двести пятьдесят килограммов пуха! Одного килограмма достаточно, чтобы Красной площади не было видно. Причем Кострома на куриный пух не согласился. Пришлось в Кашире доставать гусиное перо.Для аллергиков поставим два мешка супрастина. Свою одежду публика потом почистит бабушкиным способом: мокрой щеткой. Все будет чисто. А перо потом пойдет для следующего проекта (мы хотим опушить огромный корабль).[b]Не под ногами, а над головами[/b]Пятьдесят французских саксофонистов будут прилетать с крыши гостиницы «Пекин». Мы вообще уже про все высотные здания выясняли, откуда можно работать. Саксофонистов хотим одеть не в пух, а в целлофан.У входа будет встречать королевский жираф. А начнется все на балконе Театра Моссовета. Чтобы всем было видно. И чтобы не передавили друг друга. И с неба зазвучат саксофоны – как иерихонская труба.Мы пригласили десяток ребят из циркового училища для балета в воздухе. Чтоб все было не под ногами, а над головами.Будет только два основных цвета: серебряный и белый. Мы внимательно следим за энергетикой цвета. Случайных цветов быть не может.[b]Милиции пора учиться[/b]Это будет не представление. Это жизнь. Она вовлекает нас – и хочется в этом участвовать. К концу зритель готов влиться в ряды дураков. То есть уже относится к миру творчески, когда все радует и восхищает.Милиция не будет мешать. Но это ей трудно. Она не имеет традиции работать с таким типом зрелища. У нас в свое время были огромные проблемы и с карнавальным шествием на Тверской, и с барабанщиками, и с комедиантами. Половину задуманного невозможно было сделать из-за милицейской боязни. А карнавал нельзя только смотреть, в нем надо участвовать.Сейчас мы здесь, в саду, правильное место нашли. Как в свое время в саду «Эрмитаж».Каждый день будет приходить тысячи две народу. Потом невозможно будет зайти в этот сад и не вспомнить: а вот на этом дереве… а вот на этой скамейке… Чем все кончится – сам не знаю. До деталей представление не прорабатывается. Ставится персонаж, характер, принцип и стиль. Артисты готовы импровизировать. Это же сиюминутный театр, провоцирующий жизнь.По времени все идет один час, но актерам же не прикажешь.На случай дождя можно взять зонты. Но актеров не остановишь. А у гусиного пера хорошая фактура.