[b]Странная идея привезти в Москву не очень известного в России английского гитариста нашла в сердцах московских меломанов неожиданное понимание – зал был пуст меньше чем на половину. Дэвид Рассел, конечно, получил в этом году премию Grammy как лучший инструменталист в классической музыке, но в Москве это известие не имело громкой огласки. Тем не менее Рассела, видимо, ждали.[/b]Концерт проходил, как до сих пор выражаются некоторые журналисты, в теплой, «почти домашней» атмосфере. Публика деликатно покашливала в мягкой акустике Камерного зала Дома музыки, а на сцене не было ничего, кроме Дэвида Рассела и пюпитра. Никаких микрофонов и усилителей не использовалось, но слышно было все, несмотря на весьма тихую игру английского гитариста.Он играл чересчур нежно, почти робко. С одной стороны, это, конечно, прибавляло еще больше интимности всему происходящему, но с другой стороны, получалась странная вещь. Чем тише играл этот премированный музыкант, тем отчетливее проявлялось его сходство с юным студентом музыкального колледжа, играющим на экзамене. Руки гитаристов на таких выступлениях, как правило, слегка потеют, и струны под пальцами звучат мягко и тихо. Самые сложные пассажи, конечно, не даются, пальцы предательски скользят, попадают между ладов, и ноту тогда вытесняет фальшивый дребезг. На таких экзаменационных концертах в глаза бросается лишь сильное волнение музыканта, а экзаменаторы ставят оценку только за то, что «наизусть».На концерте Дэвида Рассела не раз возникало ощущение, что он сильно нервничает, боится публики, что, в общем-то, обычное дело для рядового музыканта, хотя обладатель Grammy должен все-таки найти силы взять себя в руки. Временами Рассел напоминал амбициозного отличника, который выбрал себе самую сложную программу и целый год гонял произведения какого-нибудь Листа в переложении для гитары. Но хорошо подготовиться все равно не смог – уж очень трудным оказался выбранный материал.Расселу, конечно, необходимо сделать скидку на композиторов – Бах, Григ, Косте. От того, как у Рассела пальцы мелькают по грифу, начинает рябить в глазах.Однако он далеко не первый, кто взял на себя смелость выбирать для исполнения самые заковыристые произведения именитых авторов. Знаменитый гитарист Джон Вильямс, например, за исполнение произведений Иоганна Себастьяна Баха получил прозвище «человек-машина». От его игры в глазах зарябит даже при прослушивании диска, так же как и от игры легендарного фламенко-гитариста Пако де Люсия. Даже прославившийся в Москве при помощи Леонида Агутина Ал Ди Миола на экзаменах наверняка оценки получал не только за «наизусть».Хотя, закрывая глаза на все незначительные недостатки, можно сказать спасибо гитаристу Дэвиду Расселу за то, что привез в Москву такую интересную программу. И целый час, кстати, играл наизусть сложнейшие произведения – ноты на пюпитре хоть и стояли, но Рассел в них ни разу не заглянул.