[b]Дмитрий ИОССЕЛИАНИ, физик, Институт теоретической и экспериментальной физики: [/b]Есть другая точка зрения на движение истории — пассионарность. Ее автор — Лев Гумилев. Пассионарные личности тоже движут историю вперед. А революции сегодня в чистом виде, как в ХVIII и ХIХ веках, уже не происходят. Все движется, все видоизменяется.[b]Юрий БОРИСОВ, профессор Дипломатической академии МИДа: [/b]Любая попытка представить исторический процесс как исключительно эволюционный, реформаторский — антинаучна. Революции были и остаются объективной необходимостью истории. Вопрос в том, в какой форме они происходят — мирной или насильственной. Мы, например, переживаем период мирной буржуазно-демократической революции. А вообще-то лимитов на революции и реформы не существует. Эту проблему решает сама жизнь.[b]Элеонора БАРАЛЬ, директор школы № 299, заслуженный учитель России: [/b]Разные бывают революции, они, конечно, проталкивают историю вперед, но любая революция несет неисчислимые бедствия и часто ее плодами пользуются люди не просто нечистоплотные, а откровенно жестокие. Желательно, чтобы все вопросы решались только мирным путем.[b]Владимир НЕВЕЖИН, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук: [/b]Я против всяких революций и локомотивов, которые рвут с места. Только эволюция, только поступательные движения! [b]Елена БОБРОВА, политолог: [/b]Революции — это тупик истории, это ее тормоз.[b]Василий ШАНДЫБИН, депутат Госдумы, фракция КПРФ: [/b]Да, конечно, революция — это локомотив истории.[b]Олег НАУМОВ, депутат Госдумы, фракция СПС: [/b]Революция — это локомотив кровопусканий. Настоящий нормальный путь развития человечества — это эволюция. Только с ней возможно прогрессивное движение без крови и серьезных потрясений. Это же доказано и самой природой.[b]Александр ОРЛОВ, полковник, кандидат исторических наук: [/b]Революции неизбежны в разных ситуациях и в разных странах. Когда между народом и властью развивается откровенное непонимание, происходит революция. Однако не всегда она ведет к прогрессу.[b]Георгий КУМАНЕВ, начальник Центра военной истории Москвы: [/b]Думаю, что да. Революция может быть мирной и насильственной. После нее происходит смена власти, строя, а может быть, и целой формации. Как, например, было в Англии.[b]Анатолий АРЦЕБАРСКИЙ, летчик-космонавт России: [/b]Если анализировать наш опыт, то революция — это некий тупик развития страны. После нее Россия откатилась назад, отдышалась и начала путь вперед совершенно по другому пути.[b]Борис ХМЕЛЬНИЦКИЙ, киноартист: [/b]Любая революция — это огромный стресс для общества. Локомотивом подобное явление можно назвать только для определенной части ее участников.[b]Федор ХИТРУК, режиссер-мультипликатор: [/b]Любая революция, кроме того, что она что-то приносит, что-то ценное уничтожает.[b]Александр БРАГИНСКИЙ, критик: [/b]В некоторых случаях — да, в некоторых — нет. Французская революция была таким локомотивом. Наша Октябрьская — увы... Она была переворотом, который задержал развитие страны на долгие годы.[b]Федор АГАПОВ, писатель, подполковник МВД в запасе: [/b]В некоторые периоды жизни и в определенных обстоятельствах революции — действительно локомотив истории. Но чем выше цивилизация человечества, тем меньше революции оказывают влияние на историю. Их роль берет на себя политика.