[i]Анатолий Вилков, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия, еще с 80-х годов занимается проблемами антикварного рынка в России. Времена с тех пор менялись так стремительно, что законодательство, как кажется теперь, обновлялось каждую «пятилетку». А сегодня рынок антиквариата развивается как никогда бурно. Анатолий Иванович согласился рассказать о нынешних проблемах корреспонденту «ВМ»: ведь предметы старины, живописи, декоративно-прикладного искусства сейчас все больше входят в моду и пользуются спросом у многих, не только очень состоятельных граждан.[/i][b]– «Культурное наследие» – в разные времена этот термин понимался по-разному. Сегодня впечатление такое, что рядовой гражданин, просто желающий полюбоваться картиной в музее или купить ее в дом, чтобы повесить над телевизором, может и слов-то таких испугаться…Так только в нашей стране или в любой другой?[/b]– Что такое культурное наследие? В советское время считали – это все, что находится в наших запасниках. Коллекционирование отнюдь не приветствовалось. Правоохранительные органы провели ряд дел, по которым люди, собиравшие ценности, были осуждены. Это нанесло большой ущерб собирательству картин.Художественное произведение создается для того, чтобы украшать частный быт человека, его повседневную жизнь. Но, попадая в государственное хранилище, оно становится государственной собственностью. Мы уникальная страна, где в 1918 году большинство частных коллекций было обращено в госсобственность. В силу этого сложился определенный подход в музейном деле и музейном образовании. Связь времен была оборвана, и идеология наложила отпечаток на отношение к культурному наследию как только к государственной собственности. Но это далеко не всегда эффективно. В музеях, например, в советское время выставлялось только 10 процентов от всей коллекции, в Кремле и вовсе 5. Но ныне мы смотрим на проблемы культурного наследия иначе. Оно включает сегодня и то, что в частной собственности, и то, что «ходит» на рынке. Все это достояние России.[b]– Какова же теперь государственная политика по отношению к культурному наследию, понимаемому так непривычно широко?[/b]– Теперь она заключается в том, чтобы пополнять его за счет интенсивности создания частных коллекций. Галерей, музеев. Речи о денационализации не идет, и так вопрос вообще ставить не стоит. Мы должны понять, что государство обязано заботиться о культурном наследии, но возможности бюджета ограничены. Мы поймем это, если добьемся возрождения прекрасных русских традиций меценатства – традиций Морозова, Щукина, Бахрушина. Государство должно быть заинтересовано в поддержке меценатства, ведь, кстати сказать, удел любой частной коллекции – в конце концов стать государственным фондом.[b]– В советское время боролись со спекуляцией, и под эту статью подпадали все собиратели предметов искусства. А как сегодня и предмет приобрести, и закон соблюсти?[/b]– Необходимо легализовать и активизировать антикварный рынок. Сегодня нелегальный оборот антиквариата – от 80 до 100 миллионов долларов в год. В частных коллекциях наших граждан, между прочим, есть и Рубенс, и даже Рафаэль – а люди, естественно, боятся показывать эти экспонаты: вдруг отберут? Из Европы стали активно ввозиться культурные ценности, приобретенные за рубежом, в том числе и антикварное оружие, причем очень интересное… Это стало возможным после отмены налога на добавленную стоимость в отношении ввозимых культурных ценностей для личного пользования. Этого изменения в законодательстве мы добивались несколько лет.[b]– Что же делать для преодоления страха и легализации купли-продажи антиквариата?[/b]– Некоторое время назад было отменено лицензирование антикварной деятельности. Вроде бы хорошая рыночная мера: бизнес освобождается, одна проблема решена. Но тут же выросла другая: арт-дилеры не платят налоги! А ведь арт-дилер обязан зарегистрироваться и платить за свою деятельность. Так во всем мире. А у нас этого нет.[b]– Чем это грозит рядовому покупателю?[/b]– А рядовой покупатель оказывается беззащитен перед «фальшаками». И, пользуясь этим, к нам уже проникают международные шайки мошенников. Недавно по их каналам на рынке появилось около пятидесяти – вдумайтесь в эту цифру! – полотен импрессионистов, в том числе автопортрет Ван Гога – ни много ни мало. И все это фальшивки![b]– Автопортрет Ван Гога – это очень круто. И много таких случаев со знаменитыми картинами?[/b]– На турецком антикварном рынке недавно изъяли картину Пикассо. На обороте – три бирки: «1909. Коллекция Щукина», печать 30-х годов: «Первый музей западноевропейской живописи» и «Государственный Эрмитаж». Когда мне об этом сообщили, я немедленно позвонил в Петербург – директору Эрмитажа Михаилу Пиотровскому. Он был крайне удивлен и сказал: это полотно всегда висело в Эрмитаже и сейчас висит! Посмотрел – действительно висит. А изъяли фальшак! В советское время подделку купил сын арабского шейха, который учился в СССР.Иной пример. Один наш крупный и уважаемый художник приобрел частным порядком картину Ивана Машкова. Тут с подлинностью все было чисто. А вот с соблюдением закона – не очень: ошибся, сделка не была зарегистрирована, а предмет числился в розыске как похищенный из частной коллекции в Санкт-Петербурге.[b]– Я знаю историю с картиной Шишкина, которую Третьяковка признала подлинником, а Сотбис установил подделку, и картина была снята с торгов. Как обезопаситься от такого?[/b]– Проблема есть. Надо вводить аттестацию экспертов. Так же, как в свое время аттестовали реставраторов. Думаю, что не всякий искусствовед обязан быть экспертом. Но всякий эксперт обязан быть искусствоведом! Сейчас появилось много арт-дилеров, и они нередко дают неправильные заключения. Ведь и Третьяковка не обязана отвечать рублем за оплошность, которую совершил ее сотрудник![b]– А каким вам видится наш обычный покупатель подлинников, выбирающий, например, кого приобрести для украшения жилища – Пикассо или Машкова? Может быть, не сейчас, а через пять, десять лет – каким он будет, рядовой потребитель рынка антиквариата?[/b]– Экономика сейчас бурно развивается, растет и благосостояние. А те, кто уже сегодня покупает предметы просто в целях украшения интерьера, впоследствии нередко переходят в разряд коллекционеров. Посмотрите, какими темпами растут особняки. А ведь особняк значительно отличается от квартиры. Человек приходит к необходимости украсить собственный дом, место, где он живет. Так появляется желание приобретать и сохранять. О своих интерьерах заботятся и крупные фирмы. А солидная фирма позаботится о том, чтобы купить солидное произведение.