Подумаем чем Бог послал

[b]О времени: [/b]Постепенность в принципе действует как ластик, стирающий ход времени. Видя себя в зеркале почти ежедневно (мужчины — бреясь, дамы — причесываясь), мы привыкаем к собственной физиономии. Зато, увидев однажды (спустя годы) по телевидению или наяву старого друга или знакомого, с ужасом замечаем, как мы сами изменились. Не они изменились, а именно мы! Что касается фотографий человека «от» рождения и «до» старости, иногда обильно мелькающие по телевидению и в печати, то я воспринимаю их как интимный образ судьбы, долженствующей быть скрытой от постороннего взгляда, а не «лежать», как в мавзолеях, для всеобщего поклонения или такого же проклятия. Но прав ли я? — не уверен; а что скажете вы, читатель? Движение времени лично я слышу по бою курантов и настенных часов. А вижу — по движению именно секундной стрелки: тюк-тюк, и прямо на глазах уходит жизнь; еще один тюк, и — финита.Десять лет в будущем — вечность, десять прожитых — мгновение. До середины жизни время лечит, после середины — убивает. Не аберрация ли все это? Из Начала возникает Конец. А что растет из Конца? Перпетууммобиле.[b]О возрасте и о печали: [/b]Все юбилеи воспринимаются мною как легальный переход границы. В молодости, когда мне стукало двадцать или тридцать, пересекая время из одного возраста в очередной, я видел, что у них там, как в чужих странах, все другое, а сам себе казался неизмененным. Недавно, проглотив, как касторку, семидесятилетие, я весь во власти странного чувства: там ничего не меняется, а вот себя стал ощущать совершенно другим (что не к лучшему — ох! — нет, не к лучшему): «оглянулся — старик?».Да и любой юбиляр кажется мне Цезарем, переходящим реку Рубикон (между Италией и родной римской провинцией, которая называлась — нет, не Ичкерией, а — Галлией), приняв, как пишут в словаре, «бесповоротное решение». Какое именно? А вот какое: начал войну, нарушив при этом законы. Нахожу у Даля: «Знай всяк свои рубежи». Напомню себе и вам Бальзака, сказавшего, что несчастье является пробным камнем характера человека (народа?). О возрасте, к сожалению, промолчал, а жаль.Впрочем, устами поэта было когда-то провозглашено, что годы — общечеловеческое богатство, но о цене поэт — ни слова: по какому курсу считать, если курс этот плавающий? [b]О зависти: [/b]Это качество мне принципиально незнакомо: ни к коллегам, ни к богатым людям, ни к пышущим здоровьем. Не вижу смысла в испепеляющей зависти и самоедстве. Воистину прав Манд, сказавший, что несчастными называются не те, у которых случается беда, а те, кто сами чувствуют себя людьми несчастными: у них самосознание несчастного человека. Спрашивается: кому завидовать, если все мы живем примерно одинаково скверно, буквально по Вольтеру: как во Франции, где на первом месте — любовь, на втором — злословие, на третьем — болтовня.А тайный смысл слов Вольтера в том, что два глаза даны человеку, чтобы одним видеть добро, а другим — зло. О зависти ни слова: промолчал. И правильно сделал философ-мудрец. В «третий глаз» верил ли он, не знаю; лично я — не верю, а «третий» как раз замечает нечто такое, чего у меня нет, зато есть у соседа. Отсюда и растет зависть, которой я начисто лишен, чего и вам желаю.[b]О корнях:[/b] Странно: от одного корня произрастают антагонистические понятия: предательство и преданность. Если бы меня спросили, какие человеческие качества я полагаю самыми замечательными и самыми гнусными, я назвал бы именно эти однокорневые слова. Не отсюда ли расхожее: между любовью и ненавистью — полшага? А на том свете, между прочим, легче сколотить компанию из порядочных людей: выбор богаче.[b]О мечте:[/b] Не удивляйтесь: я мечтаю, чтобы указом президента меня наградили в связи с юбилеем каким-то орденом. Почему, спросите вы? Отвечаю просто и доступно: для того, чтобы публично отказаться от награды! Не «комплекс» ли «Герострата» руководит мною? Не желание быть похожим на иных замечательных людей, уже отвергнувших награды, пожалованные Властью? Нет, дело в другом: в течение полутора лет журнал «Огонек» Виталия Коротича вместе со Львом Гущиным, выходящий фантастическим двухмиллионным тиражом, влияя на «умонастроение масс», как говорят сегодня о журнале, опубликовал три материала, принадлежащие перу вашего покорного слуги.Статьи были громкими (по тем временам) и касались весьма щепетильной темы: «О почестях и наградах» (№ 25, 1987), «О звездах, почестях и славе» (№ 48, 1987), «Личность решает все!» (№ 14, 1989). Заговорили тогда коллеги, что именно эти материалы на долгих три года перекрыли кислород, остановив лавину наград, званий и премий.Кажется, именно в тот период наш генсек Горбачев, достигший юбилейного возраста, сам отказался от законно положенного ему «ордена Ленина», а может, даже и «Героя». Ситуация была ошеломляющая.Недолго молчали бубенцы и литавры: традиция взяла свое.Скоро, потеряв по дороге множество орденов и званий с премиями (Трудовой славы, Гертруда, Почета, Ленинские премии, даже ордена того же имени и т. д.), общество воспряло, набрав побольше воздуха в «закрома легких»: недолго мучилась старушка в гвардейца опытных руках. И все вернулось на круги своя, конечно, удесятерив утраченное новыми наградами и почестями.Как упустить повод еще раз не прошептать, а громко воскликнуть: вспомните Сенеку, сказавшего: «Рабов меньше, чем тех, кто делает себя рабами»! Чем хуже мы живем, тем больше развлекаемся, устраиваем презентации, поднимаем тосты (неизвестно за что) и делаем вид, что быстро скачем на лихих скакунах, подкидывая зады и сидя притом на табуретках.Дайте мне орден! Я скоро верну его вам, ей богу, а если не верите, то напомню Достоевского, по завету которого я и поступаю: «Прежде чем проповедовать людям: «как им быть», положите это на себя. Исполните на себе сами, и вслед за вами пойдут. Что тут утопического, что невозможного, — сказал великий писатель, — не понимаю!». Пора остановиться, господа хорошие, еще не поздно, а если не можете, то летите, дорогие соотечественники, в никуда, где нет ни почестей, ни славы, ни даже нового и самого «главного» ордена аж целых трех степеней. Или подождете, пока сама природа нас всех остановит? Неужто не видно, что жизнь приходит в негодность? А вы — ордена? Еще одна цитата, и я поставлю точку: «Бедная Россия гибнет и разваливается. Все лучшее идет ко дну. На поверхности — подлость и бездарность». Вы знаете, когда это было сказано Львом Шестовым? Десятки лет назад.Точка.[b]О знаках препинания: [/b]Мне кажется, что «точка» — это констатация, к тому еще нейтральность, и спокойность по отношению к событиям, к которым адресуется; «запятая» — неуверенность, безликость, перечислительность; «многоточие» — поверхностность, мнимость мышления; «точка с запятой» — чего изволите; «тире» — пауза для вдоха и выдоха; «восклик» — обычно кликушествует, принуждает или зовет к насилию, к «вся власть Советам», «все на выборы», «долой или да здравствует многоженство». Но самым продуктивным знаком препинания я полагаю «вопросительный», так и говорю студентам, будущим журналистам: задавайте мне вопросы, потому что в них больше содержания, глубинность сомнения, сведений о вас, чем в ваших ответах на мои вопросы, в которых, кстати, тоже больше самораздевания, чем самоумолчания.Итак, пусть живет и процветает вопросительный знак — символ нашей запутанности и бессодержательности нашей политической, социальной и общественной жизни: почему и зачем мы так бездарно живем и надолго ли все это? [b]О богатстве и о бедности:[/b] В детские времена, помню, мой старший брат Толя попросил у мамы пятнадцать копеек на мороженое и на кино. Мама сказала: только в начале месяца ты получил у меня рубль — куда ушли деньги? А Толе было уже пятнадцать, уже провожал девочек. Сегодня, конечно, и масштаб денег изменился, и отношение к жизни.Осталось главное: всеобщее неравенство. Существует ли что-то в обществе и в нас самих, что не меняется вместе с нами? Оставим это философам и поговорим о практике: пришла ли пора вновь все разделить поровну, как при коммунизме? «И тебе половина, и мне половина». Уж очень далеко разошлись север с югом, а запад с востоком; как просто и соблазнительно их сблизить! На карте — раз плюнуть, а в жизни? Нет сил смотреть на «Мерседес-Бенц» в соседстве с ишаком и пешеходом. Революции хотели их пересадить, но из этого мало что получалось: мерседесовец садился на ишака, а ишатник на авто: что изменилось? Опять — революция, новый передел собственности? Прав ли был, мусоля во рту сигару, Уинстон Черчилль, говоря: «Капитализм — это неравное распределение богатства, социализм — равное распределение убожества»? О том, что мир устроен плохо, мы догадались, как только родились, но как «разменять» полюса, так и не знаем; вот и мучается общество, пытаясь найти ответ в религиях, но у всех результат — одинаковый, никого не удовлетворяющий: шум, вопль, тишина, пламенные речи, успокоение и призыв: к чему и зачем? Не зря Сенека давным-давно заметил: «Только малая печаль говорит, большая — безмолвствует». Вы что-то поняли? Тогда скажите.[b]О языке и грамотности: [/b]Волнующая меня и, надеюсь, вас простенькая, на первый взгляд, тема. Вы, наверное, уже слышали когда-то: «Однозначно звенит колокольчик»? Разумеется, не сразу различили подделку, тем более что мы привыкли: чем примитивнее звучит, тем проще «продукт» усваивается. Не зря мы ощущаем звуковую и, возможно, генетическую родственность таких слов: «однозвучно» и «однозначно». Если первое принадлежит перу классика, то второе — подделка, причем авторство присваивается молвой Жириновскому. Ведь ни в одном из современных словарей подобные наречия не имеют прописки.Откуда они появились? Нас с вами это, как ныне принято говорить, не колышет.Владимиром Далем сказано: «Словарь живого великорусского языка», а коли так, то появление в «живом» новых слов — закономерно. Кто был и есть их автором (тут же добавлю: губителем)? Прежде всего и главным образом — народ. Заметьте попутно: в спокойные и стабильные времена народ чаще безмолвствует, а если творит, то в самые трудные и смутные годы. По мнению лингвистов, появление сленгового слова «беспредел» (и таких же) не надо считать трагедией: на то и называется наш язык «живым». Я же полагаю, что все подобные термины и слова живут в общем доме под названием «Российская словесность». И, как я себе представляю, в комнатках-коммуналках. Иначе их не расселить: ведь слова отражают, когда они вместе, разнообразие и все богатство содержания. В этом и секрет нашего великого и могучего языка.Ладно: вселились чужаки — живите, хоть и без прописки. Но выдавливать из комнат прекрасных хозяев — грешно. Часто слышите вы, кроме кукушки-«однозначно», такие наречия, как «безусловно», «безапелляционно», «категорично», «абсолютно», «обязательно», — не счесть алмазов в родном языке! Я за то, чтоб жили в нашем языке все «цветы», оттенки, словесные перлочки, умножая богатство русского языка, давая всем нам при этом возможность выбора слов для выражения мыслей и чувств.Куда пропало слово «произвол», когда к нему подселили «беспредел», который оказался, если быть справедливым, словом сочным, густым и ярким? А дело в том, что его уже «раскрутили», как смазливую певичку или как бездарного политика-кликушу. Даже малохудожественный фильм обозвали «Беспределом». Говорят, парикмахер оставил на столе записку, прежде чем удавиться: «Всех не переброешь!». Добриться мы сами сумеем, но кто будет надевать на наши размышления слова? «Пока я мыслю, я существую!».Кто автор, не помню, но сказал он верно.[b]Окончание следует (следующий номер)[/b]