Золотым гобоем России называют этого музыканта. Солист оркестра «Виртуозы Москвы», пять лет назад он создал собственный ансамбль солистов «Эрмитаж». На носу – первый юбилей.[b]– Алексей Юрьевич, что заставило вас проявить такую самостоятельность?[/b]– Желание изменить свою творческую и жизненную ситуацию. Я решил воплотить свои давние идеи. Мы собрали небольшую компанию музыкантов, устроили несколько концертов в Москве, провели пару гастрольных туров – и я понял: можно попробовать что-то новое![b]– В чем же необычность? Таких небольших оркестров сейчас немало…[/b]– Как вы понимаете, ни в одном ансамбле не играют столько соло для гобоя, и ни один ансамбль не умеет так хорошо ему аккомпанировать. А я стараюсь находить и исполнять сочинения для гобоя, незаслуженно забытые в наше время. Я не аутентист, но не чужд этого направления. Мы вовсе не играем на жильных струнах в старинном строе, но добиваемся того же эффекта на современных инструментах. Кроме того, я очень люблю настоящий джаз. И стараюсь наполнить нашу игру его энергией и драйвом.[b]– То есть репертуар «Эрмитажа» – от и до?[/b]– Ну, в основе все-таки музыка эпохи барокко. Гобой тогда звучал в большинстве музыкальных произведений. Бах, Гендель, Вивальди, Телеман писали для гобоя не меньше, чем для скрипки.Вообще в то время сольную партию часто играли не на скрипке или флейте, а на том инструменте, который оказывался под рукой. В эпоху романтизма появился кларнет – и к нему перешли все партии гобоя… Не теряю надежды, что кто-нибудь из современных композиторов захочет для нас что-то написать.[b]– Разве гобой можно сравнивать со скрипкой?[/b]– Конечно! Большинство композиторов XX века используют его как эффектную краску в оркестровой партитуре. Но гобой – полноценный инструмент. Я исполняю на гобое то, что написано для скрипки и для флейты. Если переложение сделано грамотно, оно часто приживается и входит в репертуар. Если нет – я сам капитулирую. Сейчас я готовлю известный концерт Гайдна для скрипки и фортепиано. Мы играем его в виде переложения для скрипки и гобоя с оркестром. Записали большой диск сочинений Дмитрия Шостаковича.[b]– Я не помню, чтобы Шостакович что-то писал для гобоя…[/b]– Мне удалось сделать переложения некоторых прелюдий. Мы записали музыку из балетов Шостаковича – тоже в переложении. Аранжировки сделал мой брат Михаил Уткин, известный виолончелист, хорошо известный в музыкальных кругах.[b]– Много ли у «Эрмитажа» гастролей?[/b]– Не так много, как хотелось бы для серьезной поддержки его существования. Надеюсь, все впереди. У нас есть друзья в Испании. Недавно я играл там в королевском дворце для наследников престола. В трех метрах от меня сидели принц Филипп со своей супругой и человек восемьдесят приближенных.[b]– «Эрмитаж» отличается тем, что не замыкается в рамках строгого академического концерта…[/b]– Мне интересно сотрудничество с любыми талантами. Люблю музыкантов других направлений, джаз, рок. А какое удовольствие работать с драматическими артистами! Сейчас готовы две литературно-музыкальные композиции: одна – с Александром Филиппенко, другая – с Михаилом Козаковым. Оба – величайшие актеры, но настолько не похожи друг на друга, что их даже сравнивать нельзя. Работа с ними захватила моих музыкантов![b]– А композиции, получившиеся в результате, можно сравнивать?[/b]– Они абсолютно разные! Александр Филиппенко собрал произведения разных писателей и стилей. А мы отражали это разнообразие по-своему: что-то иллюстрировали, что-то оттеняли, что-то поддерживали. Иногда импровизируем, заранее оговаривая это с Филиппенко. У Козакова более цельная композиция, она связана с творчеством Тютчева. Мы уже показали наши опыты публике. Но это только начало. Композиции будут развиваться, трансформироваться.[b]– Какой из предстоящих юбилейных концертов вы считаете самым сложным?[/b]– Концерты с Еленой Образцовой и Дмитрием Хворостовским. Аккомпанировать певцам – большая ответственность. Особенно мастерам такого уровня.[b]– Ваша дочь Даша по-прежнему играет на блок-флейте?[/b]– Она бросила музыкальную школу, хотя играла не хуже других и занималась с Иваном Федоровичем Пушечниковым. Он – патриарх гобоя, но учит малышей играть на флейте. Но начались занятия общим фортепиано и сольфеджио, и у Даши отказало терпение: «Все, хватит!» Мы с женой сами не отличаемся большим терпением, поэтому не стали ее заставлять. Сейчас Даша увлеклась рисованием. В этом году попытается поступить в Суриковскую школу.[b]– Вы живете в Москве?[/b]– Нет, за городом. Наверное, мне просто нравится каждый день сидеть по два часа в пробке по пути в Москву ([i]смеется[/i]). Знаете, за городом хорошо в любую погоду: жара кажется не такой ужасной, а зимой, когда московские улицы уже покрыты весенней жижей, там до последнего лежит снег, а когда он сходит – весна начинается мгновенно.