О чем молчали газеты 30 лет назад

[b]18 января[/b]. В те дни театральную общественность столицы потряс скандал: из Театра сатиры ушла его старейшая актриса (с 1947 года) Татьяна Пельтцер. Произошло это внезапно, из-за ее ссоры с главрежем театра Валентином Плучеком – накануне премьеры спектакля «Горе от ума», которая была назначена на 18 января. Вот как об этом вспоминает коллега Пельтцер по театру Ольга Аросева: «Шла последняя перед премьерой репетиция. Не занятая в нем, я слушала в своей гримуборной сцены бала у Фамусова. Вдруг в плавное и слитное течение грибоедовского текста ворвался раздраженный вопрос Пельтцер: «Куда мне идти?» Плучек недовольным голосом, потому что прервалась репетиция, ответил, что идти она может куда захочет.Она еще более раздраженно, вызывающе даже спрашивает: «А куда мне сесть?» Он, взорвавшись, отвечает: «Ну конечно, вы должны быть в центре, а остальные – вокруг... Между прочим, здесь еще и Чацкий, и Софья есть! Вы, конечно, не заметили?» (Чацкого играл Андрей Миронов, а Софью – молодая талантливая актриса Татьяна Ицыкович (Васильева), которую Плучек особенно любил и всячески выдвигал.) Что тут началось! Следовал текст не по Грибоедову, который я повторить не решаюсь. Кричит она. Кричит он. Оба словно обезумели. Понимаю, что сейчас Татьяна репетицию бросит и со сцены уйдет. Бегу вниз, в вестибюль, чтобы ее встретить. Схватила с вешалки свое и ее пальто. Жду. Она спускается. Тоже бегом. Я пытаюсь ее одеть, увести из театра. А она, еще докрикивая, вдруг поворачивает обратно, рвется из моих рук – договорить Плучеку то, что она не успела. Я ее умоляю ехать домой. А по трансляции голос: «Аросеву немедленно на сцену!» Это чтобы Пельтцер заменить в спектакле.Выбежал Миша Державин в костюме Скалозуба: «Ольга Александровна, уходите немедленно, Плучек вас репетировать зовет». Мы с Пельтцер выскочили из театра. Тут актер Козловский сбегает по ступенькам служебного входа, догоняет нас: «Ольга Александровна, вас зовет Валентин Николаевич». Я понимаю, что, если пойду на сцену репетировать Хлестову, Пельтцер больше не переступит порога нашего театра. Кричу на Козловского: «А если бы я в метро спустилась, ты меня и с эскалатора бы снял?! Нету меня, понимаешь, нету!» Сели в такси, я умоляю Татьяну успокоиться. А она только и повторяет, как в затмении разума: «Я к Марку Захарову пойду! К Марку пойду, к Марку...» Кое-как довезла ее до дома, а утром звонок: «Ольга, дай мне твою машину. Я поеду жаловаться в министерство». У меня тогда «жигуленок» был с водителем. Вместе с шофером я поехала к ней. И опять мы по Москве два часа катались. И снова я ее уговаривала, но не отговорила. Она к Марку Захарову в «Ленком» ушла».[b]21 января[/b]. В этот день Леонид Брежнев записал в своем дневнике следующие строчки: «Первую половину отдыхал дома. Обедал дома. Вес 85,200».В последние годы Брежнев весьма ревностно следил за своим весом и каждый день обязательно вставал на весы. Если вдруг обнаруживал, что поправился (даже на полкилограмма), сильно огорчался. За столом совершенно отказался от хлеба. На ужин ел только капусту и чай. Или творог и чай. Иногда мог позволить себе пару сырников. Любопытно, что он и охранников своих так же кормил. А поводом к этому «увлечению» собственным весом послужил один случай. Как-то во время обеда директор Завидовского охотхозяйства начал уминать черную икру – отправлял ее в рот большой ложкой одну за другой. Брежнев возмутился: дескать, это же не гречневая каша. А директор и бровью не повел: а я, мол, и не заметил… Но иногда Леонид Ильич понимал, что дает лишку: как-то заметил, что его телохранитель Владимир Медведев встал из-за стола голодным и попросил жену нарезать ему колбасы.Брежнев любил украинский борщ и исключить его навсегда из своего рациона никак не решался. Был случай, когда он, поев борща, взвесился, и весы показали прибавку в 500 граммов. И что вы думаете, распорядился сделать Брежнев? Он приказал охране… поменять весы. А когда и те показали ту же самую прибавку, разнервничался, но от борща не отказался.Вспоминает В. Медведев: «Иногда с утра взвесится – все в порядке, вес в норме, даже поменьше, он совершенно счастлив:– Вот видишь! – улыбается. – Буду еще меньше есть. А гулять побольше.И весь день у него радостное настроение, и окружающие – и дома, и на работе – тоже все довольны. Потом встанет на весы – опять эти лишние 500 граммов! Опять меняем весы. Тут еще провоцировали его верные соратники. Встретятся, он жалуется на полноту, а они дружно успокаивают:– Да что вы, Леонид Ильич, вы прекрасно выглядите, подтянуто, свежо.– Да вес же, вес...– Нет-нет, все в порядке. У вас весы врут.И, конечно, советы: побольше двигаться, гулять.Леонид Ильич спросит кого-нибудь:– Ты чего на завтрак ешь?– Одно яйцо и чай.Он, может быть, с утра десять яиц ест, но разве скажет. «Одно...» На другое утро повара спрашивают, что приготовить на завтрак. Леонид Ильич отвечает:– Одно яйцо и чай.Все весы, а их были десятки, надо было держать на контроле, не дай бог – разнобой...»