«Черный квадрат» театра

[b]К своим 70-ти годам Марк Розовский, кажется, так и не позврослел. Не обрел степенности и солидности. Остался дерзким, вспыльчивым, ниспровергающим авторитеты, всеядным и жаждущим сказать новое слово в искусстве. Много новых слов.[/b]В его интервью можно вычитать немало хлестких заявлений: «Проще написать четыре тома «Войны и мира», чем создать шестьдесят страниц текста, который сможет на два-три часа завоевать внимание живых людей». «Ефремова считаю довольно посредственным режиссером, а вот главным режиссером он был довольно интересным». «В «Истории лошади» (общепризнанный товстоноговский шедевр) – восемьдесят процентов мизансцен мои, если не девяносто». Преклонение перед учителями переплелось с жаждой потягаться с ними (именно таких учеников учителя и любят больше всего). Но «ради красного словца не пожалеет» и классика – это не про Розовского. За «осовремененного» и опошленного Чехова он, кажется, готов лезть в драку. А его собственные вставки в инсценировке «Холстомера» многие литературоведы даже не заметили – настолько точно сработано «под Толстого».Наша новая и новейшая история мимо Марка Григорьевича никогда не проходила – била не в бровь, а в глаз. В 1937-м полугодовалый мальчик лишился отца – «врага народа» – на целых 18 лет. В 69-м придушили его первое детище, первую любовь – театральную студию «Наш дом».В 2002-м среди заложников «Норд-Оста» оказалась его дочь. Попробуй не отзовись на эту новейшую историю. Он и отзывается – фамилию «Розовский» можно обнаружить в антисоветском «Метрополе», а позднее в комиссиях и подразделениях, в названиях которых есть слова «помилование» и «милосердие». Таков «наш ответ Чемберлену»! По количеству занятий Розовского можно смело назвать ренессансной личностью. Журналист, кавээнщик, композитор, драматург, профессор РАТИ…Одних только книг у него шесть – «Превращение» (о том, как «Холстомер» превратился в «Историю лошади»), «Режиссер зрелища», «Театр из ничего», «Самоотдача», «Дело о конокрадстве», «Чтение «Дяди Вани» (анализ пьесы, которая вышла в Америке тиражом 5000 экземпляров и переведена на английский язык). А уж пьес – несть числа.Две любви сошлись в его театре – любовь к книгам и любовь к музыке. Бабушка привела внука в Гнесинку, где его поставили на стул, попросили спеть и приняли в фортепианный класс. Кто знает, где бы был сегодня Розовский, если бы его семье не пришлось продавать пианино. Розовский – настоящий книгочей, даже в отпуск отправляется с чемоданами книг. Отсюда – его идеи, которыми Розовский буквально фонтанирует. А что будет, если объединить Ставрогина со Свидригайловым? Или провалиться во мрак «Черного квадрата», пустившись по волнам своей памяти? Или перенести действие нашумевшего «Парфюмера» на Тишинку XVIII века и пропеть его в частушках-зонгах? Идеи эти литературоцентричны, пути их воплощения более чем туманны, но с тем большим азартом Розовский бросается в атаку.У него есть и личные рекорды: он поставил первую в СССР рок-оперу «Орфей и Эвридика» (прошла более 2000 раз). Он – пока единственный российский драматург и композитор, чей мюзикл «Страйдер» («История лошади») исполнялся на Бродвее (театр Хелен Хейс). Его «Амадей» идет в МХТ уже 24 года, и практичный Табаков совсем не торопится его снимать.