Тихие канадские шестидесятые

[b]В те годы, когда происходит действие фильма «Падающие ангелы», автору романа, по которому фильм поставлен – канадской писательнице Барбаре Гоуди – было столько же лет, сколько ее юным героиням: в шестидесятые в канадской глубинке она как раз заканчивала школу и выбирала жизненный путь. Семейный роман – литературная форма традиционная и старомодная, и тем не менее режиссеру Скоту Смиту удалось весьма умело перевести ее на язык современного кино: фильм получился компактным и живым.[/b]Художественные достоинства этой по-настоящему реалистической драмы очевидны. Но для канадского кино не новость стремление к жизнеподобию и социальной аналитике. Для нас же интереснее посмотреть, как «окно в Канаду шестидесятых», которое приоткрывает этот фильм, перекликается с нашими шестидесятыми, причем совсем не теми, «оттепельными», которые сейчас любят вспоминать политики и литераторы, а обычными, для простых людей такими же глухими, как пятидесятые и семидесятые.Простая канадская семья: отец, мать и три дочки – все с норовом, разные. Собственно, жизнь на первый взгляд вполне благополучная. Как у всех. Старшая дочь крутит роман с мужчиной сильно постарше и скоро родит от него ребенка. Средняя – этакий «синий чулок», толстая, в очках, робкая. А вот третья, младшая, в семье вроде гадкого утенка. Она негативистка – ей ничего не нравится. Отца просто ненавидит, считая его тупым солдафоном. И с нее-то начинает раскручиваться давно притаившаяся в семье драма, которая приведет к трагическому финалу. Отец – канадский военный.Когда-то он участвовал в боевых действиях (вероятно, в Корее) и теперь, демобилизовавшись, иногда гоняет всю семью в свое личное бомбоубежище, вырытое во дворе дома. Там устанавливает расписание питания и посещения уборной, чувствуя себя командующим. Поднимая спящих домочадцев среди ночи, он истошно вопит, что «русские выпустили ракету».То, что никакой ракеты нет, его не волнует: реалии холодной войны и вправду говорят о том, что такое в любой момент может произойти. И хотя полемическая заостренность ситуации может шокировать, это все-таки сильно напоминает «гражданскую оборону», существовавшую у нас даже в школах… А мать… когда-то молодая актриса варьете, приезжавшая выступать на передовую для поднятия боевого духа войск, сражавшихся за американские ценности, свела с ума его, молодого солдата, своими танцами. Потом вышла за него замуж, родила детей, и теперь танец для нее лишь далекое воспоминание… Теперь она – алкоголичка.Собственно, в этом одно из объяснений душевной жесткости по-своему очень любящего ее мужа: он понимает, что имеет дело с больным, непредсказуемым человеком, способным на все что угодно. И конец истории подтверждает, что так оно и есть…Каждая семья несчастлива по-своему, заметил еще классик. Но и нам нельзя не заметить, как много схожего внесли в канадские и российские семьи реалии всевозможных «холодных» и «горячих» войн. И ведь не скажешь, что наш кинематограф не обращался к тем же социальным проблемам. Однако канадская «чернуха» отличается от нашей своим несомненным традиционным реализмом и отсутствием идеологизированности. В финальной трагедии виноваты все – и никто; социально-политические обстоятельства – и индивидуальности персонажей; цепь случайностей – и типичные бытовые конфликты времени. Такой традиционный реалистический метод со всеми его чертами – критическим настроем по отношению к неустройству жизни и гуманизмом в изображении простых характеров, одинаковым вниманием к мелочам быта и к острым проблемам социального свойства, – придает истории подкупающую жизненность, а характерам – стереоскопичность.Тонко проработан и фон – мелкие детали времени: черно-белые телевизоры, передачи прерываются строгой политинформацией (все как в СССР в те же годы!), портреты Че Гевары воспринимаются как опаснейший знак диссидентства и молодежной контркультуры, причем девушка, которой портрет революционера дарит ее американский друг, едва ли знает, кто это такой… И, конечно, музыка, живущая в фильме своей, особенной жизнью, подчас говорящая о героях и времени больше, чем текст (композитор Кен Уитли).Тихий фолк – это, конечно, тема старшего поколения. А легко узнаваемая попса шестидесятых, лирическая, сладкая и пустоватая, под которую так легко мечталось, – ее предпочитают слушать младшая дочь и ее американский школьный друг.Конечно, рядом с чисто коммерческими фильмами, заполнившими сегодня наш, да во многом и европейский прокат, скромная, полная скрытого лиризма социально-критическая история одной семьи шестидесятых годов выглядит непритязательно, даже непрезентабельно. Но ведь тихая правда времени не нуждается в ярких одеждах – она и так всегда привлекательна. Хотя, конечно, только для тех, кто ею интересуется…