Владелец Сандунов проиграл бани в карты и застрелился

[b]На Всероссийской пожарной выставке, разместившей свои экспонаты в здании бывшей Георгиевской электростанции (ныне Малый Манеж), внимание обывателей больше всего привлекала установленная во дворе огромная раздвижная лестница высотой в 42 аршина (30 метров), присланная из Петербурга. Но показать в действии ее не удалось. Едва пожарные подступились к ней, как сильный порыв ветра опрокинул лестницу, и, ударившись о крышу соседнего дома, она разлетелась вдребезги. Пришлось отсылать ее обратно.[/b]Крестьянин И. Бахин, снимавший квартиру на Солянке, на выставке не был. У него и так было дел по горло. Немного разбогатев, Бахин купил себе новый костюм, а от старого избавился, отдав его нищим на улице.Оборванцы оказались жителями пресловутого Хитрова рынка и, вернувшись в ночлежку, растрезвонили всем, что в доме Рыженковых поселился какой-то миллионер, который раздает свое имущество. На следующий день толпа босяков численностью в несколько сот человек устроила на «благотворителя» настоящую осаду. Незадачливый филантроп, быстренько собрав свои нехитрые пожитки, убежал через черный ход и, будучи сильно напуган, совсем уехал в родной Сергиев Посад. А хитрованцы еще несколько дней приходили на Солянку в ожидании халявы, но тщетно.Поистине «бразильские страсти» разыгрались в эти дни в Москве. Небезызвестный А. Н. Гонецкий, устроитель Сандунов, чтобы раздобыть денег на карточную игру, тайком от супруги заложил бани, стоившие 3 миллиона рублей, всего за 200 тысяч. Промотав деньги, он вернулся домой, но жена отказалась даже разговаривать с ним. Тогда отставной поручик, видимо, вспомнив гусарскую молодость, выхватив револьвер, демонстративно приложил его к груди. Раздался выстрел.Револьвер был из дешевеньких, слабый, пуля засела в груди.Гонецкий остался жив, а случившееся послужило поводом для развода и длительного обсуждения события бульварными газетами. Смерть же другого, более достойного человека, прошла почти незамеченной.В эти дни скончался В. А. Просин. Имя совершенно забытое, а ведь благодаря именно ему в начале 1890-х гг. и появились на московских улицах газетные киоски. Печатная продукция в них была дешевле, чем у разносчиков. Вдова покойного пыталась было продолжить дело мужа, но ее вытеснил предприниматель новой фармации — И. Д. Сытин.В марте 1902 г. крестьяне подмосковных деревушек, мимо которых должна была пройти Окружная железная дорога, готовились заработать на будущем отчуждении. Ценность земли, отходившей под дорогу, и так была высока, но владельцы решили еще ее увеличить и лихорадочно начали строить легкие дачные домики. Особенно усердствовали жители Лихобор, ПетровскоРазумовских выселок и некоторых других деревушек: они ставили дачки прямо на поле, на пахотной земле, в расчете на то, что хотя эти домишки, окруженные пустырями, не привлекут дачников, зато увеличат стоимость земли.А теперь о ценностях духовных. Общество нотных издателей и торговцев предъявило права на «граммофонные ноты», то есть объявило своей собственностью воспроизведение музыкальных произведений на грампластинках. Издатели полагали, что приобретенные ими права на музыкальные сочинения распространяются и на граммофоны, так как это не просто воспроизведение музыки, а перепечатка в тысячах экземплярах с помощью механической записи. Судя по количеству пиратских кассет и дисков, этот «граммофонный вопрос» актуален и сегодня.