У нее была тройка по рисованию

[b]Она стала фантастически знаменитой художницей и умерла в одночасье, когда ей было всего семнадцать.[/b]Они жили в большой, многонаселенной коммунальной квартире — Николай Константинович, Наталья Дондаловна и Надя. Жили — это я увидел сразу — скудно и бедно. Тесная маленькая комнатушка была заставлена убогой мебелью — платяной шкаф, две металлические кровати и письменный стол у окна. За столом сидела худенькая девочка в школьной форме, ученица пятого класса 653-й московской школы.Она делала уроки.— Надюша, покажи мне, пожалуйста, свои рисунки, — попросил я девочку.Она смутилась, принялась доставать папки со своими работами. Они лежали у нее повсюду: на шкафу, на полу под кроватью, в ящиках стола, на подоконнике — везде, где только можно было их положить. Я никак не мог предположить, что у этой девочки даже не десятки и не сотни, а более пяти тысяч рисунков. И что это были за рисунки! Разглядывая их вместе с юной художницей, трудно было сдержать восхищение. И в конце концов я в недоумении спросил у отца девочки:[b]— Скажите, Николай Константинович, кто-нибудь уже писал о Наде?[/b]— Что вы! — удивился он. — Конечно, нет. Разве это кому-то надо? Знаете, — вдруг добавил он, — ведь у Нади тройка по рисованию в школе. Ее учитель жаловался мне, что Надя не умеет правильно даже куб нарисовать… Все это казалось невероятным.А «открыл» Надю я совершенно случайно. Можно сказать, что это была неожиданная журналистская удача. Как-то я зашел в издательство «Молодая гвардия».Дожидаясь редактора, прохаживался по сумрачному пустому коридору. На одной из стен висело несколько листов ватмана с прикрепленными к ним рисунками.Вверху была выведена надпись: «Рисунки наших детей». Среди обычных — забавных и неумелых детских творений — вдруг бросилось в глаза несколько рисунков, совершенно не похожих на другие. Они отличались каким-то особым изяществом, уверенностью линий, редкой художественной зрелостью. Под рисунками стояла подпись: «Надя Рушева, 11 лет». Тогда-то впервые я и узнал фамилию никому не известной юной художницы, ставшей через несколько лет фантастически знаменитой……Говоря о том, что у Нади тройка по рисованию, Николай Константинович слегка лукавил. Он давно уже убедился, что у его дочери безусловно редкое дарование,и привел Надю в изостудию Московского городского дворца пионеров.Как известно, талант — это бесконечная способность трудиться. Надя обладала редкостными для ее двенадцатилетнего возраста трудолюбием и увлеченностью. Как-то раз Людмила Александровна дала кружковцам задание: нарисовать по одному карнавальному костюму к новогоднему празднику.Вскоре ребята сделали по эскизу. Надя принесла целых восемьдесят рисунков. Каждый из них поражал неожиданностью, блистательной выдумкой, остроумным решением.Однажды Московский дворец пионеров посетила американская делегация. Увидев рисунки Нади Рушевой, американцы были буквально потрясены:— Кто автор этих работ? — с нескрываемым волнением спросили они.— Девочка, школьница.Американцы недоверчиво переглянулись. По их лицам можно было понять, что они не очень поверили в это. Они утверждали, что рисунок девочки по манере и стилю изображения напоминает рисунки их всемирно знаменитого соотечественника — художника Стенберга. Талант московской школьницы произвел на них огромное впечатление.Особенно памятным событием в жизни Нади Рушевой стала встреча с писателем-сказочником Джанни Родари. Веселый итальянец приехал в гости к московским ребятам во Дворец пионеров.Здесь-то ему и показали серию иллюстраций Нади Рушевой к его сказке о Чиполлино. Джанни Родари пришел от них в восторг, хохотал как ребенок над смешными сценами, мастерски выполненными юной художницей. Он попросил устроить ему встречу с девочкой. И вскоре автор рисунков и автор «Чиполлино» встретились. Джанни Родари присел на краешек стула, достал авторучку и в левом углу одного из Надиных рисунков написал по-итальянски: «Браво, Надя, браво!» Придя в гости к Наде Рушевой, мы проговорили с ней более трех часов. В тот день вместе с Надей и ее отцом мы отобрали десять рисунков для публикации. Перебирая работы дочери, Николай Константинович с какой-то растерянностью и с явным недоверием заметил:— Мне кажется, что никто не станет ничего публиковать о Наде.Я не стал его разубеждать. Мы порешили так: встретимся в редакции молодежного журнала «Смена», покажем рисунки Нади и статьюо ней и посмотрим, что из этого получится.Когда работы юной художницы оказались на столе редактора отдела иллюстраций А. Стукова, посмотреть на них сбежались сотрудники всей редакции. И все как один утверждали: «Несомненный талант! Редкое дарование. Неужели все эти работы — девочки двенадцати лет?!»Николай Константинович, слушавший дифирамбы в адрес своей дочери, был взволнован и смущен. Тут же было принято решение: статью о Наде Рушевой и подборку ее графических рисунков опубликовать в одном из ближайших номеров. В начале мая 1964 года номер журнала с напечатанными на обложке ее работами вышел в свет. Это была самая первая публикация о необыкновенной московской художнице, открывшая миллионам людей новое имя — Надя Рушева.Потом в жизни Нади Рушевой было немало по-настоящему счастливых дней, наполненных радужными надеждами и мечтами.Она намеревалась поступить во ВГИК, собиралась стать художником-мультипликатором. Был у нее и пионерский лагерь в солнечном Артеке. Случилось так, что именно здесь она впервые испытала трепетное чувство первой любви. Она влюбилась в своего отрядного вожатого Марка — журналиста по профессии, неординарного человека, мужа прелестной женщины, писательницы, драматурга Анны Родионовой.Разглядев талант девочки, он старался проявлять к ней максимум доброты и внимания. Когда они вернулись из Артека в Москву, Марк стал приглашать Надю к себе домой, познакомил с женой — они часами беседовали о живописи, театре, кинематографе. В этой среде творческих людей исподволь формировалась художественная натура девочки. Но Надя воспринимала внимание к себе Марка совсем по-другому. Она не на шутку увлеклась этим человеком. Ситуация начала принимать драматический оборот. Дело дошло до того, что Марк стал избегать свою бывшую воспитанницу по пионерскому лагерю. Не обошлось и без объяснения с женой, которая начала даже ревновать его к Наде. Острые семейные перипетии так тронули Анну, что побудили ее засесть за пьесу, героем которой стала юная возмутительница спокойствия. Пьеса так и называлась: «Девочка Надя».Не перечесть, сколько статей и очерков было опубликовано о нейв газетах и журналах. Литератор Г. В. Панфилов написал о ней книгу «Графика Нади Рушевой». Кинорежиссер Фахри Мустафаев сделал о Наде картину в Москве. Другой кинорежиссер — Михаил Литвяков — снял ленту о художнице в Ленинграде. Уже в самом названии фильма можно было безошибочно угадать отношение автора к своей героине — «Тебя, как первую любовь».Вернувшись со съемок из города на Неве, Надя на следующий день утром, как обычно, собиралась в школу. Неожиданно она потеряла сознание, ноги ее подкосились, девочка упала… Отец Нади, на глазах которого это произошло, тотчас же вызвал «скорую». Но было уже поздно. Врачи поставили диагноз: кровоизлияние в мозг. Кровеносный сосуд, в котором, как потом выяснилось, таился врожденный дефект, неожиданно лопнул и оборвал жизнь Нади… Это случилось 6 марта 1969 года.Надя Рушева прожила всего лишь семнадцать лет. Но за этот короткий срок она оставила свыше десяти тысяч рисунков. В ее графике — мифы эллинов и пионерия Артека, сказки народов мира и космическая Одиссея, Древний Рим и особый, увиденный лишь ее глазами, мир Пушкина, Толстого, Булгакова… Как много могут рассказать эти рисунки о самом авторе! В них проступает талантливый, яркий, необыкновенный человек, видевший мир глазами доброго и немного грустного первооткрывателя.[b]Р.S.[/b] [i]Потеря Нади болью отозвалась в сердцах ее отца и матери. Они не хотели с этим смириться и искали хоть какой-то выход из этой трагедии. И на какое-то время им показалось, что они его нашли. Николай Константинович и Наталья Дондаловна взяли из детского дома девочку, как им казалось, похожую на Надю. Они полагали, что она сможет заменить им безмерно любимую дочь и сгладить горечь утраты. Но они чудовищно ошиблись. Приемная дочь даже отдаленно не походила на их с о б с т венную. Надя была деликатной, замкнутой, мягкой, а детдомовская девочка оказалась шумливой, непослушной, упрямой — она никак не хотела становиться второй Надей Рушевой. И это все больше и больше раздражало приемных родителей.В конце концов супруги Рушевы, окончательно разочаровавшись и пережив душевную депрессию, вернули девочку в детдом. Пережить второй удар они уже не смогли. Вскоре они оба, один за другим, ушли из жизни…[/i]