Все о клавишных и людях, на них играющих

Продолжая серию статей о музыкальных инструментах и людях, на них играющих, ведущий музыкальной страницы Капитан Макс добрался в своих поисках истины до клавишных. Лирический аккорд на заре Октября Фортепиано – один из самых распространённых музыкальных инструментов в мире. Как правило, оно представлено в двух категориях: рояли и пианино. Существуют ещё клавесины, клавикорды, органы – и все они называются клавишными инструментами. Считается, что в России первые клавишные появились не раньше XVI века. Но еще в 1490 году в Москве давал концерты европейский органист («органный игрец») Иоганн Сальватор. Значительно позже, через сто лет, по инициативе Бориса Годунова в Россию для московского двора среди прочих инструментов завезли великолепно украшенные органы и клавикорды. Но ни государство, ни особенно церковь не поощряли музицирования, и только в XVIII веке в Петербурге и Москве появились магазины, продающие фортепиано, появились и мастера, изготовляющие клавишные инструменты не хуже западных образцов. В советские времена самым популярным было пианино фабрики «Красный октябрь». Были ещё «Лирика», «Аккорд», «Заря», «Ноктюрн», но именно пианино «Красный октябрь» стало кошмаром, наверное, аж нескольких поколений отечественных детей. Пианино тогда стоило трёх-четырёх средних зарплат, и наличие в квартире этого чёрного или коричневого лакированного чуда говорило: а) о достатке, б) о высокой культуре. Кроме того, верхняя часть инструмента образовывала ровную горизонтальную поверхность, на которой удобно располагались вышитая кружевная салфетка, небольшой цветок в горшке и обязательный набор выстроенных «по убывающей» мраморных (или гипсовых) слоников. Количество слонов варьировалось в пределах от шести до двенадцати. Чехов говорил: «Если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, в финале оно обязательно выстрелит!» Но это ружьё! И это Чехов! Стоящее же в красном углу пианино совершенно не обязательно предусматривало наличие в семье людей, на нём играющих. Инструмент покупался «на вырост» – в надежде на будущих детей или к выходу на пенсию. И уж когда эти дети в доме появлялись, их несчастное будущее было более-менее предопределено. Существует довольно тонкий анекдот: «В школе на уроке музыки учительница говорит нерадивому ученику: «Сидоров! Если ты к следующему занятию не выучишь это упражнение, то я скажу твоим родителям, что у тебя большой талант!» В детстве мне довелось увидеть вблизи американского пианиста Вана Клиберна, только что получившего первую премию на конкурсе имени Чайковского в Москве. Меня поразили его руки. Невероятно длинные, как показалось, пальцы, «разыгранные» до такой степени, что промежутки между ними походили на полупрозрачные перепонки. Как у лягушки. Пианисты называют свои руки «аппаратом», так вот, аппарат Клиберна покрывает полторы октавы. Если, например, в правой руке большой палец лежит на клавише «до» одной октавы, то мизинец дотягивается до «соль» октавы следующей. Ещё бы не играть такими ручищами! Но значительно позже я уяснил, что аппарат тут не совсем при чём! У замечательного пианиста Левона Оганезова вовсе «не музыкальные» руки. Но однажды я видел, как он собрал в кулачки свои и без того не слишком длинные пальцы и вот этими «култышками» виртуозно сыграл военный марш девятнадцатого века. Не обладают выдающимися физиологическими параметрами и главные герои этой статьи. А значит, дело в чём-то другом. В чём же? Знай наших! В начале марта 1997 года по Москве пролетел слух: приезжает великий Джерри Ли Льюис – рок-н-ролльный американский пианист и певец, кумир меломанов последних трёх десятилетий. Выступать Льюис будет в престижном зале «Россия»: два дня по концерту. Счастливые обладатели билетов с удивназвание коллектива, предваряющего выступление Льюиса, ничего им не говорило – Off Beat! На сцену вышли четыре молодых человека, но все смотрели на невысокого светловолосого юношу, который устроился за громадным концертным роялем. Хотя это был совсем не Льюис. Юноша поправил микрофон, посмотрел в зал и дал счёт… Вспоминает Денис Мажуков: «Конечно, я дико волновался. С детства я занимался «по Льюису», изучал его игру, манеру пения, старался повторить пассажи. Он стал моим кумиром. Ещё за пару недель до того события я и представить себе не мог, что мне придётся выйти с Льюисом на одну сцену. И тут такое неожиданное предложение… – А зачем вообще Льюису в концерте ещё один коллектив, и почему выбрали именно вас? – Это западная система. Там часто перед выступлением звезды работает так называемый «разогрев», и это нормально – десятки бывших «разогревщиков» потом сами стали звёздами, а на те концерты нас пригласили потому, что тогда в Москве в этом стиле играло совсем немного ансамблей. И для нас это предложение было почётным. Да и само по себе выступление в одном из лучших залов Москвы – мечта многих музыкантов. Тем временем в гримёрке мэтр готовился к выходу. Льюису тогда было немного за шестьдесят, он слегка погрузнел и уже почти совсем отказался от своего фирменного стиля – отбрасывать стул и играть стоя, а иногда и ногами или тем, чем сидят на стуле. Во всяком случае, в России Льюис, видимо, решил сильно не напрягаться. А кто его сегодня «разогревает», идола мало интересовало – он полагался на профессионализм и финансовые возможности устроителей. Шквал аплодисментов, которым зал провожал Мажукова, Джерри Льюис принял на свой счёт и, как обычно, на подъёме отработал концерт. И всё-таки внимательный наблюдатель мог подметить, что приём во втором отделении был чуть менее бурным, чем в первом. Видимо, такой наблюдатель нашёлся среди свиты маэстро, потому что на другой день Льюис весь «разогрев» простоял за кулисами, а выйдя на сцену неоднократно тряс стариной – в смысле необычного поведения и разных фортепианно-рок-н-ролльных фокусов. Денис Мажуков вспоминает: «В первый день нас к нему вообще не допустили, было очень обидно. Зато после следующего концерта Льюис нас сам пригласил. Я подарил ему диск, он растрогался и пообещал, что покажет его всем своим друзьям в Мемфисе…» А ещё великий Льюис обнял Дениса и добавил: You play like me,when I was a young (Ты играешь так же, как я в молодости!). С тех пор прошло одиннадцать лет. Сейчас Денису Мажукову тридцать пять. Он признанный виртуоз, записавший кучу дисков и побывавший на гастролях и в Штатах, и в Западной Европе. Денис и других посмотрел и себя достойно показал. Но самое главное – благодаря ему буги-вуги и настоящий классический рок-н-ролл за последнее время обрели в лице российских зрителей десятки тысяч новых поклонников. От меня прикуривать можно… Ещё одной заметной фигурой на арене московского рок-пианизма является Алексей Блохин. Внешне он сильно отличается от немного академичного Мажукова. Блохин похож на симпатичного стилягу шестидесятых. Усики в нитку, длиннополые цветные пиджаки, комбинированные штиблеты – в таком сценическом образе Блохин живёт на своих концертах. Очень не помешал бы ему набриолиненный кок, но тут уж, как говорится, бог подаст. По воле судьбы, около пяти лет Блохину довелось провести в Америке – на родине музыкального направления, в котором он работает. Там Алексею случилось поиграть с разными довольно известными музыкантами и послушать признанных мастеров. Вернувшись в Россию в 2001-м, он активно влился в московскую музыкальную жизнь, собрал свой собственный коллектив и с успехом концертирует, в своей программе отдавая предпочтение не обязательному набору хитов, а стилю в целом. Свои выступления Блохин сопровождает ярким шоу, граничащим с музыкальной эксцентрикой. Он «купается в материале», вплетая в канву американского рок-н-ролла то русские народные, то советские эстрадные песни, легко переходя с безупречного английского на вологодское оканье. Блохин: «У меня нет кумиров. Я не выбираю какое-то определённое направление. Все усилия я направляю на то, чтобы расшевелить зрителя, и когда это получается, завожусь сам, и тогда (смеётся) от меня прикуривать можно...» Человек-оркестр Есть пианисты, а есть клавишники. В чём разница? Я задал этот вопрос Петру Подгородецкому – музыканту, начавшему свою карьеру в оркестре очень требовательного к качеству исполнения Иосифа Кобзона и отработавшему много лет клавишником в самых известных отечественных ансамблях. Пётр Подгородецкий: «Хороший клавишник просто обязан быть хорошим пианистом, но из хорошего пианиста не обязательно получится хороший клавишник. Это понятие объединяет в себе безупречное владение фортепиано, знание законов оркестровки и умение обращаться с современными электронными инструментами, дающими исполнителю почти неограниченные возможности. Из синтезатора сейчас можно извлечь практически натуральный звук любого музыкального инструмента. От арфы до африканского тамтама. От геликона до пастушеской свирели.» Вплоть до тончайшей материи – человеческого голоса. И технические возможности позволяют использовать нужные звуки в любой последовательности, в любых необходимых сочетаниях. Короче говоря, грамотный клавишник – это без преувеличения человек-оркестр... Тут я сам вспомнил, как в 2004 году побывал на презентации нового поколения синтезаторов одной известной японской фирмы. На сцене буквой П были установлены три клавишных инструмента разной конфигурации, а внутри этой «декорации» у микрофона помещался скромный японский человек, которому было поручено прилюдно продемонстрировать возможности всей этой чудо-техники. Для начала он спел один на три голоса, потом добавил туда женский хор, потом роковые барабаны и наконец подключил симфонический оркестр. Он виртуозно менял тембры, добавлял эффекты, нажимал на какие-то установленные на полу педали, не забывая при этом петь и менять аккорды на клавиатуре трёх инструментов. Он работал в темпе шахматного блицтурнира, воспроизведённого на экране с трёхкратным ускорением. Можно было не слушать, только смотреть. Конечно, это был почти цирковой номер, но даже не музыканту его игра давала понять, сколько пользы для полноты и свежести звучания может принести знающий своё дело клавишник. CODA Подводим итоги. Что объединяет наших успешных, но таких разных героев, кроме пола, города проживания, несомненного таланта и использования во время игры чёрно-белой клавиатуры? Вы думаете, отсутствие в их детстве пианино «Красный Октябрь»? Нет! Просто учиться играть их никто не заставлял! Пётр Подгородецкий: «У нас был «Красный Октябрь», на котором в своё время училась играть моя мама. Будучи маленьким, я из любопытства попробовал подобрать несколько мелодий, незаметно приобщился, что потом довело меня до музыкальной школы и училища при консерватории…» Алексей Блохин: «Пианино у нас тоже было. Но меня никто никогда не заставлял. В музыкальной школе, где я учился, конечно, не преподавали рок-н-ролл, приходилось заниматься самостоятельно, но я учился, потому что испытывал в этом потребность. Я даже нанимал преподавателя…» Денис Мажуков: «Я родился в музыкальной семье. Мой папа – популярный композитор Алексей Мажуков – работал дома, и музыка окружала меня фактически с рождения. Всё тоже получилось как бы само собой. Я чётко знал, чего хочу, и с ранних лет решил стать пианистом…» Вот такие вот ребята! Пусть и разного возраста. Они не пианисты, не клавишники, не шоумены. Прежде всего, они великолепные Музыканты. P.S. И, конечно, они нашли друг друга. Мажуков и Блохин часто выступают в объединённой концертной программе «Два рояля». Через несколько дней начинаются репетиции клавишной связки Мажукова с Подгородецким под тем же названием. Пора подумать о проекте «Три рояля»!