[b]Эта статья готовилась в предвкушении его 90-летия. С присущими ему скромностью и чувством юмора он нередко говорил: «Извините, у меня опять юбилей!» Теперь, когда он ушел из жизни, мы по-прежнему будем отмечать не только его юбилеи и юбилеи его оркестра, старейшего из действующих в мире. Но и постоянно обращаться к его творчеству – оно запечатлено не только на многочисленных аудио- и видеозаписях, но и в наших сердцах. Ведь весь смысл этого творчества был – «играть от сердца к сердцу!» «Итак, дорогой зритель, вы у нас на концерте. Вы держите в руках эту книжечку – значит наше знакомство уже началось. Правда, это одностороннее знакомство. Ведь нам неизвестно, кто вы: строгий профессор или смешливая девушка, горячий сторонник джаза или скептик, пришедший лишний раз убедиться в том, что джаз не музыка.[/b]Вы спросите: чем же отличаются наши концерты от других эстрадных программ? Постараемся ответить. Мы любим джаз – его броские выразительные мелодии, гармоничную красочность, многообразие острых пульсирующих ритмов, замечательное искусство импровизации. Мы уверены, что творчески используя выразительные средства джаза, бодрую, жизнеутверждающую музыку, можно ярко отразить стремительный темп нашей жизни, созидательный дух нашего народа. В этом мы видим свою цель».Так сорок с лишним лет назад, в 1962 году, начиналась программка, которую можно было приобрести перед концертом оркестра Олега Лундстрема в Зеленом театре Парка культуры и отдыха в Москве имени пролетарского писателя Максима Горького, некогда назвавшего джаз «музыкой толстых».Мало кто в том году толком знал, откуда этот оркестр и сам Лундстрем. Только наиболее посвященные или приближенные к джазовой элите страны знали, что этот биг-бэнд еще совсем недавно назывался Эстрадный оркестр Татарской АССР. А его бэнд-лидер не играл когда-то на скрипке в джаз-оркестре Леонида Утесова (ходили и такие версии), а привез свой оркестр в СССР из Китая, где его создал и имел славу «Короля восточного свинга». А сам он, хотя и носит шведскую фамилию, родом из Читы, что еще больше интриговало.«Трудно сразу привыкнуть к джазу», – поется в одной песенке из фильма о нелегкой судьбе этого вида музыкального творчества в нашей стране. Олег Лундстрем никогда не жаловался на свою судьбу, но это не значит, что у него всегда по жизни было «легко на сердце от песни веселой».И здесь, конечно, надо воздать должное Казани, где музыканты оркестра после возвращения на Родину получили возможность жить и свинговать дальше по всей стране и за ее пределами, хотя и не сразу… Историки джаза, «джазологи», знают, что и в самой Америке, обогатившей мировую культуру этой музыкой, джазу, особенно биг-бэнду после войны было трудно выжить и творчески, и экономически. А уж в СССР!..Из документа, датированного июлем 1957 года: «В бюро ЦК КПСС по РСФСР 9 июля т. г. Во Всероссийском гастрольно-концертном объединении (ВГКО) состоялся просмотр вновь организованного эстрадного оркестра под управлением О. Лундстрема.Просмотр джаза показал полную неприемлемость многих номеров ввиду их низкопробного содержания и вульгарной манеры исполнения. Хотя эти номера изъяты из репертуара и оркестр стремится к «облагороженности» звучания, но общий дух и характер джаза все же остаются неприемлемыми. Присутствующие на просмотре «специфические» зрители демонстративно аплодировали, кричали «браво» и бросали реплики вроде «утопить надо тех, кто запретит такой джаз».Отдел науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР считает, что создание джаза О. Лундстрема является серьезным провалом в работе обоих министерств культуры, свидетельствующим о продолжающейся политике идеологических уступок влияниям буржуазного искусства…» Пройдут годы и десятилетия, прежде чем оркестр О. Лундстрема войдет в Книгу рекордов Гиннесса как старейший биг-бэнд и творчество самого маэстро станет достоянием отечественной музыкальной культуры. И в своем приветствии народному артисту России, композитору и профессору О. Л. Лундстрему в день его 80-летия, 2 апреля 1996 года, Комиссия Российской Федерации по делам ЮНЕСКО констатирует: «Своим беспримерным подвижничеством на нелегком пути становления некогда нового у нас вида музыкального творчества вы убедительно доказали не только сопричастность, но и глубокую, неразрывную связь отечественной музыкальной культуры с мировыми достижениями джазовой классики.В этом же году Олег Леонидович станет почетным членом Национального комитета Совета музыки ЮНЕСКО. В этом же году, после триумфальных юбилейных концертов в лучших залах Москвы, маэстро и его оркестр приедут и в Казань, где ему окажут восторженный прием.Останется загадкой секрет его творческого долголетия.Быть может, «виной» тому его неджазовая интеллигентность, уходящая корнями в судьбу России, где его предками были русские и шведы, греки и украинцы – последние даже связаны с родом Тараса Шевченко. И уж конечно, он никогда не забывал своих петербургских профессоров, учивших его музыке в далеком китайском Харбине. Возможно, это еще один этнокультурный элемент, объясняющий его долголетие. (Я вспоминаю Лундстрема, восхищенно слушающего китайскую девочку-скрипачку на концерте «Новых имен» в Пушкинском музее.) Именно в Харбине зародился его оркестр с участием других студентов, после того как однажды на пластинке он услышал предопределившую всю его дальнейшую судьбу мелодию «Старый добрый Юг» в исполнении оркестра Дюка Эллингтона. У Эллингтона есть еще одна очень важная для всего семейства Лундстремов вещь – «Счастливое воссоединение», которую родной брат Лундстрема Игорь когда-то проникновенно играл на саксофоне с оркестром. В Чите, где родились братья, одна из улиц так теперь и называется – улица Лундстремов.После того как мне довелось в Нью-Йорке лично встретить таких великих музыкантов, как Каунт Бэйси и Дюк Эллингтон и слушать их музыку, я, думая о его долголетии, прихожу к выводу, что Лундстрем, в конце концов, тоже принадлежит к этой плеяде выдающихся людей. Своей музыкой он выполнял их общую миссию. Лишь с одной отличительной чертой: исполняя иногда их произведения, он фактически продолжал играть свою собственную музыку, музыку Лундстрема.