Чем жила Москва сто лет назад

Сто лет назад неожиданный сюрприз преподнесла москвичам, а заодно и отцам города, природа. После пяти «сиротских» зим можно было наконец порадоваться и морозам, и снежным метелям… Правда, ликовали далеко не все. Частенько полицейские и дворники находили по утрам трупы замерзших бездомных. Обращали на себя внимание публики и зябнущие студенты в летних пальто, а то и просто в пиджаках, спешащие на лекции в университет… Да и гимназические фуражки, как оказалось, не могли защитить школяров от холода. Занятия в младших классах периодически прекращались, в знак чего на доме градоначальника вывешивался флаг – сигнал, который дублировался на всех пожарных каланчах. После этого в школу можно было не ходить, но гулять по улицам не воспрещалось, что для младшеклассников во все времена означало дополнительные каникулы. Для некоторым москвичей флаг на доме градоначальника был единственным указанием на то, что морозец нынче крепкий: уличные термометры в городе, как сговорившись, показывали разную температуру – какому верить? Серьезным испытанием зима 1907–1908 годов стала и для городского хозяйства. Кое-где от сильного мороза растрескались тротуары и мостовые. Но самые большие потери были на транспорте: трамвайные рельсы покрывались сильным инеем, и вагоны, особенно на подъемах, буксовали, не в силах преодолеть даже пологие горки. Специальные рабочие – метельщики – не справлялись, а на городских окраинах трамвайное движение оказалось полностью парализованным… Довершал зимние неудобства, как всегда, «человеческий фактор». В канун Рождества почти всю Лесную улицу затопило нечистотами. Пахучий поток залил мостовую и тротуары от Бутырской тюрьмы до Царского (ныне Заставного) переулка. Причина была банальной: засорение тюремной канализации. Было ли это случайностью или это был «террористический акт» заключенных, история умалчивает… А накануне Нового года природа вновь преподнесла москвичам «подарок» – разыгралась сильнейшая метель. Снегопад был таким, что вновь остановилось движение трамваев. Впрочем, пострадала не только Первопрестольная: поезда на железных дорогах стояли по нескольку суток. Весной это снежное изобилие аукнулось небывалым наводнением, о котором у нас с вами еще будет повод вспомнить в апреле… Несмотря на капризы природы, культурная жизнь не замирала. Событием месяца стал визит в столицу знаменитой Айседоры Дункан, первое выступление которой, если помните (мы об этом рассказывали), закончилось полным провалом. Но фиаско не смутило «босоножку», и она вновь оказалась в Москве. Но и в этот раз столица не приняла танцовщицу. Даже самые вежливые рецензенты писали, что «госпожа Дункан для публики интересна как курьез». Слог большинства же критиков был еще более «определенным»: «В пятна прожекторов то попадает, то уходит из них, скрываясь в сером полумраке, какая-то женщина не то в лохмотьях, не то в «художественно» накинутом хитоне. Женщина прыгает и бегает. Гудят и поскрипывают под ее тяжестью доски эстрады... Фигура у танцовщицы тяжеловатая, и не чувствуется упругости, необходимой для пластичности движений. Бросаются в глаза колени – узловатые, вывернутые. Точь-в-точь со статуи римского легионера. Мелькает большая голая ступня не по-женски большой широкой ноги. Такова г-жа Айседора Дункан и постановка ее «сеанса» в большом зале Благородного собрания…» Таково было мнение не только рецензентов, но и «сливок общества». Сергей Есенин был еще слишком мал и, живя в своем Константинове, не подозревал о том, какую роль эта американская «босоножка» сыграет в его жизни… А еще один скандал в художественном мире предотвратила полиция. Нашумевшее убийство хористки из щукинского «Эрмитажа» – Торлецкой, не оставило без внимания владельцев «электрических театров». В погоне за сенсацией тогдашние кинематографисты решили снять об этом событии фильм. Причем по нынешним временам очень даже скромный: не имитацию убийства, а всего лишь поездку артистки от номеров, где она жила, до места убийства в Петровском парке. И тут сестра покойной, узнав о «кинозамысле», обратилась в градоначальство с просьбой съемки запретить! Администрация немедленно издала приказ, «и афера была всюду прекращена». Между тем и в самой московской полиции назревали серьезные перемены. В отставку отправили градоначальника Анатолия Рейнбота, заподозренного во взяточничестве. А проверять московскую администрацию из Петербурга приехал высокопоставленный ревизор – сенатор Гарин, большой знаток полицейского дела… Вот такие дела были в Москве ровно сто лет назад. А сейчас разве что-то другое придумали? Или зима стала приходить не так неожиданно?