[b]Роман Людмилы Улицкой «Искренне Ваш Шурик» вот уже два месяца возглавляет рейтинги продаж в книжных магазинах. И вот новая книга: издательство «ЭКСМО» выпустило «Историю про кота Игнасия, трубочиста Федю и Одинокую Мышь», которая адресована не столько взрослым, сколько юным читателям. Что заставило Людмилу Евгеньевну сменить жанр?[/b]– Открою секрет: детскими книгами я начинала. Первая крохотная книжка-раскладушка была издана в издательстве «Малыш» в глубоко советские времена и называлась «Скучная шуба». Годом позже вышел сборник рассказов для маленьких детей «Сто пуговиц». В лучших дидактических традициях написана, ну прямо как Лев Толстой. Сейчас я бы так не рискнула….В те годы я писала сценарии для мультипликационного кино. Если быть совсем точной – училась писать. Тогда и появились эти детские истории. Как и выпущенная издательством «ЭКСМО» в прошлом году книжка «Детство сорок девять», которая в свое время пролежала несколько лет в «Детгизе». Тогда она не вышла, хотя были добрые отзывы от очень уважаемых людей – писателя Владимира Глоцера и художника Виктора Пивоварова. Возможно, они об этом и не помнят, но я помню отлично.Двадцать лет назад я была матерью довольно маленьких мальчиков и меня детская литература интересовала потребительски. Имена детских писателей того времени мне были отлично известны, а вот теперешних, новых я совсем не знаю. Но внуку всего два года, так что у меня есть шанс заново пройти эту школу.[b]– Планируете еще писать для детей?[/b]– Не планирую. Я вообще ничего не планирую. Кое-что в шкафу лежит. Помню, что была написана детская пьеса про слона. Кажется, смешная. Надо посмотреть. Может, окажется, что ерунда…[b]– Писать для детей сложнее или проще, чем для взрослых?[/b]– Веселее. Огромного количества вещей, которые портят жизнь и настроение, вообще не существует в той области, где растут детские книги.[b]– Ваши последние книги оформлены просто блестяще. Кто работал над «Историей кота Игнасия…»?[/b]– Молодая художница Светлана Филиппова. Ее нашли издатели. Я очень рада. Она только начинает, и так хорошо получилось.[b]– Как постоянные читатели воспримут вашу переквалификацию?[/b]– Нет никакой переквалификации. Пишешь всегда о том, что интересно, существуешь в том пространстве, о котором пишешь. Очень трудно возвратиться в собственное детство, но этот внутренний прыжок необходимо совершить, иначе ничего не получается. По крайней мере, со мной происходило так.[b]– Сейчас многие взрослые авторы обращаются к детской литературе (например, Харуки Мураками). Чем, на ваш взгляд, это обусловлено?[/b]– Думаю, есть много причин, которые заставляют авторов смотреть в ту сторону. Предполагаю, одна из них – финансовая. Успех «Гарри Поттера» заставил многих завибрировать. Вторая причина та, что пожить в пространстве детства – большое счастье.[b]– Сегодня, порой не успев закончить работу над очередной книгой, ее отдают на телевидение и делают очередной сериал. А вы хотели бы, чтобы по вашим книгам снимали телесериалы?[/b]– Юрий Грымов, который намеревался снимать по роману «Казус Кукоцкого» фильм, будет делать по нему сериал. На него найти деньги проще. Но затем он надеется скомпоновать и фильм. Надеюсь, что получится. Возможно, что и другой роман – «Медея и ее дети» – тоже послужит основой для сериала. Но я писать сценариев для сериалов определенно не буду. Это не та продукция, которой я занимаюсь, и не та, которую потребляю. Честно говоря, я в жизни не видела ни одного сериала. Даже «Сопрано», который считается шедевром в своем роде.[b]– Среди ваших знакомых наверняка есть молодые литераторы, которые прислушиваются к советам. Существует ли сегодня само понятие литературной школы?[/b]– Оно предполагает структуру «учитель – ученик». Мне кажется, что последняя школа, которая существовала в России (точнее, в Эстонии) была не литературной, а лингвистической. Это школа Лотмана. Нет у нас ни Платона, ни Пифагора, а школа не существует без крупной личности во главе.[b]– Насколько Людмиле Улицкой близка политика? Вообще насколько близко писатель может подходить к политике?[/b]– Я слежу за политикой. Радио слушаю. Газет не читаю – меня от них всю жизнь тошнит. Телевизор тоже редко включаю. Политика, как погода, – она существует вне нашего желания, вторгается в жизнь и причиняет массу неудобств. Расстояние между мной и политикой устанавливаю не я, а она: я бы рада держаться подальше. Но порой она грубо влезает в жизнь и требует к себе определенного отношения. На уровне межгосударственном политика всегда эгоистична и корыстна. Она преследует национальные интересы и не считается с интересами других народов. Внутренняя политика страдает той же болезнью, но группового характера: интерес одной группы – бюрократов, высших чиновников – превыше интересов остальной части общества, хотя смысл государства не в процветании бюрократии, а в защите безопасности его граждан и выполнении социальных функций.Разные писатели выбирают разную дистанцию по отношению к политике: великий Джордж Орвелл стоял к ней очень близко и дал такой прогноз развития общества, какого не дал ни один историк и ни один философ. Но при этом писатель никому ничего не должен, у него есть право выбирать свое место, и далеко не всегда ему интересна политика как явление: Осипу Мандельштаму, человеку культуры, она была нисколько не интересна, его увлекала совсем иная материя, однако он оказался интересен политике, и именно она его уничтожила.[b]– Пушкин говорил о том, что герои его произведений ему не подчиняются и ведут себя так, как захочется им. Ваши персонажи столь же вздорны или более покладисты?[/b]– Чем более четко обрисован характер, чем определеннее он задан, тем больше шансов, что он перестанет быть управляемым.[b]– Ваша книга называется «История кота Игнасия…», а не «Сказка». Почему?[/b]– Сказка – обломок мифа, выплывший на поверхность. А история – то, что автор придумал. Сказка созидается на большой глубине, она вещь серьезная. А историю каждый дурак напишет.[b]– На каких сказках росли вы и что читали своим детям?[/b]– Честно говоря, и я, и мои дети не очень задерживались на сказках. Конечно, читали – от русских до албано-болгаро-венгро…-японских. Но довольно быстро переходили к мифам, а потом отправились читать «Маугли» Киплинга, «Маленького принца» Экзюпери, разнообразного Диккенса, О’Генри. Все это литература и для взрослых, и для детей. И таких книг множество.[b]– Что прочитали за последние полгода?[/b]– «Лето в Бадене» Леонида Цыпкина, «Идиот» Федора Достоевского, «Шишкин лес» Александра Червинского, «Алмазная колесница» Бориса Акунина, «О Пифагоровой жизни» Ямвлиха, «История Рима» Моммзена... Еще что-то, не помню. И некоторое количество всякого трамвайного мусора.