В один из погожих деньков, на которые была так щедра та осень, на пороге нашего дома появились двое мальчишек – новые друзья моего сына Сашки.– Андрей, – бойко представился первый, чем-то похожий на Знайку – с аккуратной прической и серьезными очками в пол-лица.– Толик, – как-то нехотя проговорил другой, явно менее расположенный к общению с незнакомыми людьми.Первое впечатление очень приятное: чистенькие, нормально одетые. Они както сразу нашли общий язык со всеми пацанами нашего двора и не только, особенно со «спартаковцами»-фанатами, на их языке – «мясными». Встречала этих вездесущих братьев и я, особенно с утра – они бойко торговали какой-то ерундой около метро…Как-то я не выдержала и спросила их, почему они не в школе. Ребята абсолютно спокойно ответили, что не учатся потому, что они не москвичи и их без прописки в школу не берут. Чушь какая-то, такого не может быть, ведь даже дети мигрантов ходят в московские школы. «А что же родители?» – спросила я. «А им все равно», – ответил Толик.Андрей рассказал, что приехали они недавно из маленького городка, где родители продали квартиру, решив попытать счастья в столице, тем более что отец – замечательный кондитер – давно хотел показать свои таланты в Москве. И еще немаловажная деталь: ему хотелось уехать и увезти свою семью из того места, где прошло его сиротское детство.«Ничего, – подхватил Толик, – мы еще всех перегоним и в школу обязательно пойдем!» Потом они так же внезапно исчезли, как и появились. А Саша сказал, что они задолжали за квартиру, и хозяин их попросил очистить помещение.Через два года они о себе напомнили. Как-то вечером в нашу квартиру буквально ворвались разъяренные родители 8-летнего мальчишки из соседнего двора и стали кричать, что мой сын – вор, он обокрал их ребенка, снял с него часы. Накалившуюся до предела ситуацию остудил их ребенок: показывая на Сашу, он сказал, что это не тот, – тех, кто его обидел, было двое, описал, как они выглядели, один очень приличный, в очках.Мы почему-то сразу поняли, о ком речь. Саша позвонил знакомым ребятам и выяснил, что братья вернулись и опять снимают квартиру в нашем районе, дали телефон… Часы ребенку вернули, а родители малолетних обидчиков расправились со своими сыновьями, причем на глазах пострадавших. Да так, что те, кажется, были и не рады, что пришли. Почему-то промелькнула мысль, что ребят били не за то, что украли, а за то, что попались. Это вырвалось в процессе «учения», а родители были сильно подшофе.Мы решили заявить о неблагополучной семье в милицию, но… на следующий день они опять съехали с квартиры.Прошло еще какое-то время, Толик и Андрей стали опять появляться во дворе нашего дома. Они очень изменились, от их мальчишеской дурашливости и искренности не осталось и следа. Они уже не переживали, что не учатся, и даже кичились этим, обзывая наших заучками. Стали открыто, нарочито конфликтовать со сверстниками, презирая ни на что не способных «маменькиных сыночков». А сами открыто и дерзко пили пиво и всякую баночную дрянь, залихватски затягиваясь сигаретой, матерились, в общем, использовали в общении с окружающими весь «люмпеновско-гопнический» арсенал… Может быть, потому что были уверены: у них обязательно найдутся последователи. Ведь это так круто, по-взрослому, как в кино! Потому что фильмы у нас почти все ментовско-уголовные… Как-то они показывали ребятам дорогие мобильники и портмоне, понятно, каким образом добытые. Сашкин друг Виталик восхищался свободной жизнью братьев, стал ходить за ними хвостом…Его мама забила тревогу. И мы с ней решили вмешаться. Я тогда позвонила родителям Андрея и Толика, хотела попробовать поговорить. Увы, не получалось: каждый раз на звонок отвечал грубый, хриплый и нетрезвый голос то ли мамы, то ли папы… Про своих сыновей они ничего не знали, да и не хотели знать. А за это время Виталик стал пропадать где-то, хамить, выражаться, от него часто пахло спиртным. Как-то он вообще исчез и не показывался три дня. Мы просили Сашу звонить ему, но тот огрызался, посылал моего сына матом и отключал мобильник.Оставалось только обратиться в милицию…Помогла одноклассница Витальки Катя. Она рассказала, что парень с компанией тусуется на катке в одном из крупных торгово-развлекательных центров. Надо ли говорить, что мы бросились туда, но опоздали – кто-то увидел нас и рассказал ему. Но сколь веревочке ни виться… Однажды пацанов задержали в одном из близлежащих подъездов (жители вызвали милицию), со всеми вытекающими…После того случая Виталик очухался, такой «расклад» ему не понравился: сидеть в одной камере с забулдыгами, бомжами и пр.Придя в себя, он нам многое поведал. Оказалось, что деньги, которые родители Толика и Андрея выручили за проданную квартиру, давно кончились, жить им негде, родители пьют, никто их на работу не берет. Мальчики выживают самостоятельно: кто-то разрешит переночевать, кто-то накормит, кто-то даст денег, а иногда и воруют из магазинов, отбирают у ребят помладше кошельки и мобильники, которые продают, и т. д. и т. п.В общем, полный «джентльменский набор». После таких рассказов злость на этих «братьев по несчастью» куда-то ушла, а появилось желание им помочь… После определенных манипуляций мы с Аней (Виталькиной мамой) нашли телефон отца Толи и Андрея и уговорили встретиться. Сергей (так звали горе-родителя) оказался мягким, как про таких говорят, бесхребетным человеком. Мы долго разговаривали, благо он был на тот момент трезв, и узнали о судьбе его сыновей. Андрей с дружками попался на воровстве, но, беря во внимание возраст, его отправили не в колонию, а в специальную закрытую школу для таких подростков. Толик живет в социальном приюте – правда, в одном из лучших в Москве, – а родителей лишили родительских прав… На этой печальной ноте можно было бы и закончить эту историю о том, как два мальчика, имея родителей, стали социальными сиротами, если бы Аня, профессиональный психолог, не взялась им помочь. Потом мы познакомились с Еленой – мамой этих ребят, и она у нас тоже не вызвала ужаса, а скорее жалость: растерявшаяся депрессивная провинциалка……Через 7 месяцев они уже не пили, устроились на работу, сняли небольшую квартирку. Сын Толик учится, мечтает продолжить семейную традицию – стать «классным» кондитером, а пока он подрабатывает – развозит пиццу и горячие ресторанные пироги клиентам. У него уже появились свои честно заработанные деньги и мечты о будущем. А родители хотят вернуть себе права на сына. Мы порадовались за него, только вот на вопросы о брате он не хочет отвечать…Потом мы узнали, что Андрей сбежал из «спецшколы», опять попался на воровстве и опять определен куда-то… …Я вот о чем думаю: грехи родителей падают на детей иной раз неравномерно. Толику удалось выкарабкаться из той трясины, в которую они, эти два мальчика, угодили – и угодили-то не по своей воле, а благодаря «заботливым» родителям (давайте уж называть вещи своими именами). Депрессия депрессией, а дети в чем виноваты?!Почему брату не удалось? Или пока не удалось, да и удастся ли? Конечно, хочется верить и надеяться, что удастся, – ведь так всегда хочется верить в лучшее…