Один из весьма популярных ночных клубов находился в конце Воротниковского переулка, за серым церковным забором, в глубине двора. На вывеске заведения фонари высвечивали название: «Кружок друзей искусства и культуры». Гости начинали съезжаться в Воротниковский после полуночи – знаменитости артистического мира, звезды московского мюзик-холла… Многие появлялись в сценических костюмах, чтобы отметить успех. Вход в подвал стоил немалых денег. Зато внутри, как возмущенно писал посетивший это заведение корреспондент «Комсомольской правды» Михаил Розенфельд, «можно было забыть, что ты в Москве и вообще в СССР – ни одного портрета, ни единого знака, напоминающего о нем…» Посетители полулежали на диванах, тяжелые драпировки не пропускали звуков извне, а зеркала по стенам создавали волшебный эффект нереальности бытия… Богатые – платили, а все прочие ошивались вокруг них в поисках дармового угощения и комиссионных «за небольшие услуги».Желающие «встряхнуться» шли в танцевальный зал, где рояль наяривал чарльстон, а певица с круглыми от кокаина глазами шептала что-то похожее на современный хит Пьера Нарцисса «Я шоколадный заяц». Мелодия другая, но содержание было весьма похожим: про шоколадного негра, с которым жизнь сладка, как лучший в мире шоколад… Другое заведение такого рода спряталось в подвале «дома Герцена» на Тверском бульваре, 25. Подвал довольно удачно имитировал парижское кафе, где стояли десятка два столиков, скромный рояль в углу, а стены расписаны диковинными попугаями и павлинами – все очень демократично. И публика проще, чем в Воротниковском.Сюда сходился литературный люд: за одним столом соседствовали джентльмен в английском костюме и тип в засаленной толстовке, разговаривая на равных, как товарищи по цеху.Молодых здесь было много, и нравы царили вольные, богемные. Как и в «Воротниках», большой популярностью на Тверском пользовались кокаин и морфий. Каждый вечер здесь крутились юные литературные барышни, ищущие надежных покровителей. Тут же можно было увидеть и молодцов с накрашенными губами, томно курящих дамские папироски в ожидании, что ими кто-то заинтересуется… В роли меценатов на Тверском выступали нэпманы, заказывавшие выпивку и закуски, потчуя «от души» творческую молодежь. Пестрые литературно-коммерческие компании расползались лишь под утро.А те, кто хотел пощекотать себе нервишки азартом, ехали в бывший театр «Зон» (на его месте Концертный зал им. Чайковского). Там в 1920-х размещалась театральная студия Мейерхольда, а верхние помещения были отданы внаем под казино гражданина Тайчера, где каждый вечер шла большая игра. Игорное заведение приносило и владельцам, и театру огромную прибыль, покуда 7 мая 1923 года туда с облавой не нагрянула милиция. Красных сыщиков особенно интересовал рулеточный стол – очень уж он был интересный! У Тайчера спросили, откуда он взял рулетку, и тот, помявшись, признался, что купил ее у владельцев казино в саду «Эрмитаж». Тамошнее заведение содержали профессионалы, еще до войны получившие изрядную практику в казино Монте-Карло: бывшие актеры Калманович-Ярославцев и Крыжановский, а также экс-авиатор Кузьминский. В 1922 году они открыли свое заведение, привезя рулетку из Петрограда.Эти пионеры игорного бизнеса успели снять сливки, а потом продали дело Тайчеру. Сами же они согласились быть у Тайчера «просто служащими»: Кузьминский стал крупье, Крыжановский возглавил «эксплуатационный отдел», а Калманович-Ярославцев оказался очень полезен как организатор. Именно он и организовал «ремонт» рулетки. В одной московской мастерской разметку круга модернизировали: вместо одного «зеро», появилось еще «зерозеро», а на плато знак «зеро» был убран, чтобы на него не могли поставить. Таким образом, если выпадало «зеро» или двойное «зеро», выигрывало заведение. Но и того компаньонам показалось мало. У крупье был комплект из трех шариков разного размера: один совсем не лез в ячейку № 32, при попадании в которую поставивший на этот номер получал наибольший выигрыш, другой шарик входил в эту ячейку с трудом, третий – совсем легко. В зависимости от хода игры крупье менял шарики. Весь руководящий состав заведения был арестован за мошенничество, а казино – закрыто.Между прочим, ровно через неделю после облавы в казино, в этом же здании случилось гораздо более примечательное событие: 15 мая 1923 года в спектакле, поставленном Мейерхольдом, дебютировала Мария Бабанова, ставшая великой русской актрисой. Но это уже совсем другая история…