Спектаклем «Зов» в исполнении танцевальной компании «Cie Salia Ni Seydoy» из Буркина-Фасо открылся Московский международный фестиваль современного танца «DanceInversion». Задача этого фестиваля, проводимого Московским академическим музыкальным театром им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко, – представить в Москве еще незнакомые коллективы, показать новый пласт в современном танце. У нынешнего фестиваля более плотный график, чем у предыдущих – за восемнадцать дней москвичи, кроме африканских танцовщиков, увидят труппы из Бельгии, Чехии, Португалии и США. По заявлению организаторов, главное в «DanceInversion-2007» – интерес к национальным танцевальным культурам, к тому, сколь плодотворно сохранение национальных корней в эстетических поисках современных хореографов. Труппа «Cie Salia Ni Seydoy», кажется, полностью удовлетворила интерес столичной общественности к африканской культуре, заворожив и усыпив зрителя. Название труппы «Cie Salia Ni Seydoy» образовано из сочетания имен руководителей компании – Салиа Сану и Сейду Боро, родившихся в Буркина-Фасо. Начав занятия танцами на родине, в начале 1990-х танцовщики отправились во Францию, где постигали азы Contemporary Dance у известного хореографа Матильд Моннье. Сейчас компания «Cie Salia Ni Seydoy», в которую вошел третий участник – Уссени Сакко, стала организатором фестиваля «Диалог тел» в БуркинаФасо. Танцовщики продвигают современную хореографию на своей родине и несут специфику своей культуры в Европу. Нынешняя работа «Cie Salia Ni Seydoy» – «Зов» – создана совместно с Национальным хореографическим центром в Сен-Бриё (Бретань, Франция). В этом спектакле три хореографа (они же исполнители): Салиа Сану, Уссени Сакко и Сейду Боро попытались соединить мотивы Африки, Востока и Европы. Три соло, составляющие содержание полуторачасового спектакля, названы: «Жесты», «Время» и «Мужское-женское». В довольно тускло освещенном зале Центра имени В. Мейерхольда появились музыканты и трое танцовщиков. Три африканских музыканта и марокканский тенор, аккомпанирующий себе на синтезаторе, также, как и танцовщики, являются авторами происходящего на сцене. Перед нами – результат совместного творчества, больше похожего на импровизации «на тему». Тема одна – Зов, «зов природы», «зов плоти», взывание к Судьбе, к Богу или еще что-то в том же духе. Под тремя стилизованными шкурками с подобиями африканских наскальных рисунков, под этническую музыку, стилизованную в стиле «фолк» и исполняемую на гитаре и синтезаторе, три подлинных африканца демонстрируют свои пластические возможности. Их танец — тоже далеко не «подлинник», это, опять же, стилизация национальной пластики в стиле французского современного танца. Первым в танец спиной к зрителю вступает полуобнаженный и мускулистый Салиа Сану. Его тело содрогается, чутко улавливая ритм ударных, его бесконечно длинные руки гнутся и волнуются. Доведя себя до экстаза в процессе двадцатиминутного танца-ритуала, танцовщик падает. Его лицо, которое зрители видят лишь в момент падения, не выражает ничего, все эмоции передаются телом. Свое соло начинает второй танцовщик – более стройный и гибкий Уссени Сакко. Его танец, с периодическими потряхиваниями головой, сопровождает мелодия гитары и вокал ударника. Под конец танцевально-пластического монолога, в котором, как и у первого солиста, работают в основном корпус и руки, оживляется и поднимается с пола Салиа Сану. Танцовщики встречаются, танцуют параллельно, сходятся, чтобы исполнить верхние поддержки или нижние вращения и наконец падают, подняв ноги кверху. Тут в дело вступает, закусив зубами майку, третий – Сейду Боро. Его соло медленнее и сосредоточеннее, чем предыдущие. Наверное, танцовщик озабочен удерживанием кончика майки во рту. Возникает пластическое трио, танец солистов становится порывистым и более синхронным. Они сталкиваются и сплетаются, бесконечно падают на пол и ставят на голову Салиа Сану. В финале спектакля к танцовщикам присоединяются музыканты, и вот уже семь человек двигаются по сцене, простирают вверх руки, пытаются что-то увидеть над собой… Сейду Боро наконец разжимает зубы, и из его майки на сцену сыплются алые лепестки гибискуса. Чернокожие атлеты из Буркина-Фасо под этническое музыкальное безумие и упругие ритмы барабанов, содрогаясь в рефлекторных судорогах и конвульсиях, пытались передать животные эмоции – порыв, отчаяние, страх. Их сексуальная энергия, драйв, сила и свобода магнетически завораживали, но оставили зрителей абсолютно холодными. Африканский «Зов» не дошел до московского зрителя.