[b]В памяти нашего поколения название Волоколамское шоссе неотделимо от слова «война».[/b]Сейчас широкая, прямая автострада Москва–Рига мало чем напоминает Волоколамку военных и первых послевоенных лет. Там, где высятся белоснежные жилые кварталы, по обе стороны узкого, извилистого, изъеденного словно оспой, засыпанными воронками от бомб и снарядов шоссе, громоздилось кладбище военной техники: взгроможденные друг на друга искореженные танки, пушки, автомашины…Эти железные «руины» тянулись на добрый десяток километров. Только году в пятидесятом начались ремонтные работы.Хорошо помню работавших здесь, на шоссе, пленных японцев – миниатюрных, улыбчивых, с интересом поглядывавших на все вокруг. На головах у них были плоские каски; многие были в очках… Так уж совпало, что лет с восьми, сразу после войны, все свои пионерские лагеря я проводил именно по Волоколамскому шоссе. Помню практически одну-единственную уцелевшую церковь города Истры, да и ту – без куполов, с черными дырами в стенах. Помню развалины Новоиерусалимского монастыря – груды кирпичей, под которыми просвечивали белые могильные плиты…Окрестные леса были буквально нашпигованы оружием, нашим и немецким. Чего только мы здесь не находили! Трехгранные штыки, пробитые пулями каски, россыпь разнокалиберных патронов… А минами мы, мальчишки, просто кидались друг в друга, даже не задумываясь над возможными последствиями. Но, слава богу, беду тогда пронесло мимо. Попадались в лесах и прекрасно сохранившиеся блиндажи, и траншеи, тянувшиеся на десятки метров...А однажды мы нашли в таком блиндаже ящик с толом. Ящик был сработан на совесть, по-немецки, с черными надписями по бокам. Тол напоминал куски хозяйственного мыла желтого цвета. Что решают мальчишки, заполучив в руки такое «богатство»? Естественно, взорвать! Раздобыли длинную веревку, смочили ее бензином; один конец спрятали под куски тола, а другой подожгли. Сами расселись по верхушкам деревьев, наблюдать, как огонь подбирается к ящику. Но вместо взрыва из него повалил густой черный дым: тол просто горел – о детонации мы тогда, к счастью, и не слышали.Поражали нас, пацанов, рассказы местных жителей о недолгом пребывании тут немцев, они совсем не были похожи на газетные публикации: «Очень любили немцы русские песни – одну и ту же пластинку крутили по многу раз… А вели они себя тихо.Вот в соседней деревне кого-то расстреляли – за связь с партизанами…» Показывали нам сохранившиеся на бревенчатых стенах надписи на немецком языке и (что особенно поражало) одобрительно отзывались о «немецкой аккуратности»…Странное чувство испытываешь, попадая сегодня в эти места. Все вроде знакомо, но так много времени прошло, что невольно задаешь сам себе вопрос: а было ли все на самом деле?