Дюймовочка под колпачком

[b]Малютка пятого разряда[/b]– Новенькая? – поинтересовался высокий статный милиционер, в движениях которого угадывалась безупречная армейская выправка, рассматривая Людмилин пропуск с гербовой печатью, который она предъявила у Боровицких ворот Кремля.– Новенькая, – пискнула Люда, от смущения и страха еле дыша чуть ли не в пряжку ремня кремлевского стража.– Ну, проходи, товарищ Островерко, мастер-повар 5-го разряда.Дядя Степа – милиционер вернул девушке паспорт и пропуск:– Кино «Девчата» не про тебя снимали? – улыбаясь, крикнул уже вдогонку.– Нет! У той поварихи только по борщам пятерки были. А у меня по всем предметам «отлично».– Еще бы, – хмыкнул постовой, – другую бы сюда не взяли.«Сюда» – то есть в Кремлевский дворец съездов. Сокращенно – в КДС.Вообще-то Люду Островерко, которой в 1967 году еще не исполнилось и 18 лет, сразу после окончания Московского кулинарного училища № 26 распределили на работу в «звездную» гостиницу «Минск». Но уже через две недели, убедившись, что маленькая шустрая повариха не зря получила диплом мастераповара 5-го разряда, приказом директора ресторана откомандировали на самую главную кухню страны – за кремлевскую стену. Выше распределения тогда в СССР не было. Разве что в поварскую к самому Господу, архангелам обеды готовить.– Тогда была такая практика, – вспоминает спустя более 40 лет Людмила, теперь по мужу Матвеева, – все отличники после окончания профтехучилищ сами могли выбирать, где им работать.Да и время тогда было другое. Способную молодежь двигали и выдвигали куда только можно. Я сначала испугалась. Кормить иностранцев, почитай, со всего мира – большая ответственность.А тут – давай, иди самому Брежневу и членам Политбюро супы и салаты готовь. Но нас тогда особенно не спрашивали: «Хочешь не хочешь. Партия сказала: надо. Комсомол ответил: есть!»Вот так больше 40 лет и простояла на кремлевской кухне. Никто не жаловался. Одни только медали и благодарности.[b]Школа Григория Островерко[/b]Мне повезло с учителем – Лидией Васильевной Клениной. Она передавала мне свое мастерство. Я поддерживаю с ней отношения до сих пор. Встречаемся, созваниваемся. Можно сказать, родственниками стали. Она же меня стала выдвигать на всевозможные профессиональные конкурсы.Людмила достает старые газеты. «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва», «Советская торговля». С пожелтевших от времени газетных страниц улыбается совсем юная победительница Московского конкурса молодых кулинаров Людмила Островерко. Приз – поездка на месяц в ГДР! Впереди ждет большое будущее. Участие в международных конкурсах, заграничные поездки, медали, призы и фанфары…Но Людмила делает свой выбор. Уходит из «большого кулинарного спорта» на обычное производство. Просто вкусно кормить людей.[b]Дюймовочка на вышке[/b]Свой первый рабочий день в КДС помнит как вчера.– Мне почему-то выдали не поварскую форму, в которой обычно работают повара на кухне. Это белые бриджи по колено, курточка с кармашками и кусок марли, из которого сам повар крутит себе профессиональный колпак – из-под него не должен выглядывать ни один волосок. Вместо всего этого дали белую симпатичную блузочку, жилетку, юбочку серого цвета и черные лакированные туфли на низком каблуке.Сказали, что буду работать пока в 14-м кремлевском корпусе, где размещались кабинеты членов Политбюро. Помогать готовить салаты, бутерброды, чай и кофе. Для кого конкретно – не сказали.За мной пришла моя напарница – буфетчица из 14-го корпуса Антонина Евелева. Она была старше меня лет на десять. Мы познакомились и пошли к месту работы по многочисленным служебным коридорам. Пришли в небольшую кухоньку, напоминающую комнату для прислуги. Здесь было все, чтобы приготовить только холодные закуски, вскипятить чай, приготовить кофе.На отдельном столе – подносы с пирожными, конфеты, какие до этого я никогда не видела.Антонина говорит: «Пока хозяина нет, давай «худеть».«Худеть» – это значит пить чай с этими самыми пирожными.Только я откусила от одной красивой «корзинки» самую вкусную розочку с клубничкой, дверь на кухню открывается и на пороге появляется высокий, статный мужчина. На пиджаке звезда Героя Соцтруда.– Привет, девчата! О, а это что у нас за такая Дюймовочка?Я стою бледная, во рту кусок пирожного недожеванный… Ну, думаю, сейчас в шею выгонит. Только и промямлила: «Здрасте».Нет, ничего, нормальный такой, веселый дядечка оказался. Поболтал с нами, анекдот какой-то рассказал. Потом попросил приготовить ему салат овощной, чай и пару бутербродов с колбасой.Когда ушел, спрашиваю Антонину: «Где-то я его уже видела?»– Да по телевизору или в газете. Это же твой земляк – с Украины, Подгорный Николай Викторович, Председатель Президиума Верховного Совета СССР.Так меня потом все 40 лет в Кремле и звали Дюймовочкой. Сам Подгорный прозвище придумал.[b]Красавица, комсомолка, спортсменка!..[/b]Однако до настоящей кухни Дюймовочку, несмотря на красный диплом, сразу допускать не торопились.Вот бутербродов для кремлевского буфета тысячи полторы настрогать – это можно.– Однажды с этими бутербродами меня откомандировали в театр «Эрмитаж». Поставили стол. Несколько подносов с сырными и колбасными бутербродами. Сижу, жду антракта. На сцене театр «Ромэн» выступает. Наверное, вся цыганская труппа в сборе – человек сто, не меньше.Отработали и идут, вернее, несутся по коридору. Увидели еду. И вся эта пестрая лавина на меня. Крик, гомон, толкотня. Пролетели, как ураган. Я стою обалдевшая. Ни подносов с бутербродами, ни чайников, ни денег. Пустой стол. И гробовая тишина вокруг.Теперь из своей зарплаты недостачу выплачивать – 80 рублей. Мама дорогая! Больше половины зарплаты. Сижу плачу. Вдруг дверь гримерки напротив открывается и выходит артистка Рада Волшенинова. Первая прима театра «Ромэн».– Эй, что плачешь? Кто обидел? Мне расскажи!Я ей говорю: «Вот все забрали, а денег нет». Она как крикнет что-то на своем языке! Все двери в коридоре как по команде открылись. Она опять что-то посвоему: «Ля-ля-ля, тра-та-та!!!» Все двери снова закрылись.Опять тишина. Сижу жду, что дальше-то будет. Третий звонок прозвенел и снова из всех комнат на меня пестрый цыганский смерч налетел. Я аж глаза от страха закрыла.Открываю – они уже на сцене поют. А у меня на столе пустые чайники, подносы. Один полностью завален деньгами. Целая куча денег! По рублю вообще купюр нет: трешки, пятерки, десятки.Посчитала, лишних рублей 150! Поняла, что цыгане вообще деньги не считают. А что их считать, если на каждой хористке по килограмму золота навешено.После концерта Рада подходит ко мне и спрашивает: «Все в порядке?» Я ей лишние деньги протягиваю. Я же честная девушка. Комсомолка. Да еще комсгруппорг. Она только руками замахала. Забери, говорит, себе, с женихом в ресторан сходишь. Да нет, говорю, у меня жениха. Она на меня так пристально посмотрела, а потом говорит: «Будет! Тебе что из Италии привезти? Мы на гастроли на днях уезжаем. Туфли хочешь?» Тогда не придала ее словам значения. А зря.После смены подхожу к нашим девчонкам, которые, как и я, были прикомандированы из разных столичных ресторанов. Что будем делать с этой кучей денег? А пойдемте ко мне в «Минск» и гульнем, как взрослые! Приехали. Заказали столик. Сидим своим девичником, отдыхаем. Смотрю, нас молодой официант обслуживает, которого я раньше не видела.Да и откуда? В нашей системе можно вообще годами работать и не знать в лицо другую смену. Обслуживает этот парень нас по высшему разряду, улыбается, а сам все на меня поглядывает. Все подруги мои это заметили.А на следующий день мы с ним в кассе за зарплатой столкнулись. Чему он очень удивился и обрадовался. Так больше от меня и не отходил. Вот через год рубиновую свадьбу – 40 лет совместной жизни – отметим. Двух дочерей вырастили. Теперь с внуками и внучками занимаемся.– Значит, предсказание Рады Волшениновой оказалось пророческим?– Она как будто все заранее знала. Мы с Володей уже заявление в ЗАГС подали, и тут Рада с гастролей приезжает. Приносит мне потрясающие итальянские туфли, которые, на удивление, мне подошли в самый раз. И шикарный отрез на платье. Это, говорит, тебе мой свадебный подарок.Я чуть дара речи не лишилась. Вот не верь предсказаниям цыганок![b]Высшая школа мастерства[/b]– А чем отличалась работа кремлевского повара от повара в ресторане? Ведь перед иностранцами тоже нельзя было ударить в грязь лицом?– Принципиально – ничем. Везде работали специалисты самого высокого уровня. Да и продукты, которые поставлялись в Кремль и в «звездные» рестораны высшей категории при гостиницах «Москва», «Метрополь», «Интурист», «Пекин» и другие, были одного качества. Только самое отборное и лучшее.Была целая плеяда московских поваров экстра-класса, которая имела своих учеников. Причем у каждого столичного повара была своя изюминка.То, что лучше него никто не готовил. Не только у нас в стране, но и в мире. Национальная русская кухня славилась на весь мир. Хорошего повара всегда замечали, и каждый ресторан пытался заполучить себе отличного специалиста.На самые ответственные мероприятия, например, партийные съезды и пленумы приглашали самых лучших поваров со всех московских ресторанов. Причем приходили они вместе со своими бригадами. Мы их так и называли: московская, софийская, пекинская – по названию ресторана.Одни были асами по приготовлению молочных поросят, другие – непревзойденные пекари, третьи специализировались на птице и рыбе. У каждой бригады был свой участок работы, там, где они были асами.Еще разница была в том, что кремлевские поварские бригады были более многочисленны и пахали как проклятые, от зари до зари. Одно дело – накормить посетителей ресторана, человек 300–400.Совсем другое – несколько тысяч. В КДС постоянно проводились всевозможные съезды, пленумы, конференции партийные, комсомольские, профсоюзные. Профессиональные мероприятия кинематографистов, архитекторов, писателей и так далее. Один съезд заканчивался, другой начинался. И потом работники кремлевского общепита не могли никогда ничего вынести из продуктов, как это могли себе позволить некоторые другие работники общепита. У нас контроль был самый жесткий. На территорию Кремля невозможно ничего ни пронести лишнего, ни вынести. Но зато нам платили гораздо больше. Например, я как мастер-повар 6-го разряда с переработкой – а это 2 рубля за час – получала 300 рублей в месяц, а иногда и больше. Правда, были периоды, когда работать приходилось почти круглосуточно.Но были и свои плюсы. Для работников кремлевского общепита работал свой спецбуфет. Там по очень низким ценам можно было купить любые продукты питания, которые не всегда были даже на заднем дворе Елисеевского гастронома, где отоваривалась вся московская богема и партийное городское руководство.Например, «брежневские» сосиски можно было купить только в кремлевском спецбуфете. Их выпускал по спецзаказу Микояновский мясокомбинат. Они были очень маленькие, в два раза меньше, чем обычные, слегка подкопченные и обалденно вкусные.Штучка стоила всего 7 копеек. А «брежневскими» их называли потому, что они очень нравились Леониду Ильичу.Потом та же водка – «Столичная», «Экстра», «Московская», «Пшеничная» – по качеству совершенно отличалась от тех, что продавалась в обычных магазинах. Форма бутылок, этикетки и цены были абсолютно одинаковыми. Отличить их можно было только по завинчивающейся пробке и вставленному в горлышко дозатору. Потому у меня никогда не было проблем, что дарить знакомым на праздник.Кило «брежневских» сосисок и водку, которую пили наши высшие партийные руководители, – и все счастливы. Хоть раз в жизни попробовать, что пьют и чем закусывают за кремлевской стеной. Я уже не говорю про шикарные наборы конфет, которые специально выпускал тот же «Красный Октябрь» к очередному съезду для делегатов.Но, повторюсь, возможность кормить свою семью, как при коммунизме, стоила каторжного труда. Даже в отпуск нельзя было никуда поехать. В любой день тебя могли вызвать на работу. Конечно, я никогда не стояла в очереди за колбасой и дефицитом, не отмечалась по записи на холодильник или цветной телевизор. Все это было. Не было самого главного – личной свободы. В это трудно поверить, но многие мои коллеги страдали всевозможными желудочными заболеваниями. Не оттого, что ели все подряд в неограниченном количестве. Очень часто повару не было времени даже дойти до столовой и нормально пообедать. Питались часто на ходу: бутерброд, стакан чая.И все на бегу, скорей, скорей… Смешно, но в холодном цеху люди вообще голодали. А попробуйте за смену – 12 часов – нарезать только одних бутербродов 25 тысяч! Это помимо холодных закусок, всевозможных языков, заливных, рулетов, салатов и так далее. Да еще все это красиво украсить, разложить по блюдам и вазам. Натуральные муки Тантала, когда самая изысканная еда перед тобой, а съесть ее не можешь.[b]Вперед, к новым обедам[/b]– Что изменилось спустя 40 лет на кремлевской кухне? – спрашиваю Людмилу Григорьевну. – Ведь вы ушли из КДС только два года назад. Довелось работать не только при советских генсеках, но и при российских президентах.– Изменилось почти все. И не в лучшую сторону. От той русской кухни, традиции которой еще сохранялись при Ельцине, не осталось и следа. Пришло не только новое поколение поваров, ориентированных на западную кухню, но и сама культура проведения банкетов стала чисто европейской. Это когда люди заходят в банкетный зал и видят только пустые столы, украшенные цветами, и столовые приборы. Потом им приносят блюдо, накрытое колпаком. Официанты открывают. А там, собственно, и есть нечего. Да еще никто не знает, что это принесли. Потом, через несколько минут, смена блюда.Съел не съел – это забирают, приносят новое. Причем официанты сами не знают, что они подают. То ли это рыба, то ли мясо, то ли еще бог знает что.А раньше официант знал не только название всех блюд в меню, но и как, из чего их готовят. Мог посоветовать, предложить еще что-то гостю.Например, человеку нельзя жареное мясо, а хочется. Официант предложит паровые котлеты или что-то из отварных мясных блюд. Их этому специально учили. Была культура не только приготовления пищи в лучших традициях, но и культура их подачи и обслуживания.На банкетах в честь высоких гостей стол всегда ломится от яств. Все было понятно. Это – семга, а это – осетрина. Тут икра, а здесь перепела в горячем соусе. Вот поросенок парной с гречневой кашей. Каждый берет то, что ему нравится, и пьет что хочет. У нас же как народ был приучен: выпили, закусили, закурили, поговорили. Это было чисто по-русски.Правда, повара все в мыле, зато гости довольны. Было чувство гордости за свою страну. Если хотите, даже сопричастность к большой политике. Поел вкусно какой-нибудь посол из другой страны, подобрел, глядишь, и договорились по-хорошему.Национальная кухня была продолжением политики.