Мой дед погиб в 41-м. Под Москвой. Когда дивизия Доватора, в которой он служил с самого начала войны, переходила линию фронта, чтобы уйти в очередной рейд по тылам противника. Я знаю о нем очень мало. Только то, что рассказывала бабушка.

Скоро 9 Мая. Великий праздник. Победу приближали все - на фронте и в тылу. Воевавшие мужчины и выживавшие на хлебных корках женщины и дети.

«Вечерка» вновь возвращается к рубрике «Спасибо деду за победу!»

Здесь - наши мысли и чувства, благодарность и гордость. Здесь, дорогие читатели, мы расскажем и о ваших героях. Делитесь с нами своими историями, присылайте фото и документы - присоединяйтесь к «Вахте памяти» «Вечерней Москвы».

Кадровый, потомственный офицер-кавалерист. Освобождал Бессарабию, участвовал в Финской… Классический набор локальных военных конфликтов того времени.

Скрип сапог, кавалерийская форма, пластинки с модными песнями и фокстротами, танцы… Как моей бабушке, тогда молодой московской девчонке было не влюбиться?

Она и влюбилась. А затем в январе 41-го года родила мою маму. Она тоже не помнит деда. Не застала. Только по фотографиям знает, как и я. Хотя его имя в нашей семье всегда было одним из самых важных. И он, конечно, всегда незримо присутствовал с нами в День Победы.

Однажды я даже пошел в Парк Горького, где собирались ветераны-доваторцы, чтобы попытаться найти хоть кого-нибудь, кто служил вместе с дедом и узнать о нем чуть-чуть больше. Это было самое начало 80-х. Тогда наши старики еще были щеголоваты и подтянуты. Глаз горел, а первые сто «фронтовых» развязывали языки и оживляли воспоминания.

Но никого из однополчан деда, кто мог бы рассказать о нем, я так тогда и не нашел. Слишком много времени утекло. И к моменту моей попытки и с момента победного залпа той войны, когда из тех, кто начинал лихие кавалерийские атаки в 41-м почти никого не осталось. Я ходил и задавал один и тот же вопрос о деде. А потом расстроенный шел домой мимо улыбающихся радостных людей с цветами…

Тогда зимой 41-го бабушка получила даже не похоронку. В неразберихе наступления и кровопролитных боев не нашли тело капитана Анатолия Рагозина. И бабушка получила официальную бумагу: «Ваш муж пропал без вести»…

Что ей стоило выжить в тот год, мы можем только догадываться. Она только однажды рассказала, как уехала с маленькой дочкой от бомбежек из города под Рузу, в деревню Иваново. А потом, когда немцы прорвали оборону почти босиком бежала по глубокому снегу, прижав ребенка к груди. Как ей удалось вернуться в Москву?..

Потом она дежурила на крыше дома и ловила «зажигалки», тут же бросая их в ящики с песком, делала елочные игрушки из ваты и папье-маше (несколько до сих пор у нас хранятся, как семейная реликвия), работала на заводе. И ждала. Ждала деда, надеясь, что он еще вернется…

Она так и не вышла замуж. А фотография деда стояла на столе. Она и сейчас там.

И первый тост 9 мая всегда за деда Анатолия. И за бабушку Тоню. Без них для нас просто ничего бы не было.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции

память