Условно русский писатель

В прилагательном «русский» таится, впрочем, некая доля условности. Нет, в русских дворянских и купеческих корнях Набокова сомневаться не приходится. И не в его двуязычии дело (в конце тридцатых годов писатель перешел на английский). Все глубже. В прозе Набокова напрочь отсутствуют родовые знаки великой русской литературы. Не найдете вы у него ни нравственного посыла, ни сочувствия униженным и оскорбленным (Достоевского он считал вульгарным и пошлым), ни «идейности», ни мучительных поисков истины, ни связи судеб героев с судьбами родины, ни торжества содержания над формой.

Набоков принципиально не стал принимать наследие предшественников. Один раз — почти в буквальном смысле, отказавшись распахнуть душу перед Иваном Буниным, увидевшим в Набокове продолжателя своей линии в литературе. И сцены, подобной той, что произошла на экзамене в Царском селе, где Державин благословил юного Пушкина, не получилось. Набоков был слеплен совсем из другого теста. Из безукоризненного стиля, где каждая буквочка занимает свое, предназначенное именно ей место. Из холодности и вежливой отстраненности. Из тонкой игры слов и интеллектуальных головоломок. Но вот ведь парадокс: человек мира, с детства говоривший на трех языках, Набоков страдал ностальгией. Он тосковал не по отнятым у него революцией миллионному состоянию и имению, а по потерянному раю. Откройте «Машеньку», «Защиту Лужина», «Дар».

В прозе Набокова напрочь отсутствуют родовые знаки великой русской литературы / Фото: Wikipedia / Общественное достояние

Чистейший, рафинированный, сохранившийся только в набоковских романах русский язык. Всемирная известность обрушилась на него после «Лолиты» — романа-провокации о любви стареющего мужчины к 12-летней девочке. Сегодня такой сюжет вряд ли кого-то удивит, но тогда страсти кипели не на шутку. Скандал, как это часто бывает, способствовал писательскому успеху. Балансирование на грани между искусством и порнографией принесло Набокову материальное благополучие, но лишило шанса на вполне заслуженную Нобелевскую премию.

Его кандидатуру, как выяснилось из рассекреченных спустя полвека архивов, отклонили с уничижительной характеристикой: «Автор аморального и успешного романа «Лолита» ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве кандидата на премию». Что, впрочем, нисколько не мешает нам наслаждаться его непревзойденным искусством игры в слова.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции