Сериал «Лихорадка»: история о том, как российские медики помогли остановить эпидемию Эболы

Скоро на телеканале «Россия-1» состоится премьера телесериала «Лихорадка» о том, как русские ученые помогли африканским странам прекратить эпидемию Эболы. В мире замалчивается вклад наших специалистов в борьбу с вирусом, и именно это стало поводом к написанию сценария. Авторы идеи, Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая, рассказали корреспонденту «Вечерней Москвы», как они открыли для себя эту тему и как им удалось увлечь ею продюсеров и режиссеров.

С 22 по 25 июня в Иванове пройдет фестиваль сериалов «Пилот», на котором состоятся премьеры первых серий самых ярких проектов индустрии этого года. Одним из претендентов на высокую оценку жюри стал сериал «Лихорадка». Мы обсудили с авторами сценария, Наталей Шумак (Н.) и Татьяной Чернецкой (Т.), почему для них стала значимой тема вспышки Эболы в Африке, сложно ли продвигать сценарии в России, поговорили о качестве отечественного кино в последние годы и о том, как креативные индустрии поддерживают участников СВО.

— Почему вы обратились к теме лихорадки Эбола? Вспышка же была семь лет назад?

Н.: — Случаи заболеваемости время от времени появляются до сих пор. А сюжет ко мне пришел достаточно неожиданно. Как-то в соцсетях на странице одного известного человека я наткнулась на перепалку в комментариях о том, что, мол, была такая страшная лихорадка, существовала угроза пандемии, но пришли канадцы и всех спасли. Я ввязалась в спор — при чем тут канадцы, если спасли наши? А мне доказывают, что это не так и скидывают различные статьи с англоязычных сайтов о том, как ученые из Канады загасили эпидемию. Но ведь все было совершенно не так! Сначала из Африки сбежали американские врачи, когда у них заразился глава миссии. Они бросили госпитали, и из-за этого произошел дикий рост заболеваемости. Тогда президент одной из трех африканских стран, пострадавших от лихорадки, обратился к России за помощью. В течение двух суток туда примчалась наша бригада врачей-добровольцев, и через какое-то время они остановили рост заболеваемости и эпидемию.

Т.: — В тот же день мы встретились, и Наталя очень возмущенно рассказала мне об этой истории. Мы посмотрели друг на друга и вместе решили написать заявку, а потом начались уже размышления над сюжетом.

— Получается, линия, посвященная деятельности российской миссии в Африке, — не вымышленная история?

Н.: — Когда мы писали сценарий, нам разрешили посмотреть некоторые материалы о работе наших медиков там и даже их воспоминания. Среди наших экспертов были врачи, которые выезжали в Африку во время вспышки Эболы и других лихорадок. Мы изменили судьбы, героев и характеры персонажей, но сама поездка не выдумана. Потом уже режиссер, когда правил сценарий, решил сдвинуть год, чтобы было поближе к нашему времени. А когда мы еще только начали писать, вышло фееричное интервью Барака Обамы, где он сказал, что у мира сейчас три главные угрозы — ИГИЛ*, Эбола и Россия. Меня это взбудоражило, и я вставила его цитату в сценарий. Мне очень жаль, что этот момент потом убрали.

— То есть много говорят о замалчивании и искажении правды о Второй мировой войне, но, получается, проблема глобальнее, правды не говорят и о недавних событиях тоже...

Н.:— Вообще, все наши победы замалчивают и факты искажают, озвучивая диаметрально противоположные вещи! Мы всегда были аполитичными девчонками, а когда увидели, как все это усилилось в мире, — просто обидно стало за своих, за такую несправедливость.

— Идея создания сериала, получается, принадлежит полностью вам?

Н.: — Да, потом сценарий еще долго скитался, от него отказывались многие продюсеры, отвечая нам, что тема неинтересная и скучная.

Т.: — Но мы продолжали искать свою команду, людей, которых так же, как и нас, будет будоражить эта тема. В итоге мы нашли продюсера, который полюбил эту историю.

— Сейчас сложно вот так продвинуть свою тему?

Т.: — Такой долгий путь проходят многие сценарии, не только наш. История «Форреста Гампа» тоже лет десять искала своего режиссера, а в итоге фильм стал классикой кинематографа. На самом деле, сначала же пишется не окончательный вариант сценария, а только заявка, синопсис. А потом ищут тех, кто захочет экранизировать историю.

Н.: — Заявка на «Лихорадку» скиталась четыре месяца, затем мы написали пилотную серию (первая серия. — «Вечерняя Москва»). Это было пять лет назад, и все это время мы искали тех, кто заинтересуется проектом. Нас спрашивали, кому он может быть интересен? Какие-то шпионы, врачи, Москва и Африка... А после того, как мы написали, поняли, что по настроению все это очень похоже на советский многосерийный фильм «ТАСС уполномочен заявить», потому что и в нашем сериале, и там действие происходит одновременно и в Москве, и в Африке. Но в «Лихорадке» события развиваются в условной, вымышленной стране. В реальной истории от эпидемии пострадали три государства: Гвинея, Сьерра-Леоне и Либерия, а у нас собирательный образ африканской страны Лемурии, даже герб и флаг придуман художником. Сценарий с нами писал соавтор, Станислав Гимадеев.

— Съемки сцен, по сюжету происходящих в Африке, проходили в искусственных декорациях?

Т.: — Нет, съемочная группа ездила в Кению, вся африканская часть снималась там.

— У вас нет страха, что в итоге на экран выйдет другая история, не та, которую вы написали?

Т.: — Страха нет, потому что это уже данность, которую мы принимаем. Практически никогда из той задумки, которую сценарист холит и лелеет на бумаге, не получается в точности то, что он сочинил. Я знаю, насколько это мучительно бывает, вижу это у других сценаристов.

Н.: — А я всегда реагирую очень остро, звоню Тане и кричу в трубку.

Т.: — Да, а я по второму образованию психолог, практикую и сейчас, поэтому у меня всегда есть задача Наталю успокоить и привести в равновесие. Но мы работаем с 2006 года, уже привыкли к реакциям друг друга.

— Планируете смотреть сериал после выхода?

Н.: — Мы уже видели какие-то фрагменты, там будет просто потрясающая музыка! Мелодии вызывают чувство ностальгии, потому что немного напоминают музыку из советских шпионских триллеров, как в «Шерлоке Холмсе» или в фильме «Мой ласковый и нежный зверь», когда музыкальные композиции попадают прямо в душу. И еще мне было приятно, что исполнить музыку пригласили Губернаторский симфонический оркестр, а не просто использовали компьютерные технологии, как это часто бывает. Ощущается, что композитор и дирижер Антон Лубченко писал музыку с любовью и прочувствовал нашу историю, погрузился в материал.

Т.: — Да, мне кажется, что те фрагменты, которые мы видели, хорошего мирового уровня, не однодневки. Я могу представить, что к этой истории будут возвращаться, а музыку из сериала — переслушивать.

— А для каждой из вас в сюжете «Лихорадки» что самое главное?

Т.: — Как раз потому, что я психолог, мне очень важны судьбы людей — их отношения, рост личности в столкновении с трудностями и испытаниями. Поэтому для меня ценна не сама медицинская проблематика, которая поднимается в сериале, и не то, как раскладываются шпионские игры, а то, как складываются судьбы и меняются наши герои на протяжении всего сериала.

Н.: — Для меня это история о настоящих людях, которые себя не жалеют в служении другим. Я не знаю, будут ли такие титры в сериале, но у нас перед каждой серией в ремарках было прописано: «Посвящается российским медикам». Мы имели в виду не только врачей, но и медсестер, санитаров и волонтеров, водителей скорых — всех, кто служит по призванию, помогает людям. Когда мы писали сценарий, уже знали, с какой самоотдачей они работают, хотя дело было еще до ковида. В пандемию эти качества в медиках проявились особенно, но и до этого было совершено много подвигов. Я в юности работала санитаркой, потом медсестрой, поэтому хорошо представляю себе, как достается этот хлеб. Для меня это и личная история тоже, каждой строчкой я старалась выразить благодарность людям, которые работают не ради зарплаты и наград, а потому что это действительно их призвание.

— Почему вы работаете в соавторстве? Чем друг друга дополняете?

Т.: — Мы друг для друга служим иногда грушей для битья, иногда жилеткой, иногда жестким критиком и редактором.

Н.: — Мы стали работать в очень тяжелый для меня период — я хотела войти в профессию сценариста, но несколько лет у меня ничего не получалось. И в этот момент я встретила Таню, и она поверила в меня, в нас. Наша встреча, совместная работа стали для меня топливом — она всегда говорила мне, что будут проекты, будет зрительская любовь и мы сделаем то, чем будем гордиться, что посмотрят наши дети, наши близкие. Эта поддержка и вера — тоже часть соавторства.

— Вы в жизни дружите?

Т.: — У нас очень странный формат общения, но я бы сказала, что это дружба, да. Мы все время креативим, придумываем что-то, очень круто ведем мастер-классы вдвоем, потому что мы друг друга зажигаем и аудитория тянется к нам. Мы и отдельно можем работать, но вместе у нас будет больше драйва, больше искр. А познакомились мы, когда я работала в Кинокомпании АМЕДИА, а Наташа училась у президента этой компании, сценариста и продюсера Александра Акопова.

— Есть ли в России среди сценаристов разделение на школы, как у режиссеров, артистов?

Т.: — Последние десятилетия есть тенденция, что необходимо получать знания всю жизнь, и развитие в профессии не ограничивается одним полученным образованием. Люди учатся у разных мастеров, поэтому нельзя выделить отдельные школы.

— Сейчас специальности креативных индустрий очень популярны. Как вы считаете, творчеству можно научить, или все-таки необходим талант, способность как-то по-особому видеть мир?

Н.: — Зоя Анатольевна Кудря, наш мастер, часто шутит, что писатели богом поцелованы и что это дар свыше. А сценаристы — рабочие лошади, которые учатся ремеслу и пашут. Но она сама обладает не только умением трудиться, но и даром свыше. Я уверена, что в сценаристах важна искорка таланта, хотя она может быть скромнее, чем у писателя, но ее можно раздуть постоянным трудом. Сценаристу просто нужно быть внимательным к людям и наблюдательным, потому что жизнь — лучший учитель драматурга.

Т.: — В этом году я впервые работаю со студентами бакалавриата, они же совсем молодые. И я им всегда говорю: «Мы не знаем сейчас, получится ли у вас стать гениальным сценаристом, но если вы будете пахать, стараться — обязательно у вашей работы будет результат». Поэтому учу их просто много работать.

— Можно ли стать сценаристом в 17–18 лет? Ведь у молодого человека еще нет большого жизненного опыта, не так много наблюдений.

Т.: — Мы с коллегами всегда часто спорим по этому поводу, потому что, конечно, недостаток опыта сказывается. Хотя у нас многие ребята параллельно занимаются психологией, и это помогает им в профессии, они учатся разбираться в людях. Вот у таких студентов, конечно, писать получается лучше, ведь у них есть огромное стремление развиваться.

— Есть ли разница в мужских и женских сценариях? Может, разные подходы к историям?

Т.: — Заказчики порой ставят условия — сценарий должен писать для них мужчина или должна женщина. Иногда это зависит просто от того, с кем конкретно заказчику легче общаться. Но, мне кажется, разницы именно в результате нет, и разделения в темах — такого, что женщины, например, лучше пишут мелодрамы, — тоже нет. Есть очень разные мужчины и женщины, со всевозможными интересами.

— За то время, пока вы работаете в индустрии, видите ли вы сильные изменения, скачок развития? Со зрительской точки зрения кажется, что качество российских сериалов сейчас намного лучше, вы с этим согласны?

Н.: — Да, потому что изменилось самосознание. Я хорошо помню время до 2014 года, до поворотной точки. И если говорить о зрительских ощущениях, то у людей было пренебрежение к нашему кино и сериалам, которое сформировалось в горькие годы ямы. Такое ведь бывает, как с футболом — то он на взлете, то в провале, развитие идет волнами. Был момент, когда наше кино было ненастоящим, неталантливым, а многие продюсеры были заняты только тем, что пилили деньги. Но все равно появлялись отдельные проекты, которые зритель любил и принимал. А последние десять лет и аудитория начала проявлять интерес к отечественному кино. Вместе с тем и творцы стремятся рассказать о том, что они видят и чувствуют, о новых вызовах времени. Даже те, кто раньше никогда не смотрел русские фильмы и сериалы, сейчас начинают к ним обращаться.

— Вы активно поддерживаете участников СВО. В каком формате?

Н.: — Сейчас наш Фонд поддержки и развития творческих киноинноваций «КИТ», учрежденный Зоей Кудрей, развивает проект «ОбраZоVание для СВОих». В рамках проекта ребята, получившие ранения на СВО, смогут бесплатно обучиться 3D-дизайну, компьютерному моделированию, программированию, драматургии и другим творческим специальностям. Двое первых студентов-военнослужащих уже начали обучение.

— Как вам пришла идея подобного образовательного проекта?

Н.: — Идея родилась в госпитале. Мы приходили к военнослужащим с мастер-классами и подарками, и сами ребята говорили, что мечтают рисовать или делать еще что-то творческое. Нам важно, чтобы они получили современную профессию и могли содержать свои семьи.

ДОСЬЕ

Татьяна Чернецкая — преподаватель по сценарной практике, креативный продюсер, редактор, сценарист, писатель. Окончила МПУ по специальности «Лингвистика и международная коммуникация» и Институт позитивных технологий и коммуникаций. Работает в сфере кино более 16 лет. Создатель и руководитель проекта «Отдел творческих кадров», исполнительный директор Фонда сценаристов «КИТ».

Наталя Шумак — кинодраматург, писатель. Окончила мастерскую Александра Акопова во ВГИКе. В соавторстве создала сценарии к сериалам «Черчилль» (2009), «Важняк» (2010–2012) и «Герой 115» (2019), за который получила награду от Министерства обороны России. Совместные проекты: серия сборников позитивных историй из жизни«Витамины для души», сериалы «Замок из песка» (2019), «Лихорадка» (2023), фильм «Письма Деду Морозу» (2019).

*«Исламское государство» (ИГ) — террористическая организация, запрещенная на территории России по решению Верховного суда.