Ода красавице-столице

Новый формат спектакля представляет театр «ОДЕОН» — это гастрономический мюзикл «Москва слезам не верит». О постановке «Вечерней Москве» рассказал генеральный продюсер Эдуард Ратников.

Эдуард, как родилась идея создания театра?

— Нас обложили непомерными санкциями, поэтому мы больше не могли работать с зарубежными артистами и поняли, что пришло время создавать собственный оригинальный продукт. В 2018 году у нас был опыт создания собственных шоу — в США мы делали большое международное мультимедийного шоу «Сны спящей красавицы». Мы проехали туром по России и США, но потом случилась пандемия, санкции, и проект впал в анабиоз. В допандемийный период, когда мы еще были частью европейского гиганта в развлекательной индустрии Eventim live, прорабатывали с лондонской командой прокат в Москве шоу MAMMA MIA ABBA THE PARTY. Это гастрономический мюзикл, отсюда и родилась идея.

О чем мюзикл «Москва слезам не верит»?

— Это история провинциальной пары, приехавшей покорять столицу. Москва — город великих возможностей. Она притягивает людей, которые слетаются сюда, как мотыльки на яркий свет, и их поток неиссякаем. Влюбленные мечтают о карьере на большой сцене, но Москва круто меняет их жизнь.

Название — ход для привлечения внимания? Сразу же возникает ассоциация с культовым фильмом...

— Эта фраза — часть старинной поcловицы. Она звучит так: «Москва слезам не верит, ей дело подавай». Так что ни у кого нет эксклюзивных прав на это выражение, оно народное. А нам показалось, что фраза на злобу дня и подходит к нашей истории, ведь кто-то, проходя через жернова столицы, теряет себя, а кто-то честным трудом, с верой в мечту достигает успеха.

Почему вы решили сделать именно «гастрономический» мюзикл?

— На протяжении 30 лет работы в развлекательной индустрии я следил, как меняются тренды, какие смешения появляются в шоу-индустрии. В чистом формате опера или мюзикл — это привычно. Нужно предложить неожиданное решение. Я хорошо понимал, как преобразить площадку в классический ар-деко, придумать с нашей креативной группой собственный авторский сюжет с отечественными хитами, хореографией и понятным нам всем юмором.

В чем главная особенность формата?

— Здесь все направлено на получение позитивных эмоций. Дамы нам особенно благодарны, потому что в атмосфере нашего театра уместно надеть вечерние платья. Мы придумали это, чтобы люди незаметно для себя попали в другой мир. Драматургия истории нетяжелая — можно наслаждаться ужином, беседовать с компаньоном, но при этом возвращаться к действию, не теряясь в сюжете. И гораздо большее значение приобретают танцы, яркое сценическое оформление, а песни, которые давно вошли в наш культурный код, в мюзикле звучат в других аранжировках, с новыми акцентами и глубиной. Есть и иммерсивные элементы, и даже официанты у нас — часть шоу.

То есть происходит погружение в другую реальность?

— Совершенно точно. Мне кажется, это именно то, что сейчас нужно. Такие шоу помогают людям отвлечься от проблем, новостного фона, и наполняют их любовью к красавице Москве. Все же наш мюзикл — ода столице.

Для постановки мюзикла вам пришлось переоборудовать зал. Из-за санкций в этом сложности были?

— Большую роль играют не столько изыски в оборудовании, сколько умение нашей команды создавать эффекты, привносить новые решения. На сегодняшний день у нас новый виток сотрудничества с Китаем, и мы работаем с техническим директором Оперы-Пекин, которая помогает нам с приобретением нужного нам оборудования и импортозаместить европейское и американское оборудование китайским, которое ни в чем ему не уступает. Сейчас существуют компании посредники, помогающие получить оборудование почти за те же деньги, что и до санкций.

Каковы дальнейшие планы развития «ОДЕОНА»?

— Готовим к открытию Малую сцену. Мы станем театром, который предложит зрителю не только зрелищные развлечения, но и... вкусные. Наш ресторанный партнер сейчас — Антон Пинский, но в планах сотрудничество и с другими компаниями. Следующий мюзикл — продолжение сериала «Содержанки» в постановке Алексея Франдетти.

В проекте задействована команда «Стейдж Энтертейнмент», которая раньше адаптировала для русской сцены бродвейские хиты. Верно?

— Да, большая часть нашей команды оттуда. Вопрос с международными авторскими правами закрыт — они не могут заключать с нами договоры. Поэтому работать мы будем с нашим материалом. Пласт отечественной культуры настолько велики многогранен, что нам есть чем удивить публику.

За то время, что вы работаете в шоу-бизнесе, замечаете, как изменился запрос публики?

Дело не столько в том, что публика стала другой, сколько в особенностях времени. На заре становления нашей компании T.C.I. в 1995году были постсоветские зрители, неизбалованные, привыкшие к двойникам артистов. Люди даже не верили, когда видели афиши Scorpions, например. Сейчас другая эпоха, после 25 лет открытого мира и наступления цифровой эры с немедленным доступом к информации. Это наложило отпечаток на восприятие — в мое время рок-концерты играли большую роль в социализации, а сейчас общество равнодушнее в этом смысле. Музыкальные тренды другие — тексты вульгарные, как и визуальные решения в клипе. Молодежь стала более чувствительная. Сейчас я потерял контакт с этой аудиторией и уже не понимаю эту музыку. А мне важно делать то, во что я верю, что считаю глубоким и трогающим людей, и только тогда я могу качественно «подключать» аудиторию на концертах, которые делаю. К тому же студии грамзаписи перестали быть важны —технологии дают возможности кому угодно записывать треки и распространять контент. Поэтому продюсеры достают из пыльных сундуков уже завершивших карьеру артистов и возвращают их на сцену...

Оттуда постоянные ремейки?

— Да. Джин Симмонс (основатель группы Kiss. — «ВМ») блестяще сформулировал эту проблему. Раньше студии выращивали артистов, когда у них был доступ к эфирам. Сейчас трамплины — соцсети. Но люди стали забывать то, что их вчера впечатляло. Цифровая эпоха играет злую шутку, поэтому нет нового великого, как, например, The Rolling Stones. Артисты моментально уходят в прошлое, и это данность. Их больше, скажем так, никто не выстраивает, тратя на это годы, чтобы они создали произведения, глубоко западающие людям в душу. Сейчас везде маркетологи, которые хотят широкую воронку продаж здесь и сейчас. Публика отличается этим — что-то дофаминовое быстро взлетает и быстро гаснет.

Как можно на это повлиять?

— Думаю, пока надо просто наблюдать. Верю, у человечества есть силы, чтобы отличить навязанные вещи, которые появляются с целью их продать, от настоящих и искренних.